Не надо было ей это все рассказывать, но молчать я уже не мог. Казалось, промолчу и свихнусь. Почувствовал, как Лера прижалась ко мне крепче. Черт с ним, с этим наследником. Пусть живет. И с Шуваловым-старшим. Главное, чтоб с ней ничего подобного не случилось.

- Почему... Почему ты сейчас об этом рассказываешь? - выдавила она из себя.

Тихо-тихо. Я едва расслышал.

Надо все же рассказать до конца.

- После отец меня увез в детский дом. И там бросил. Я не помнил его лица. А сегодня я встречался с Шуваловым, - я перевел дух, - Он - мой отец.

Лера тоже притихла.

Потом уточнила:

- Значит, Роман - твой брат?

- Да, по отцу. Видно, у него несколько семей было. Про запас. Чтобы, если одну вырежут, можно было в другую податься.

Мы снова замолчали.

- Я даже не представляю, как можно было это пережить, Демид, - нашла в себе силы вымолвить она.

Я тоже не очень это представляю. Наверное, потому что был маленький. И нежданно оказался в аду, где не было времени вспоминать.

- А как же тогда генетическая экспертиза? - спросила Лера, - Ведь есть риск, что она ошибочная?

- Я не знаю.

- Демид, я не хочу с ними делить своих детей.

Я вздохнул.

- Не надо было тебе рассказывать.

Она прижалась ко мне крепче, обхватив за шею руками.

- Надо было, - не согласилась со мной.

- Если ты хочешь, я позвоню специалисту, который делал экспертизу.

Небольшое замешательство, но ее голос звучал твердо.

- Хочу, Демид. Я хочу знать правду.

Я отпустил ее. Лера вернулась к кастрюле. Я пошел в кабинет, нашел нужный мне телефон и позвонил. Когда мне ответили, обрисовал ситуацию, в которую мы попали.

- Понимаете, Демид Михайлович, если вы с братом не близнецы, - он замолчал, ожидая моего ответа.

- Нет.

- Так вот, в этом случае ДНК у вас с братом различаются.

Я перебил его.

- У нас разные матери.

- Тогда тем более. Единственное, если есть возможность, все же я порекомендую сделать еще один ДНК-тест, предоставив генетический материал обоих предполагаемых отцов.

- Я Вас понял. Я подумаю и Вам перезвоню.

Посидев еще минут пять в кабинете, пошел к Лере.

Как бы там ни было, а жизнь продолжается. И незачем жрать себя из-за того, что было двадцать с лишним лет назад. И в чем я не был виноват совершенно.

Лера налила себе тарелку ароматного борща.

Увидев меня, смутилась.

- Я просто очень есть хочу.

Я  покачал головой. Это как раз понятно. Есть-то надо за троих.

- Мне тоже налей.

Передо мной появилась тарелка с супом. Мы принялись за еду. Она спросила, звонил ли я генетику. Я передал ей его слова.

- И что теперь делать? Мне бы не хотелось просить Шувалова принять участие в экспертизе.

Я поймал ее ладошку.

- Лер, я разберусь. Давай лучше доедим и пойдем погуляем.

Демид

Когда мне только начинает казаться, что я прошел самый поганый этап в своей жизни, как она, словно смеясь, подкидывает мне еще что-нибудь впечатляющее.

Помощью Шувалова-старшего я решил воспользоваться. Гордость - штука, бесспорно, хорошая, но сыт ею не будешь. И если взвешивать на чашах весов безопасность Леры и собственную гордость, то и речи не идет, чтобы выбрать второе.

Остается еще вопрос с повторной ДНК-экспертизой. Как мне ее провести? Что мне - поймать Романа и выстричь ему клок волос? Я бы оставил все, как есть. Но с другой стороны, может не стоит громоздить эти тайны, а научиться принимать реальность? Лично мне не комфортно после признания новоявленного родственника. И лучше бы я знал, кто он и что я ему не нужен изначально, чем открывать для себя неприглядную правду почти в тридцать лет. Поэтому будь, что будет, нужно сделать еще одну экспертизу, разобраться в этой чехарде и как-то решить, каким будет наше общее будущее. Если дети все же от Романа, то это будет уже его выбор, участвовать в их жизни или нет. С Лерой я поговорил, она сказала, что останется со мной. Большего мне не надо.

