- Смотри, - он кивнул головой на верхушку дерева, - опять падает, и снова - тот же самый.

Третий лист падал точно так же, как и первые два.

Когда лист скрылся в траве, я уже знал, что сейчас дон Хуан опять покажет на верхушку дерева. Не дожидаясь указания, я поднял глаза. Лист падал. Я осознал, что только в первый раз видел, как лист отрывался от ветки. Потом он только падал.

Я сказал об этом дону Хуану и попросил объяснить:

- Я не понимаю, каким образом ты заставляешь меня видеть повтор того, что уже было. Что ты со мной делаешь?

Он засмеялся и не ответил. Я настаивал на том, что он должен рассказать мне, как это делается, поскольку с точки зрения моего здравого смысла такого не может быть. Он ответил:

- С точки зрения моего здравого смысла - тоже. Но он падает. Снова и снова…

Потом он обратился к дону Хенаро:

- Что, разве не так?

Дон Хенаро не отвечал, пристально глядя на меня.

- Но это невозможно! - произнес я.

- Ты прикован! - воскликнул дон Хуан. - Ты прикован к своему здравому смыслу. Один и тот же лист падает снова и снова с одного и того же дерева только для того, чтобы ты отказался от попыток понять.

Доверительным тоном он сказал мне, что с самого начала все складывалось как нельзя более удачно, однако, как всегда, в самом конце моя мания все испортила, и я словно ослеп.

- Понимать тут нечего. Понимание - это лишь крохотная частичка. Совсем крохотная.

Дон Хенаро встал. Они с доном Хуаном обменялись быстрыми взглядами. Потом дон Хуан уставился в землю перед собой. Дон Хенаро подошел ко мне, встал напротив и начал синхронно взмахивать обеими руками - вперед-назад, вперед-назад.

- Смотри, Карлитос! - сказал он. - Смотри! Смотри! Он издал странный резкий звук, словно что-то оборвалось. В то же мгновение в животе моем возникло ощущение пустоты. Это было ужасно мучительное чувство падения, не болезненное, но очень неприятное и изнурительное. Через несколько секунд оно исчезло. Остался только странный зуд в коленях. Но за эти секунды произошло еще одно непонятное явление - я увидел, что дон Хенаро стоит на вершине одной из высоких гор, до которых было никак не меньше полутора десятков километров. Это продолжалось не более десяти секунд и случилось настолько неожиданно, что я не смог разглядеть деталей. Это была то ли фигура в рост человека на вершине горы, то ли уменьшенное изображение дона Хенаро, наложенное на перспективу. Я даже толком не понял, он ли это вообще. Хотя, пока длилось это видение, я был совершенно уверен, что вижу именно дона Хенаро, стоящего на вершине горы. Но в то мгновение, когда я подумал, что невозможно увидеть человека с расстояния почти в двадцать километров, видение исчезло.

Я повернулся, чтобы посмотреть на дона Хенаро, но его не было.

Мое недоумение было невообразимым - вполне под стать происходящему. Я был совершенно сбит с толку. Дон Хуан велел мне сесть на корточки и прижать колени к груди, а руки - к нижней части живота. Мы сидели молча, а потом он сказал;

- Я ничего не буду тебе объяснять. Чтобы стать магом, нужно действовать. Все остальное - ни к чему.

Он посоветовал мне немедленно уехать, потому что Хенаро, чего доброго, еще прикончит меня своими попытками мне помочь.

- Ты собираешься изменить направление, - сказал он, - и вот-вот разобьешь свои оковы.

Он сказал, что нечего было понимать в действиях его и дона Хенаро, и что маги вполне способны совершать такие необыкновенные вещи.

- Хенаро и я действуем отсюда, - сказал он и указал на один из центров на своей диаграмме. - А это - не центр понимания. И все же ты знаешь, что это такое.

Я хотел сказать, что понятия не имею, о чем он говорит, но он не дал мне на это времени, встал и сделал знак следовать за ним. Он пошел необыкновенно быстро, и я, пыхтя и потея, старался не отставать от него.

Когда мы сели в машину, я огляделся в поисках дона Хенаро.

- Где он? - спросил я.

