Поверенный развёл руками:

— Никаких распоряжений на этот счёт не поступало. Думаю, вы должны знать или хотя бы догадываться.

Брат принял ключик, осмотрел его со всех сторон.

— Вам, госпожа Мрина, он завещал пожизненное содержание. Вас, дх’эрра Сольгард, к сожалению, нет в завещании… как и положено в случае с ниатари.

— Я понимаю, — кивнула я.

Вот так. Даже не увидела его. Не попрощалась!

А он ведь давно позаботился обо всех.

Матушка склонила голову на моё плечо, и я покрепче обняла её. Она держалась, старалась не рыдать, лишь отчаянно искусывала губы.

— Что сейчас в кабинете отца? — Картер спрятал ключик в карман. Я так и не поняла, сообразил ли он хоть что-то, или просто хочет попытаться разобраться на месте.

— Здание парламента пока опечатано драххами, — отозвался Брановит. — Если желаете, я возьму на себя организацию похорон.

— Помощь нужна? — мрачно поинтересовался брат.

— Лучше побудьте с госпожой Мриной. Я обо всём позабочусь.

Картер кивнул. Проводил поверенного до двери.

Прибежала Бетси, принялась суетиться вокруг матушки. Увела её наверх, прилечь. Я тоже поднялась с ней, а сама всё думала… Если бы мы прилетели раньше, Эллинге ведь остановил бы мятеж? Или тоже был бы дома и ничего не знал?

Бетси, видимо, налила матушке не только успокоительных, но и снотворных капель. А может, наша почти бессонная ночь, навалившиеся потрясения подействовали. Но она прилегла на кровать, да так и уснула.

Какое-то время я сидела рядом, держа за руку, слушая неровное дыхание, прерываемое всхлипами. Не верилось, в голове не укладывалось, что никогда больше не увижу батюшку. Надо написать тётушке Салли… Впрочем, Брановит знает, кого необходимо позвать. Он всё устроит.

Бетси примостилась здесь же в кресле с вязанием, а я, не в силах сидеть на месте, спустилась вниз. В сад, где совсем недавно за меня дрались Сгерр с Краффом.

— Иви, — тихо окликнул брат из беседки.

Приблизилась, вошла.

— Ты понял, что за ключ?

— Думаю, от чего-то в кабинете. Как только будет возможно, пойду туда.

— Почему отец? — пробормотала я, подняла на него взгляд. — Ведь… ведь они… они говорили о свободе от драххов!

Картер прижал меня к себе. Но ответить не успел: на дорожке показалась фигурка в светлом платье.

— Иви!

Узнав Айрин, я выбежала навстречу, бросилась к ней.

Подруга нервно обняла меня.

— Иви! Ты тут? Ты не знаешь, где Картер? — удивила.

— Здесь, — брат спустился со ступеньки и двинулся к нам. Отпустив её, я развернулась.

— Картер! — бросилась к нему Айрин. Разрыдалась на груди.

Братец обнял её, выдохнул рвано.

— Моего отца… задержали, — всхлипнула подруга.

— Ты… ещё не знаешь? Да? — прошептала я.

— Не знаю — что?

— Наш отец погиб.

— Боже, Иви, Картер! Нет, я не знала… Я так надеялась, что он мне поможет… Картер, возможно, ты…

— Что — я? — в глазах брата полыхнуло нечто пугающее.

— Ты же…

— Ты не слышала, что сказала Иви?

— Я слышала! И мне очень жаль! Но мой отец жив, и он сейчас у драххов! И мне так нужна помощь!

— А почему он у драххов, ты не догадываешься? — Картер отстранил её.

— Я не знаю, что там произошло, — разрыдалась Айрин. — Нам только сообщили, что его задержали и будут судить!

— Мятеж, Айрин! Твой отец был среди зачинщиков мятежа!

— Не может быть!

— Может.

— Ты же… он же с тобой, как с родным… откуда ты знаешь?

— Знаю, — мрачно отозвался Картер. — Потому что я… знаю, что они планировали. Но он клялся, что никто из наших не пострадает! Клялся! Как он мог подставить под удар моего отца? Своего друга? Как он мог допустить, чтобы наш батюшка погиб?!

— Я так сочувствую вам, Картер… — Айрин закрыла лицо ладонями. — Это так ужасно… Я не понимаю! Как такое возможно?

— Лордов не выпускали из парламента.

— Я уверена, что батюшка не виновен, — прошептала Айрин. — И мне нужна ваша помощь. Иви! — обернулась ко мне. — Твой муж…

— Мы расстались.

