По татуировке пробежали синие искры и снова потухли. Словно в ответ, вспыхнул узор на стенах. Отстучал несколько неровных биений. Будто рваный ритм сердца, от чего сделалось тяжело, неуютно. И опять погас.

Темнело. Я прислушивалась к тяжёлому дыханию Эллинге Сольгарда, пытаясь принять верное решение.

Может, Кратер прав? Я ничего не должна мужу. Я не выходила замуж по доброй воле — меня ему отдали, всё решили не спрашивая. Избрали с самого детства. Почему я не могу пожить для себя? Родить нормальных детей, воспитать, полюбить? Выйти замуж за мужчину, который не будет… превращаться в дракона и извергать пламя! И приказывать, не объясняя.

Да, меня всегда учили, что ниатари оплачивают мир других людей. Мы не принадлежим себе. В этом наше предназначение. Но я никогда не думала, что ради этого должна умереть!

Но если Эллинге не станет…

Я глянула на мужа. Нет, быть счастливой за чужой счёт тоже не по мне.

Какой тогда выход?

Наверное, я задремала. В голове всё вертелись мысли, вопросы без ответов и ответы, которых не хотелось знать. Я устроилась поудобнее на жёсткой подушке под тонким, колючим одеялом…

Чтобы подхватиться от тихого, настораживающего шороха.

Шорох раздавался со стороны двери. Плохо понимая спросонья, где я и что происходит, попыталась оглядеться. Лампа, которую оставляла на угловой полочке над кроватью, почему-то погасла. Узоры тускло, едва уловимо мерцали по стенам. В окно не было видно даже звёзд.

Так и не поняла, открывалась ли дверь. Но прямо между кроватями обозначилась тёмная фигура. Мужская.

Татуировка запульсировала, начиная печь. Эллинге издал какой-то низкий звук, смесь стона с рычанием.

Мужчина на миг оглянулся, взметнулись пряди волос. Блеснули нечеловеческим светом глаза.

Показалось, я узнала его. Несколько мгновений всматривалась, пытаясь сориентироваться. Страх сковывал тело.

Мужчина наклонился над Эллинге.

— Грегори? — не выдержала я. — Что происходит?

Опять оглянувшись, тот свирепо сверкнул глазами. Передо мной был точно не человек. Его руки сомкнулись на шее Сольгарда. Рот приоткрылся, издав что-то страшное, нечленораздельное.

— Отойди от него! — крикнула я, вскакивая. — Картер! — позвала изо всех сил, надеясь, что брат услышит.

Мужчина и не подумал слушаться, продолжая сжимать шею Эллинге!

В глаза бросилась блеснувшая вода, и я схватила деревянное ведро. Едва оторвала от пола, расплёскивая. Изо всех сил приложила сначала по ногам, под колени. А потом — пролив изрядную часть — по голове.

Ночной гость пошатнулся, выпустил шею моего супруга. Развернулся, окатив такой ненавистью, что я едва не упала.

В этот миг узоры на стенах вдруг вспыхнули, ярко освещая пространство. Зашевелились, словно стекаясь к изголовью Сольгарда, перестраиваясь в какой-то совсем иной рисунок.

Сам муж неожиданно привстал, сел в кровати. Поймал мой взгляд — пристально, испытывающе. Поднялся.

Я хотела остановить, но знак над его головой загорелся, раздуваясь. Грегори — или не Грегори, он был и похож и не похож одновременно — ринулся к Эллинге. Размахнувшись, я ударила ведром в третий раз.

Оно прошло сквозь фигуру. Мужчина резко, неожиданно растворился, теряя черты, исчезая.

Я бросилась к лампе, включила её. Масла вполне хватало, не представляю, от чего она потухла?

Вернулась к Эллинге, едва не поскользнувшись в луже:

— Ложись!

— Отойди! — рыкнул муж, полностью покрываясь светящимся узором Прада. Моя татуировка загорелась серебром, замерцала в такт.

— Эллинге… — хотела сказать, что у него ещё недостаточно сил, успокоить, но он так глянул — я замолчала. Осеклась.

— Зачем… эта… дрянь?! — муж расправил плечи.

Узоры на мощной груди, плечах, животе продолжали разгораться, двигаться, будто подчиняя себе рисунок на стене, заставляя его шевелиться в такт. Как и мой собственный.

— Мастер сказал… чтобы ты не обернулся.

— Неужели? — его лицо искривилось мрачной ухмылкой.

