Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИИ О СОКРАЩЕНИИ РАБОЧЕГО ДНЯ, ПРЕДЛОЖЕННЫЙ ГЕНЕРАЛЬНЫМ СОВЕТОМ БРЮССЕЛЬСКОМУ КОНГРЕССУ[228]

Поскольку единогласно принятая Женевским конгрессом 1866 г. резолюция гласит: Законодательное ограничение рабочего дня является предварительным условием, без которого какие-либо дальнейшие социальные улучшения невозможны, то Совет считает, что настала пора сделать практические выводы из этой резолюции и что все отделения Международного Товарищества Рабочих обязаны приступить к обсуждению этого вопроса применительно к практике различных стран, где существуют организации Товарищества.

Внесено К. Марксом 25 августа 1868 г.

Напечатано в газете «The Bee-Hive» № 359, 29 августа 1868 г.

Печатается по тексту протокольной книги Генерального Совета

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

ЧЕТВЕРТЫЙ ГОДОВОЙ ОТЧЕТ ГЕНЕРАЛЬНОГО СОВЕТА МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ[229]

1867–1868 годы составляют эпоху в истории Международного Товарищества Рабочих.

После периода спокойного поступательного развития влияние его настолько усилилось, что вызвало злостные наветы со стороны господствующих классов и преследования [В английском тексте вместо слова «преследования» напечатано: «проявление враждебности». Ред.] со стороны правительств. Оно вступило в стадию борьбы.

Французское правительство, разумеется, идет впереди всех в своих реакционных действиях против рабочего класса. Уже в прошлом году нам пришлось разоблачить некоторые из его враждебных маневров — утайку писем, конфискацию нашего Устава, захват документов Женевского конгресса на французской границе [См. настоящий том, стр. 559. Ред.]. Последние, возврата которых мы долго и тщетно требовали в Париже, были нам, наконец, отданы только под официальным нажимом лорда Стэнли, английского министра иностранных дел.

Однако в этом году империя окончательно сбросила маску. Она открыто пыталась уничтожить Международное Товарищество Рабочих с помощью своей полиции [В английском тексте вместо слов «своей полиции» напечатано: «Coups de police» (полицейских налетов).] и судов. Династия 2 декабря обязана своим появлением на свет классовой борьбе, величайшим проявлением которой было июньское восстание 1848 года, и поэтому неизбежно ей приходилось попеременно играть роль спасителя буржуазии и отеческого покровителя пролетариата. Как только растущая мощь Международного Товарищества Рабочих отчетливо проявилась в забастовках Амьена, Рубе, Парижа, Женевы и т. д.[230], самозванному покровителю рабочих осталось либо прибрать к рукам наше Товарищество, либо уничтожить его. В начале предъявленные требования были скромными. Манифест, зачитанный парижскими делегатами Женевскому конгрессу (1866) и изданный в Брюсселе на следующий год[231] был конфискован на французской границе. В ответ на запрос нашего парижского комитета о причинах этой насильственной меры министр Руэ пригласил одного из членов комитета для личной беседы. Во время последовавшей за этим встречи он прежде всего потребовал смягчения и изменения некоторых мест манифеста. Получив отказ, он заметил:

«Все же, можно было бы договориться, если бы вы вставили хоть несколько слов благодарности императору, который, ведь, столько сделал для рабочего класса».

Этот тонкий намек Руэ, правой руки императора, не встретил ожидаемого отклика. С этого момента правительство 2 декабря только и ждало какого-нибудь предлога для насильственного устранения Товарищества. Гнев его еще более возрос в результате антишовинистической агитации, которую повели наши французские члены после прусско-австрийской войны. Вскоре, когда паника, вызванная в Англии заговором фениев, достигла высшей точки, Генеральный Совет Международного Товарищества Рабочих направил британскому правительству петицию, в которой изобличал предстоящую казнь трех манчестерских мучеников как юридическое убийство [В английском тексте вместо слов «изобличал предстоящую казнь трех манчестерских мучеников как юридическое убийство» напечатало: «требовал смягчения приговора трем манчестерским мученикам и изобличал приговор их к казни через повешение как акт политической мести». (Текст обращения см. в настоящем томе, стр. 224–225.) Ред.]. Одновременно мы проводили в Лондоне митинги в защиту прав Ирландии. Французское правительство, всегда жаждущее выслужиться перед Англией, сочло, что наступил благоприятный момент для нанесения удара Международному Товариществу Рабочих по ту и другую сторону Ла-Манша. Ночью полиция вломилась в квартиры членов нашего парижского комитета, перерыла их личные письма и с большим шумом объявила в английской печати, что центр фенианского заговора, наконец, раскрыт и что одним из его главных органов является, будто бы, Международное Товарищество Рабочих[232]. Много шума из ничего! Во время судебного расследования при всем усердии не нашли и тени corpus delicti [состава преступления. (В английском тексте вместо слов «не нашли и тени corpus delicti» напечатано: «не привели ни к чему. Сам прокурор с отвращением отказался поддерживать обвинение».) Ред.]. После того, как попытка превратить Международное Товарищество Рабочих в тайное общество заговорщиков так позорно провалилась, прибегли к очередной уловке. Парижский комитет подвергли преследованию как неузаконенное общество, насчитывающее в своем составе более 20 членов[233]. Французские судьи, прошедшие школу империи, конечно, без долгих размышлений объявили о роспуске Товарищества и приговорили членов комитета к денежным штрафам и тюремному заключению [В английском тексте вместо слов «объявили о роспуске Товарищества и приговорили членов комитета к денежным штрафам и тюремному заключению» напечатано: «вынесли приговор о роспуске Товарищества и об аресте парижского комитета». Ред.]. Однако суд во вступительной части приговора дважды впал в наивность — с одной стороны, признал растущую мощь Международного Товарищества Рабочих, а с другой заявил, что существование империи 2 декабря несовместимо с существованием рабочего общества, которое искренне считает истину, справедливость и нравственность своими руководящими принципами. Последствия этих преследований вскоре дали себя знать в департаментах, где после парижских приговоров начались мелочные придирки со стороны префектов. Однако эти правительственные придирки, отнюдь не уничтожив Международное Товарищество Рабочих, лишь придали ему новые жизненные силы [В английском тексте вместо последней фразы после слов «жизненные силы» напечатано: «заставив империю прекратить покровительственное заигрывание с рабочим классом». Ред.]. Ничто так не усилило влияния Товарищества во Франции, как то обстоятельство, что оно, наконец, принудило правительство 2 декабря открыто порвать с рабочим классом.

В Бельгии наше Товарищество достигло больших успехов. Шахтовладельцы в бассейне Шарлеруа постоянными притеснениями довели своих углекопов до бунта, чтобы затем бросить на безоружную толпу вооруженную силу. В обстановке спровоцированной таким образом паники бельгийское отделение Товарищества взяло дело углекопов в свои руки, разоблачило через печать и на публичных собраниях их бедственное экономическое положение, поддержало семьи убитых и раненых и обеспечило заключенным юридическую защиту. Все они были, в конце концов, оправданы судом присяжных[234]. После событий в Шарлеруа успех Интернационала в Бельгии был обеспечен. Между тем, министр юстиции Жюль Бара выступил в бельгийской палате депутатов с обвинениями против Международного