Из-за твоего отца, хотелось крикнуть! Но я понимала, что это лишь желание найти виновного. Я ведь сама хотела сбежать. А Эллинге… он не хотел меня убивать.

Сердце разрывалось. Не в силах слушать, отвечать, я бросилась в дом, в свою комнату. Даже закрылась.

Но Айрин за мной не пошла. Не знаю, чем закончился их с Картером разговор… но думаю, он не был лёгким.

С утра прибыла тётушка Салли. Начали съезжаться друзья и родственники. Тело лорда Оринго должны были нести от парламента, где с ним попрощаются сослуживцы, к нам, а после — экипажами на кладбище.

Потом званый ужин, для которого Брановит снял зал в кафе поблизости парламента. Чтобы вместить всех, кто желал отдать последний долг. И заодно чтобы мы могли уйти, если почувствуем себя худо. В отличие от свадеб, похороны никогда не проводили в доме.

Альм, по-моему, даже не отходил от двери. Матушка встречала гостей с сухими глазами и крепко сжатыми губами. В тёмном платье. Мне своё пришлось срочно покупать: в дарах Эллинге не было ничего на этот случай, да и среди моих прежних нарядов тоже.

Брат отвечал на соболезнования, писал в свою очередь от нашей семьи другим пострадавшим.

Я помогала то матери, то ему, сколько хватало сил. Матушка благодарила лично каждого. Время от времени к нам присоединялась пышная тётушка Салли, но она так рыдала, что мы и сами с трудом могли сдерживаться.

Очередной «дзынь» навёл на мысли, что надо бы просто открыть дверь и не гонять туда-сюда. Хоть это и против приличий.

Мы вышли в холл, и сердце моё перехватило.

На пороге возвышался мужчина, которого я узнала бы из миллиона! Широкие плечи, синие волосы. Мрачный, тёмный взгляд.

— Эллинге! — бросилась я к нему и почти сразу утонула в сильных объятиях. Вдохнула запах, по которому, оказывается, до безумия успела соскучиться.

— Мне так жаль, Иви… — шепнул Сольгард.

До чего же хотелось дать волю слезам! Но рядом были матушка, Картер и рыдающая тётушка. Я не должна была сорваться.

— Спасибо, что пришли! — приблизилась матушка, даже сжала ладонь страшного драхха.

— Я не мог не прийти, — отозвался Эллинге, глядя на меня.

Картер с некоторым смущением отводил глаза.

Держа мою руку, Сольгард прошёл по холлу и гостиной, здороваясь со всеми. Лорды, друзья и сослуживцы батюшки почтительно кланялись, поглядывая на нас со странными выражениями лиц.

Но сейчас было не до того. Никто не позволял себе недоумённых вопросов, а меня просто пугала мысль, что могу оказаться без этих сильных, надёжных, поддерживающих объятий.

Так же, не размыкая рук, мы вышли в сад. Пошли по одной из дорожек.

Эллинге чуть приостановился, коснулся пальцами моей серёжки-подвески с сапфиром. Из его подарков. Улыбнулся.

— Рада, что могу поблагодарить тебя лично, — пробормотала я.

— Жаль, что при таких обстоятельствах, — отозвался он.

Всхлипнув, я снова прижалась к его груди.

— Что там произошло? — шепнула.

— Я был у Разлома, ниатари. К сожалению, даже не успел переговорить с твоим отцом. Из донесений… храмовники во главе с лордами Мараком и Хаверном пытались занять парламент. Скорее — получить доступ к некоей информации, которая не обнародуется. Полагаю, они рассчитывали, что лорды добровольно отдадут свои кабинеты. Не ожидали сопротивления.

— Но лорд Марак… он же и так имел доступ к информации?

— Он был из Нижней палаты, в отличие от твоего отца. Избран людьми. В Нижней палате нет доступа ко всей информации. Только в Верхней.

— Эта информация… имеет отношение к драххам?

— Разумеется. И к драххам, и к Разлому, и к источнику Прада. И ко всей нашей истории на Эрсе.

— Но почему не сделать её общим достоянием?

— Иви, — губы Эллинге тронула кривая, горькая улыбка. — Людям нельзя давать в руки такое оружие. Защищать Разлом ещё и от тех, кто полагает, будто драххи всех обманывают — слишком накладно. Мы пытались. Скрыть было решено не только нами, но и вашими лордами. Возможно, когда-нибудь что-нибудь изменится. Но сейчас лучше оставить, как есть.