- И как ты прицепилась?

- Я схватила ее.

Она сделала жест руками. Сложив их клешней, она соединила запястья, образовав нечто вроде чаши с обращенными вверх скрюченными пальцами.

- Ты должен схватить линию, как ягуар, - продолжала она, - и никогда не разделять запястья. Если ты сделаешь это, то упадешь и свернешь себе шею.

Она сделала паузу и это заставило меня взглянуть на нее в ожидании дальнейших объяснений.

- Ты мне не веришь, что ли? - спросила она.

Не давая мне времени на ответ, она села на корточки и вновь показала свои искры. Я был спокоен и собран и все свое нераздельное внимание сконцентрировал на ее действиях. Когда она щелкала пальцами, раскрывая их, каждое волокно ее мышц сразу же напрягалось. Это напряжение, казалось, фокусировалось на кончиках ее пальцев и проецировалось наружу как лучи света. Влага на них фактически была носителем какой-то энергии, эманировавшей из ее тела.

- Как ты это делаешь, Горда? - с искренним изумлением спросил я.

- Я сама не знаю. Я просто делаю, и все. Я уже делала это много-много раз, и все же не знаю, как это у меня получается. Когда я хватаю один из этих лучей, я чувствую как что-то тянет меня. Я и вправду ничего не делаю, только позволяю линиям, которые схватила, тянуть меня. Когда я хочу вернуться назад, то чувствую, что линии не хотят отпускать меня, и впадаю в панику. Нагваль сказал, что это моя наихудшая черта. Я становлюсь такой перепуганной, что когда-нибудь искалечу свое тело. Но я надеюсь, что скоро стану еще более бесформенной, и тогда не буду пугаться. Так что, если я до того дня продержусь, со мной все будет в порядке.

- Тогда расскажи, Ла Горда, как ты позволяешь линиям тянуть тебя?

- Мы опять вернулись к тому же. Я не знаю. Нагваль предостерегал меня, что ты хочешь знать вещи, которые узнать нельзя.

Я пытался объяснить ей, что меня интересует только порядок действий. Я действительно отказался искать у всех них каких бы то ни было объяснений, так как эти объяснения все равно ничего мне не давали. Совсем другое дело - описание необходимых шагов.

- Как ты научилась позволять своему телу держаться на линиях мира?

- Я научилась этому в сновидении, - сказала она. - Но я действительно не знаю как. Для женщины-воина все начинается в сновидении. Как и всех нас, Нагваль учил меня, что сначала нужно посмотреть на свои руки во сне. Я не могла найти их вообще. В моих снах у меня не было рук. Несколько лет я безуспешно пыталась найти их Обычно каждую ночь я приказывала себе найти руки но все было напрасно. Я никогда ничего не находила в своих снах. Нагваль был беспощаден со мной. Он сказал, что я должна или найти их, или погибнуть. Поэтому я соврала ему, что нашла руки. Нагваль не сказал тогда ни слова, но Хенаро бросил свою шляпу на пол и начал плясать на ней Он погладил меня по голове и сказал, что я действительно великий воин. Чем больше он расхваливал меня, тем хуже я себя чувствовала. Я была уже готова рассказать им о своей лжи, как вдруг сумасшедший Хенаро направил на меня свой зад и издал такой громкий и долгий звук, какого я никогда не слышала. Он практически оттолкнул меня им. Это было похоже на горячий и вонючий ветер, омерзительный и зловонный, и очень похожий на меня. Нагваль даже трясся от хохота.

Я убежала в дом и спряталась там. Тогда я была очень толстой. Я привыкла есть много, и у меня были обильные газы. Поэтому я решила некоторое время не есть ничего. Лидия и Хосефина помогали мне. Я ничего не ела двадцать три дня и однажды ночью я нашла свои руки во сне. Они были старыми, безобразными и зелеными, но они были моими. Так что начало было положено. Остальное было легко.

- А что было «остальное», Горда?

- Следующее, чего хотел от меня Нагваль - попытаться найти в своих снах дома или постройки и смотреть на них, стараясь не разрушить эти образы. Он сказал, что искусство сновидящего заключается в удержании образов своего сна. Потому что так или иначе мы занимаемся этим всю нашу жизнь.

