— Тогда спокойной ночи.

Вот так просто?

Эллинге отвернулся. Какое-то время я смотрела на него, потом ворочалась. Потом попыталась уснуть.

На утро стёкла чуть притемнялись, чтобы яркое солнце не слепило глаза.

В ту ночь я долго наблюдала, как по небу ползёт Луна, как наступает восход, и наверное под самый рассвет только задремала.

Сольгард не будил, и завтрак я пропустила. Вышла уже к обеду, который уже ожидал на столе. И муж ждал в столовом зале на своём месте.

Ничего не сказал, поднялся навстречу. Придержал стул.

— Мы одни? — спросила я.

— Сейчас — да, — кивнул Эллинге, открывая крышку супницы. — Рыбный. Будешь?

— Буду, — согласилась я, придвигая тарелку.

— Ты предпочла бы дом, полный слуг?

— Я привыкла к слугам, — осторожно отозвалась я. — И… признаться, думала, ты теперь на каждом этаже выставишь охрану.

Не то чтобы я действительно так думала… просто хотелось понять, сколько драххов за мной присматривает.

— Охрану, — мрачно хмыкнул Эллинге. — Пока ты не станешь моей полноценной женой, никаких других драххов рядом с тобой не будет. Без меня.

Так он это как-то сказал, что мне стало не по себе.

— Ты не боялся оставить рядом со мной паладинов… в первый день.

— А теперь не оставлю, — отрезал он.

Ведь он Наместник Эрсе, стрельнула мысль. У него наверняка есть враги.

Неужели он живёт, никому не доверяя?

Даже собственный преемник, и на того положиться нельзя…

И как же я рада, что Сгерр Сольгарду не сын!

— Даже Ленси не видно, — перевела я тему.

Эллинге приподнял бровь, и я пояснила:

— Но столы исправно накрыты.

— Большинство драххов живут без служанок, — откликнулся он. — Сами готовят.

— И ты тоже умеешь готовить? — удивилась я.

— Не похоже? — хмыкнул он.

— Ну… — смутилась я. — У Наместника слишком много дел…

— Много, — согласился он. — Потому и пришлось взять Ленси. Но мало кто готов положиться на людей. Да и кухонные приборы у нас не такие, как у вас.

— Я… могла бы попробовать их изучить, — отозвалась.

Муж снова приподнял бровь, со странным выражением недоверия и одобрения.

— Что ж, я покажу тебе, если действительно интересно.

Ещё как интересно! Понять, что движет драххами, откуда такое количество запретов, почему они не женятся на собственных женщинах. Возможно, если бы люди всё это знали, если бы могли сравниться в силе, не позволили бы себя захватить?

Конечно, я не собиралась показывать свои истинные побуждения. Ответила осторожно:

— Интересно. Я думала, вы специально скрываете их от нас.

— Скрываем? — удивился он. — Драххи пытались научить людей, но люди тяжело оставляли свои традиции, не хотели перенимать чужие. К тому же, чтобы управляться с нашими приборами, нужна сила Прада, которая у вас встречается очень редко и почти не развита.

— Возможно, если бы вы пришли как друзья, а не завоеватели, обмен опытом произошёл бы легче.

— Опытом, — хмыкнул муж, словно намекая, что у нас нет такого опыта, который мог бы им понадобиться. И вдруг сообщил: — Сегодня я оставлю тебя после обеда.

Я испуганно подняла глаза, всё ещё помня поползновения Сгерра.

— Не бойся, — словно почувствовал Сольгард. — Он поедет со мной. На свадьбу. Одного из моих дальних родственников. Я буду только в Башне, — добавил, словно желая убедить, что не станет без меня веселиться.

— Понятно, — вздохнула я. Ну что у них за свадьбы без женщин?

— Краффа Иссурда, кстати, — добавил.

Странно… Не знаю, вызвало ли это разочарование или облегчение. Во всяком случае, удивило. Значит, не так уж я тому и нравилась?

— Со своей ниатари познакомился на твоём балу, — улыбнулся Эллинге.

— Улина? — вырвалось, хотя там ведь были и другие девушки.

Сольгард кивнул.

— Так быстро? — пробормотала я. — Или он за ней тоже следил?

Ощутить себя обманутой я не успела: муж, качнул головой, накладывая мне салат и мясное фрикасе:

— Слежение за ниатари не поощряется. Думаю, он поспешил, раз уж с тобой не вышло. И Улина, похоже, побоялась тянуть.