— Здесь люди… — попыталась оправдаться я. — А ты…

— Люди?! Я говорил тебе… что раны… залечиваю… в драконьей… ипостаси!

Он резко выдохнул, и вокруг словно лопнуло что-то. Оставленный Фербонном Зуврием знак разорвался и моментально потух, а следом исчез и весь остальной узор.

Эллинге продолжал стоять, тяжело дыша. Глядя на меня гневно, яростно:

— А вы… отрезали всю энергию!

— Я не знала!

Да, действительно, говорил… но я не подумала, не соотнесла! А вот храмовник?

Дверь распахнулась, на давая собраться с мыслями. К нам ворвался Картер. Лицо перекошено, взгляд пламенный:

— Иви! Что случилось?

— Грегори! Пытался его убить!

— Я? — сзади брата мелькнуло изумлённое лицо блондина.

Эллинге зарычал, шагнул вперёд. Окинул всех взглядом, словно оценивая позиции, принимая решение.

Внезапно ухватил меня за руку и ринулся прямо на них, заставив брата с блондином потесниться.

— Дх’эр Сольгард! — позвал Картер.

— С дороги! — рыкнул муж.

— Отпустите Иви!

— Моя! — он ещё крепче сжал моё запястье. Приподнял вторую руку.

На коже появились синие прожилки, очень напоминающие чешуйки. Зрачки в глазах вытянулись вертикально, по коже снова скользнула вязь узоров.

Лёгкий на вид жест, даже без прикосновения — и брат с блондином вылетели из комнаты, врезавшись в противоположную стену коридора.

— Эллинге! — воззвала я, обнаружив, как его рука начинает меняться. На пальцах проступили когти.

— Где? — обернулся он, вглядываясь в мои глаза в поисках ответа.

И я поняла. Ему нужно место, чтобы обернуться. Он мог бы разрушить и эти комнаты, но не стал. И, возможно, с трудом удерживался от превращения.

— Зал! — показала я в сторону лестницы.

Эллинге глянул вверх, вниз. Повёл лицом словно принюхиваясь.

— Вверху с огненной чашей. Внизу… тоже зал, — произнесла я.

Будто приняв решение, он ринулся вниз, едва проталкиваясь в узкой толще стены.

— Иви, тебя ввели в заблуждение, меня здесь не было! — крикнул вслед Грегори.

Ответить я не смогла: Эллинге не выпускал мою руку, заставляя бежать следом, босыми ногами по промозглому каменному полу.

— Ты… делаешь мне больно, — пробормотала.

Мчать вниз было неудобно, я то и дело врезалась в повороты, впрочем, как и сам Эллинге. Содрала кожу на плече. На руке, наверное, останутся синяки.

Муж не отреагировал, ввалился в зал. Поморщился, недовольно оглядевшись, но почти сразу начал превращаться.

— Стой здесь! — приказал, выпуская мою руку.

Я не знала, что делать. Вспомнились слова Ленси, что нужно мчаться так далеко, как только смогу. Но… если я решу убежать, Эллинге может броситься за мной. И пострадают… все, кто сейчас в храме.

Наверное, пришло время исполнить свой долг ниатари. Защитить их.

Синий дым, едва различимый в полумраке зала, окутал Сольгарда. В ноздри ударил знакомый терпкий запах. На стенах горели редкие факелы, почти не давая увидеть происходящее.

К нам ввалились Картер, Фербонн и ещё несколько человек, которых я не успела рассмотреть.

— Не подходить! — рыкнул Эллинге меняющимся голосом.

Через миг из-под потолка на нас глядел гигантский дракон. На полу возле его лап остались обрывки бинтов.

Склонил ко мне морду на гибкой шее.

Фербонн вскинул жезл, но не смог произнести ни звука — дракон выдохнул огонь в его сторону. Картер ухватил старика за плечи, метнувшись с ним обратно под защиту толстых лестничных стен.

— Иви, беги! — крикнул мне.

Однако дракон поднял лапу, схватил меня в охапку. Не успела я даже вскрикнуть, как оказалась в кольце его лап. Гигантский зверь улёгся на пол, обернувшись вокруг меня и всем своим видом показывая, что никому не отдаст.

Меня трясло, колотило. Плечо саднило.

Но синяя, сверкающая чешуя дракона оказалась тёплой, странно мягкой. Он так обернулся вокруг меня, обхватив всеми четырьмя лапами, и ещё уложил на одно крыло и вторым прикрыл… Что вдруг сделалось тепло и уютно.