- Что под этим подразумевалось?

- Мы как обычные люди удерживаем образ того, на что мы смотрим. Нагваль сказал мне, что мы делаем это, но не знаем как. Мы просто делаем; наши тела делают это. В сновидении мы должны делать то же самое, только вот в сновидении мы должны научиться как делать это. Мы должны стараться не смотреть, а только бросать мимолетные взгляды, и все же удерживать образ.

Нагваль велел мне в своих снах найти повязку для моего пупка. На это потребовалось много времени, потому что я не понимала, что он имеет в виду. Он сказал, что в сновидении мы реагируем пупком, поэтому он должен быть защищен. Нам нужно немного тепла или чувство давления на центр живота, чтобы удерживать образы в своих снах.

Я нашла в своих снах гальку, которая была приложена к моему пупку, и Нагваль заставлял меня искать ее в водяных дырах и каньонах, пока я не нашла ее. Я сделала для нее пояс, и с тех пор днем и ночью ношу его. Это помогает мне удерживать образы в своих снах. Затем Нагваль дал мне задание отправляться в сновидении в определенные места. Я действительно хорошо выполняла эти задания, но в то время я как раз теряла форму и начала видеть перед собой глаз. Нагваль сказал, что он все изменил, и приказал использовать глаз, чтобы тянуть себя.

Он сказал, что у меня нет времени для получения дубля в сновидении и что глаз - это даже лучше. Я почувствовала обман.

Теперь мне все равно. Я использовала глаз, как только могла. Я позволяла ему тянуть меня в сновидение. Я закрывала глаза и засыпала с легкостью даже днем и в любом месте. Глаз тянет меня и я вхожу в другой мир Большую часть времени я просто брожу там.

Нагваль сообщил мне и сестричкам, что во время наших менструальных периодов сновидение становится силой. Для начала я стала слегка сумасшедшей и более отважной. И Нагваль был прав - в эти дни перед нами открывается трещина. Ты не женщина, поэтому для тебя это не имеет никакого смысла, но знай: за два дня до своего периода женщина может открыть для себя эту трещину и вступить в другой мир.

Левой рукой она обвела контуры какой-то невидимой линии, которая, казалось, пролегала вертикально перед ней, на расстоянии вытянутой руки.

- В этот период женщина может, если хочет, позволять проходить через себя образам мира, - продолжала Ла Горда. - Это трещина между мирами и, по словам Нагваля, она находится прямо перед нами, женщинами.

Причина, по которой Нагваль считал, что женщины - лучшие маги, чем мужчины, заключается в том, что перед ними всегда есть трещина, тогда как мужчина должен сделать ее.

Именно во время своих периодов я научилась летать в сновидении с помощью линий мира. Я научилась делать искры с помощью своего тела, а потом научилась хватать их. И это пока все, чему я научилась в сновидении.

Я засмеялся и сказал, что мне после нескольких лет практики «сновидения» вообще нечем похвастаться…

- Ты научился вызывать союзников в сновидении, - уверенно сказала она.

Я ответил, что эти звуки научил меня издавать дон Хуан. Было похоже, что она мне поверила.

- Его союзники должны приходить к тебе, потому что они видят его светимость, - сказала она. - Светимость он оставил с тобой. Он говорил мне, что каждый маг имеет так много светимости только для того, чтобы отдавать ее. Поэтому он выделил ее всем своим детям в соответствии с повелением, которое приходило к нему откуда-то из этой безбрежности. Тебе он оставил свой собственный зов.

Она щелкнула языком и подмигнула мне.

- Если ты не веришь мне, - продолжала она, - то почему бы тебе не воспроизвести тот звук, которому научил тебя Нагваль и посмотреть, не придут ли к тебе союзники?

Мне не хотелось делать этого. Не потому, что я не верил ей, но не хотелось идти у нее на поводу.

С минуту она ждала, но убедившись, что я не собираюсь пробовать, приложила ладонь ко рту и в совершенстве сымитировала мой «зов бабочки». Она издавала его в течение пяти-шести минут, останавливаясь только для того, чтобы перевести дыхание.