- Ты знаешь, где он, - резко ответил дон Хуан.

Прежде чем уехать, я посидел с ним, как делал это всегда. Мне непреодолимо хотелось попросить разъяснений. Как говорит дон Хуан, объяснение - это в действительности мое потакание себе.

- Где дон Хенаро? - осторожно спросил я.

- Сам знаешь, - сказал дон Хуан. - Ты терпишь неудачу за неудачей именно потому, что пытаешься понять. Прошлой ночью, например, ты с самого начала знал, что дон Хенаро позади тебя. Ты даже обернулся, чтобы его разглядеть.

- Да нет же, вовсе я этого не знал! - запротестовал я. Я говорил совершенно искренне. Мое сознание отказывалось принимать воздействие такого рода как «реальность». Но в то же время, после десяти лет обучения у дона Хуана, я не мог больше полагаться на свои привычные критерии «реальности». Однако все мои изыскания относительно природы реальности до сих пор оставались чисто интеллектуальными манипуляциями. Доказательством тому служили тупики, в которые своими действиями то и дело загоняли меня дон Хуан и дон Хенаро.

Дон Хуан взглянул на меня, и во взгляде его было столько печали, что я невольно заплакал. Слезы сами катились из глаз. Впервые в жизни я ощутил всю тяжесть и обременительность здравого смысла. На меня накатила какая-то неописуемая мука. Я непроизвольно застонал и обнял его. Он быстро ударил меня костяшками пальцев по макушке. Я почувствовал, как вниз по позвоночнику пробежала волна. Это немного меня отрезвило.

- Ты слишком сильно себя жалеешь. И потакаешь своей слабости, - мягко сказал он.

 Дон Хуан медленно ходил вокруг меня, как бы раздумывая, говорить или нет. Дважды он останавливался, но, казалось, передумывал. Наконец, он остановился и сказал:

- Вернешься ты или нет - совершенно неважно. Однако теперь ты должен жить как воин. Ты и раньше об этом знал. Но в твоем нынешнем положении ты уже обязан использовать нечто, на что раньше не обращал внимание. Но за это знание тебе пришлось бороться. Оно не свалилось на тебя с неба. И его не преподнесли тебе просто так. Тебе пришлось с силой добывать его из самого себя. Но все равно ты остался тем же, чем был, - светящимся существом. И так же, как и всякий человек, ты по-прежнему подвержен смерти. Когда-то я говорил тебе, что в светящемся яйце невозможно изменить ничего.

Он немного помолчал. Я знал, что он на меня смотрит, но избегал его взгляда.

- И в тебе действительно не изменилось ничего, - сказал он.

В субботу, 22 мая 1971 года, я вновь отправился в мексиканский штат Сонора на очередную встречу с доном Хуаном Матусом – магом из племени яки. Мы были знакомы с 1961 года. Я думал, что эта встреча ничем не будет отличаться, от множества предыдущих визитов за десять лет моего ученичества. Однако события, последовавшие за ней, оказались для меня в каком-то смысле решающими, поскольку ознаменовали окончание учебы. Причем это не было ни капризом с моей стороны, ни бегством, но вполне закономерным и естественным окончанием исчерпавшего себя этапа.

Описанию процесса обучения посвящены две предыдущие книги – «Учение дона Хуана» и «Отдельная реальность».

При их написании я исходил из предположения, что ключевыми пунктами в обучении магии являются состояния ощущения необычной реальности, вызванные употреблением психотропных растений.

Дон Хуан был специалистом в использовании трех таких растений: дурмана обыкновенного, кактуса пейота и галлюциногенного гриба.

Под их воздействием восприятие мира становилось настолько необыкновенным и впечатляющим, что я поневоле пришел к выводу: состояния необычной реальности – единственный путь к постижению и освоению того знания, которое пытался мне передать дон Хуан.

Однако я ошибался.

Чтобы исключить возможность какой-либо путаницы относительно моей работы с доном Хуаном, я хотел бы сказать, что я никогда не предпринимал никаких попыток соотнести дона Хуана с какой-либо социально-культурной средой. Себя он считает индейцем яки, однако это отнюдь не означает, что система известных ему знаний является достоянием всего племени яки или только ими практикуется.