Охрана сообщила о неожиданном посетителе. Я подавил недовольство и велел его пропустить. Вряд ли он приехал просто на меня посмотреть.

Он зашел в кабинет и расположился в кресле. Хоть охранников своих с собой не завел.

Секретаршу я уже отпустил, поэтому изображать перед ним радушного хозяина я не собирался. Дома кофе попьет.

-Ты не позвонил  и не сообщил о своем решении.

-Что я должен тебе сообщить? С Романом все в порядке.

-Так у тебя тоже.

Значит, поэтому все прошло нормально. Он все же вмешался. Ну, что ж, по-моему, мы так и договаривались.

-Вы разобрались с девушкой?

-В каком смысле?

-Он мне рассказал, что вы делали ДНК-тест.

Перебиваю его:

-Результаты уже готовы. Дети -мои.

Что ж этот новоявленный брат не уймется никак?

-А он утверждает, что ты подкупил лабораторию, и они подделали результаты.

-Я, наверное,  зря согласился на твои условия. Он, что, так и будет к нам лезть?

-То есть ты хочешь сказать, что он ошибается?

Я откинулся на спинку своего кресла:

-Результаты у него на руках. Что еще надо?

-Я бы хотел видеть внуков.

Хорошо, что я сидел.

Но, может, я его неправильно понял?

-Вот женишь Романа на подходящей девушке, они постараются, родят. И смотри, сколько влезет.

-Демид, твои дети тоже мои внуки.

Чего добивается от меня этот мужик?

-Ты упустил свое время для создания большой и дружной семьи. Я хочу, чтобы меня просто оставили в покое. Ты, Роман. Результаты экспертизы настоящие, чтобы вы обо мне не думали. А потом - может, ты врешь? И я к тебе не имею никакого отношения?

Он помрачнел.

-Ты, надеюсь, не собираешься мне устраивать вслед за братом истерику? Я много думал последнее время. И ты прав. Чтобы у тебя не осталось сомнений, я жду тебя завтра в лаборатории. Вот адрес. Утром в девять.

На мой стол легла визитка.

А потом мне достался тяжелый взгляд и слова, прозвучавщие как пощечина:

-Лучше, если ты придешь.

Он вышел, громко хлопнув дверью.

После него в кабинет зашел Макс. Недовольный.

-Чего опять? - спросил он у меня, хмуро щурясь.

-ДНК-тест предлагает пройти.

-Смотрю, последнее время это очень популярная процедура. Тоже, что ли, сделать?

-Макс, не перегибай, - осаживаю его.

-Когда? - он возвращается к сути разговора.

-Завтра в девять утра. Адрес на визитке. Вон на столе лежит.

Берет в руки кусок картона, вертит его и говорит:

-Демид, я знаю, ты сейчас собираешься с ним закуситься. Не надо. Сходи, сделай.Что тебе трудно? И поговори с ним, наконец. Детство давно кончилось, а ты его даже не выслушал.

-Хорошо советы рвздавать, - пробурчал я.

Утром я был в лаборатории. Он тоже. Оба молчали.

После забора крови я предложил:

-Нам надо поговорить.

-Надо, - согласился он, - Поехали.

И вот мы в отдельном кабинете ресторана. На столе бутылка коньяка. Из закуски - лед.  И да - так не пьют. Но сейчас самое то.

-Ты пойми, - его голос звучит пьяно - бутылка почти пустая, - Так надо было. Ты же сам лез наверх. Как мог, так и лез. Не знаю, почему на твоей матери сразу не женился. Она и не просила никогда. Жили и жили. Яр родился, потом ты. А после - с матерью Ромки познакомился. Она сама за мной бегала. И я понял - вот он шанс. Сделал предложение, женился. С тестем у меня был серьезный разговор, я пообещал, что к Лиде больше ни ногой. Деньги на детей - и все. С его помощью поднялся быстро. Вот только обещание не сдержал. Так и жил на две семьи. Ромка родился. Все бы было нормально, только жене кто-то про Лиду рассказал. Она расстроилась очень. Тесть уже силу терял. Но узнал. И последнее слово оставил за собой.Ни Лиду, ни Ярослава не пощадил. Там на пустыре я... Кажется, сердце остановилось. И когда ты подошел - это был как упрек. Я отвез тебя в детдом. И постарался все забыть. Видеть тебя бы не смог. У тебя глаза точь-в-точь как у матери твоей. Словно она смотрит. Словно ее голос слышу: 'Что ж ты, Володь. Не сберег". И так бы все оставил. Но жизнь -она всегда бьет по-больному. Ты  и сам знаешь.