— А если ниатари никому не подойдёт?

— Так не бывает. Кому-нибудь узор Прада обязательно откликнется. Слишком мало женской энергии Инье, чтобы разбрасываться ею.

— Ты говорил… Инье больше нет?

— Нет в чистом виде. Потому и приходится… Это сложно. Не бери в голову.

— А он… твой родственник?

— Дальний. Уже только по цвету Манье и можно различить.

— Почему… у вас нет нормальных свадеб?

— Нормальных — это человеческих? — улыбнулся Эллинге. Я смутилась. Действительно, то, что казалось нормальным мне, едва ли кажется таким же и драххам.

— Я… могу с ними увидеться? Поздравить?

Муж несколько мгновений разглядывал моё лицо. После кивнул, суровые губы неожиданно смягчились:

— Приглашу их в гости.

Я улыбнулась. Ох, неужели это ради меня?!

— Рад, что смог вызвать искреннюю улыбку на твоём лице, — отозвался он.

После обеда Сольгард решил исполнить обещание. Повёл меня за одну из немногих плотных стен на том же этаже, где мы трапезничали.

— Большинство наших приборов включаются от личной энергии, а поскольку ты моя жена, наши узоры должны откликаться и тебе. Но пожалуйста, не пытайся без меня. Это может быть опасно.

В помещении с открытыми окнами, которое я для себя окрестила кухней, стояли множество совершенно незнакомых приборов.

Обнимая сзади, муж прикладывал мою руку к специальным символам, тоже очень напоминающим те, которыми полнился весь Драххан. Показывал, где и как загорается включение, куда ни в коем случае нельзя совать пальцы, рассказывал, какой прибор для чего нужен.

Дыхание касалось моей щеки, не давая сосредоточиться. Но я не собиралась сидеть без дела, оплакивая свою судьбу. Раз уж попала сюда, раз уж стала женой синеволосого Наместника… лучше узнать о его мире как можно больше.

А начать — с простого. Вот приготовлю как-нибудь ему обед, расспрошу о более важном…

— Мне пора, — с сожалением разжал объятия Сольгард. Развернул меня к себе: — Я рад, что ты интересуешься нашей… жизнью. Но без меня, повторюсь, не пытайся ничего запустить.

Я подняла голову, намереваясь кивнуть, но замерла, обнаружив его губы прямо перед собой.

Медленно, словно загоняющий добычу хищник, он сокращал расстояние между нами, пока вдруг не оказался совсем рядом.

Ему нравилось! Нравилось играть, нравилось поддразнивать меня и будоражить какие-то глубокие струны, которые неожиданно отзывались.

Горячие губы смяли мои, я оказалась прижата к стене мощным телом. И вдруг ясно поняла: он легко мог бы принудить, я бы даже дёрнуться не успела, если бы он захотел! И никто в пустом доме не поспешил бы мне на помощь!

Но он не хотел. Ему доставляла удовольствие эта игра, предвкушение близости и что-то ещё…

«Ты полюбишь меня!»

Он правда думает, что сможет этого добиться? Или мой отказ вызвал у него азарт?

И, в конце концов, он действительно весьма недурён собой… И эти широкие плечи…

Я и не заметила, как с удовольствием провела по ним руками.

Эллинге крепче прижал меня к себе. Губы горели, открывались навстречу, я впитывала его запах, осознавая, что это мой муж. Мой мужчина. Отныне и навсегда.

— Вот видишь, Иви, — шепнул тихо, — всё не так страшно, даже приятно, правда? Но я тебе покажу намного больше…

Мягкий, хрипловатый тон вызывал неожиданные мурашки, которые разбегались по шее, плечам. Эллинге всё терзал и терзал мои губы, и, если бы не прижимал к стене, я, наверное, не смогла бы стоять.

Так вот что такое настоящий поцелуй! Тот, в котором растворяешься, перестаёшь понимать, где находишься… вообще на время вылетаешь из реальности, чувствуя только горячие губы и дыхание с особым, мужским привкусом…

— Жди меня, — шепнул муж, и я непроизвольно вздрогнула.

Однако вернулся Эллинге поздно — когда я уже спала, а не просто притворялась. Услышала только, как он лёг рядом. Ощутила на себе его взгляд, руку, едва касавшуюся кожи. Звук, словно вдохнул запах волос.