Максу я тоже рассказал о своих родственных связях. Он переваривал это под две бутылки коньяка. Про гибель матери и брата я умолчал. С кем-то, кроме Леры, обсуждать это не хотелось.

Вечером мое присутствие понадобилось в клубе. Открыв  дверь в кабинет, я с удивлением обнаружил в своем кресле Романа Шувалова.

- О, какие люди! - протянул он.

Судя по аромату, он  не чаи гонял.

- Ты что здесь забыл? - мне с ним с трезвым общаться тяжело, а про пьяного вообще молчу.

- Он тебе рассказал? - не понять, про что он спрашивал, было невозможно.

- Всё рассказал? – уточняет  практически сразу.

Он уже начал меня раздражать.

- Что все, Рома?

Он покачал головой и отхлебнул из стакана что-то коричневое - то ли коньяк, то ли виски.

- Значит, не всё. Тогда слушай. Хочу, чтобы у тебя на его счет не осталось никаких иллюзий.  Мою мать звали Вероника. И да, звали, Дём, звали. Шуваловские женщины долго не живут. Они с отцом были женаты. А с твоей матерью - нет. Не знаю, почему он на ней так и не женился. Но завести двух сыновей ему это не помешало. Отец матери - мой дед был крутым дядькой. За его счет батенька так и приподнялся. Все бы ничего, но единственная дочка узнала о том, что у мужа есть другая семья. И что он не расстался с матерью своих детей - ни когда женился на ней, ни когда она подарила ему законного наследника. Ты не думай, мать была нормальная. Она не проклинала соперницу, не устраивала сцен, не требовала ничего от мужа. Только начала чахнуть. Дед очень любил дочь. И не хотел, чтобы его деньги попали к совершенно чужим людям. А еще он был очень жестоким человеком. Поэтому второй семьи у отца не стало. Ни женщины, ни ее детей. И все снова стало хорошо. До тех пор, пока мать не узнала, что именно с ними сделали. Деда уже не было в живых. А она не смогла пережить того, что всю жизнь жила в окружении чудовищ. И любила их... Рак. Всего за три месяца. И в такой форме, что даже смысла не было оперировать. Мне тогда было всего пятнадцать. И я не понимал, чего она так убивается. Пока не увидел фотографии с того пустыря. О том, что один из мальчишек выжил, никто, кроме бати, не знал. Но он... Я даже не знаю, почему ему было плевать. Ты, наверное, считаешь, что мне с ним было охренеть, как хорошо. Не было. И о тебе он мне тоже рассказал недавно.

Он снова отхлебывает спиртное и продолжает:

- А ему все, как с гуся вода. Его новой любовнице 18 лет. Она моложе и тебя, и меня.

Смотрю на него и понимаю, что мне повезло - меня бросили в детдоме.

Беру стакан, наливаю коньяк и пью его одним глотком.

- Ты чего ко мне пришел? Разбирайтесь сами со своим папашей, как хотите.

Конечно, Роман рассказал мне много интересного. Но из всего этого я сделал только один вывод - надо найти могилу матери и брата.

- Ты ж меня грохнуть хочешь. А я - тебя. А потом заберу Леру к себе. И буду с ней наших детей растить.

Внимательно слушаю. Если он собрался меня убить, то зачем пришел и рассказывает об этом? Наливаю себе еще коньяка, снова опрокидываю его в себя.

- Вот что потомок Борджиа*, - принимаю это решение почти мгновенно, - Нужно сделать повторную ДНК-экспертизу, определить, кто из нас их отец. А по поводу Лерки - ты сам у нее спроси - пойдет ли она с тобой.

Он разглядывает меня пьяными глазами. Интересно, хоть слово понял?

- И что, если она решит ко мне уйти, отпустишь?

Где-то под ребрами что-то противно колет, но когда-то же нужно, чтобы этот дурдом закончился.

- Отпущу, Ром. Мне главное, чтоб ей было хорошо.

- А если ко мне не уйдет, а дети - мои?

Принесла же его нелегкая. Что ж он из меня душу всю вынимает?

- А если твои, то запишем тебя в свидетельства о рождении. И будешь их отцом.

- Но жить они будут с тобой?

- Жить они будут с матерью.

Он меня рассматривает как какую-то диковинку.