Не сказать, чтобы я не понимал. И да, он прав, я тоже шел на все, чтобы выбраться из грязи. Только вот своего ребенка я б не бросил. Но это моя колокольня. У него она своя.

-От меня ты что хочешь? Чтобы забыл? Чтобы простил? Сам же знаешь, не смогу.

Мой голос ненамного трезвее.

-Знаю, сынок, знаю. Девчонка эта, Лера, родит скоро. Можно, я внуков буду видеть?

Он режет меня без ножа. И этим своим "сынок". И просьбой своей.

-Мне надо подумать.

И отказать ему не могу. Но согласиться -тоже.

-Где мама похоронена? Ты ж их похоронил?

-Да, вместе. Я тебе покажу.

-Нет, я один туда пойду. Просто объясни.

Он говорит адрес кладбища, скидывает мне на телефон схему, как найти могилу.

А потом добавляет:

-Экспертизу сделают, фамилию поменяй. Лида бы хотела. Нет, не на мою.

Уточняет, заметив мой взгляд.

-На ее. Соколова она была.

Киваю.

-Пора мне.

Тяжело с ним долго находиться. Я начинаю задыхаться.

Он больше ничего не говорит. Остается один.

Выхожу из ресторана, иду, шатаясь к машине.

Макс, завидев меня, бухтит.

-Ух, ты и наклюкался.

Бутылка коньяка была не одна.

-Домой? - спрашивает.

-Нет. На кладбище, - называю адрес, - Только давай за цветами заедем. Мама синие розы любила.

-Демид, может, лучше трезвым? И где я тебе синие розы найду?

-Нет, сейчас. И розы нужны синие.

Я помню 8 Марта. Отец ей подарил. И как она им радовалась. Она вообще умела радоваться.

Через пару-тройку часов мытарств я оказываюсь на кладбище. Ведет меня Макс, тихо матерясь себе под нос. Но я все равно слышу. Только не обращаю внимания. Розы он нашел, кладбище тоже, даже могилу - почти. Так что имеет право ругаться.

Застываю перед оградой. Там на кресте фото. Я ее узнал сразу. Такой ее и помню. С улыбкой.

-Макс, оставь меня одного.

Он уходит. Больше вокруг нет ни одной живой души.

Делаю несколько шагов внутрь ограды, падаю в снег на колени.

-Привет, мам!

Цветы остаются россыпью на надгробии. А я - я плачу. Впервые за двадцать с лишним лет, склоняюсь лбом к холодному камню.

-Наконец-то я тебя нашел.

Демид

Верчу в руках свой новый паспорт. Надо же - Соколов Демид Владимирович. Отчество вызывает во мне желание передернуть плечами. Но какое есть.

Как бы я к нему не относился, Шувалов -мой отец. И это не изменишь.

Небо затянуто серыми тучами. Метет так, что видимость практически нулевая. На дорогах заносы и пробки. Сегодняшний февральский день не балует погодой. А у Леры -день рожденья. И кесарево. Назначено на десять.

С тоской смотрю на настенные часы в кабинете. Всего лишь десять минут десятого. Я свихнусь. Еще и врач меня вчера выгнал из больницы, сказал, чтобы я Леру только нервирую. А как не нервничать? Я бы на него посмотрел, если бы его жена рожала. Сначала планировались естественные роды, но после последнего узи решено было делать кесарево. Я собирался присутствовать на родах, но на операцию меня никто не пустит.

Как она там? Мою девочку резать будут, а я ничем не могу ей помочь. Более того врач мне прямо сказал, чтобы я не смел мешаться до конца операции.

Разорался сотовый. Ну, кто там еще? Сейчас любой звук раздражал.

Глянул на дисплей. Будущий дед никак не успокоится.

-Чего тебе? - буркнул, ответив на вызов.

-Ты где? - он тоже не отличался словоохотливостью.

-В офисе.

-Что ты там забыл?

-А где мне надо быть?

-В больнице.

-Врач сказал, позвонит.

Воцарилась секундная тишина, а затем раздалось вкрадчивое:

-Что ты там натворил?

-Ничего, - соврал, конечно.

-А правду?

Я вспомнил, как матерился врач, когда я привез Леру третий раз за неделю из-за того, что мне показалось, что она рожает. По-моему, у него дергался глаз. Поэтому вчера вечером он был категоричен. Из того, что я услышал - "Сиди дома" и "Не мешай работать", было самым дипломатичным. Лера тоже сказала, что как только ей сделают операцию, мне позвонят.