— А компания вам нужна?

— Против вашего общества я не стал бы возражать, — ответил я с улыбкой.

Стоило мне выйти во двор, порыв холодного ветра пронзил меня до костей. В воздухе ощущалась близость дождя.

— Осень вступает в свои права, — изрек я, обернувшись к Бараку.

Голова моя окончательно прояснилась, и я со всей остротой осознал, сколь серьезной опасности подвергся. Наблюдая за людьми, сновавшими по двору, я думал о том, что кто-то из них нанес мне удар.

«Возможно, сейчас он выжидает момент, чтобы напасть вновь», — подумал я с содроганием. Хорошо еще, что рядом Барак.

Мы прошли мимо загонов для скота. Взгляд мой привлекли две большие металлические клетки. В каждой из них сидело по огромному бурому медведю; маленькие красные глазки зверей сверкали злобой и страхом.

— Значит, помимо прочих развлечений для короля устроят медвежью травлю, — заметил Барак. — Вы-то, насколько я знаю, не любитель подобных потех.

Он улыбнулся не без насмешливости, ибо считал излишнюю мою чувствительность по меньшей мере странной.

— Да, это не для меня, — кратко ответил я.

— А недавно я видел, как через двор пронесли множество бойцовых петухов, — сообщил Барак. — Говорят, пока их поместили в ризницу. Так что солдатам и челяди тоже будет на что посмотреть. Выходить в город им не разрешают — опасаются, что они передерутся с горожанами.

— Подумать только, церковные нефы превратили в конюшню, а ризницу — в птичник, — покачал я головой. — Воистину все в этом мире перевернулось с ног на голову.

Мы прошли вдоль церковной стены и оказались в главном дворе. Работники, взгромоздившись на лестницы, водружали на павильоны флаги — в большинстве своем то были бело-зеленые флаги Тюдоров, украшенные красно-белыми английскими крестами. Однако, к немалому своему изумлению, я заметил и несколько голубых полотнищ с косыми белыми крестами.

— Посмотрите, это ведь флаги Шотландии! — воскликнул я. — Похоже, сюда прибудет король Джеймс собственной персоной. Иначе их ни за что бы не повесили.

— Значит, здесь состоится встреча двух королей, — присвистнул Барак.

— Судя по всему, король Генрих задумал заключить соглашение с Шотландией, — заметил я. — Мирный договор — вот то, чего он добивается. Но со стороны короля Джеймса разорвать альянс с Францией было бы чистым безумием. Ведь это единственное, что удерживает Англию от захвата Шотландии.

— Возможно, король Генрих предложит королю Джеймсу выбор между мирным договором и военным вторжением.

— И нам торжественно объявят о том, что Англия и Шотландия заключили соглашение. А может, еще и о том, что королева Кэтрин носит в утробе дитя.

Я окинул взглядом внутренний двор. Основные работы были завершены, и народу в нем значительно поубавилось. Лишь несколько человек грузили на повозки строительные материалы, оказавшиеся лишними. Землю около особняка покрывали каменными плитами, дабы король — точнее, короли не запачкали грязью края своих одежд. Я зябко поежился, внезапно ощутив приступ усталости.

— Давайте вернемся через церковь, — предложил я Бараку. — Посмотрим, как там наши лошади.

В церкви работники возились в недавно возведенных стойлах, устраивая там подстилки из соломы и наполняя кормушки сеном. Людские голоса и шорох соломы разносились эхом под гулкими сводами. Пока мы шагали через неф, слуха моего достиг еще один звук — сердитое клокотанье, доносившееся из ризницы. Я вспомнил о том, что туда поместили множество бойцовых петухов.

«Любопытно, во что эти птицы превратят церковные статуи? — пронеслось у меня в голове. — Наверняка они, подобно Бараку, примут их за живых людей».

Я огляделся по сторонам. В какой-то момент показалось, что передо мной распростерся труп церкви, труп, выставленный на поругание и осмеяние. По слухам, именно такая участь постигла после битвы при Босуорте труп Ричарда III. Голова моя закружилась, и я опустился на скамью, которую кто-то оставил посреди нефа.

Барак уселся рядом со мной. Некоторое время мы молчали, потом я, поморщившись от боли в шее, повернулся к своему помощнику и едва слышно произнес:

— Полагаю, у меня есть основания опасаться за собственную жизнь.

— Вы думаете, неизвестный злоумышленник убил бы вас, не вспугни его Крейк?

— Я отнюдь не уверен, что Крейк его вспугнул.

— Значит, по-вашему, на вас напал именно он?

— Нет. Будь это так, во время обыска у него нашли бы дубинку или чем там был нанесен удар. И эти проклятые документы тоже. Я хотел сказать совсем другое. Когда Крейк вошел в коридор, преступник уже покинул комнату. Представьте, как все это происходило. Коридор очень длинный. Предположим, преступник услышал шаги Крейка, как только тот появился в дальнем конце. Но если бы он выскочил из комнаты в этот момент, Крейк непременно бы его увидел. К тому же, по словам Крейка, судя по звуку шагов, кто-то спускался по лестнице.

— По-вашему, злоумышленник решил, что вышиб из вас дух?

— Возможно, он и не собирался меня убивать, а хотел лишь оглушить. Вспомните, он вошел в комнату как раз в тот момент, когда я достал из шкатулки признание Блейбурна. И нанес мне удар прежде, чем я успел прочесть этот документ.

— Если для него так важно, чтобы вы никогда не прочли этот документ, он предпочел бы вас убить. Так вернее.

— Не исключено, он решил, что я мертв, — изрек я со вздохом. — Если это так, злоумышленник не слишком опытен. Но, увидев, что я жив, он может повторить свою попытку.

— Имеет ли это смысл? Вы ведь уже успели рассказать Малевереру о документах, хранившихся в шкатулке.

— Но преступник этого не знает.

— В любом случае, нам следует смотреть в оба, — заявил Барак.

— Спасибо за то, что сказали «нам», — улыбнулся я. — Признаюсь откровенно, я никак не могу понять, почему эти бумаги вызывают у кого-то столь жгучий интерес. Родословное древо королевской семьи, запись старой легенды о короле-еретике, парламентский акт, который Малеверер объявил поддельным, и покаянное признание некоего Блейбурна. Хотел бы я знать, по какой причине это имя вызывает трепет в сердцах власть имущих. Правда, в шкатулке были еще какие-то документы, судя по виду столь же незначительные. Кому они понадобились? Заговорщикам, которые готовы на все, лишь бы эти бумаги не попали в руки короля? Но если это так, почему Олдройд не передал документы своим сообщникам? Подозреваю, именно за это он поплатился жизнью.

— Хоть меня никто и не бил по голове, она идет кругом, — заявил Барак. — Господи боже, как бы я хотел вернуться в Лондон!

— Всецело разделяю ваше желание.

Порыв ветра, ворвавшийся в лишенное стекол окно, заставил меня вздрогнуть. Небо, видневшееся в высоких проемах окон, начинало темнеть. Я вспомнил о том, как бережно Олдройд складывал куски стекла в свою повозку.

«Любопытно, какая участь ожидает его дом и его дело? — пронеслось у меня в голове. — Он ведь умер, не оставив наследников».

— О чем это вы задумались? — донесся до меня голос Барака.

— В последнее время меня занимают вопросы генеалогии. Удивительно, у скольких людей возникают трудности с наследниками. У кого-то их мало, как у короля. А у кого-то нет вообще. Например, у Ренна или у покойного Олдройда. Да и у меня самого, — добавил я с грустной улыбкой. — Что до вашего родословного древа, Джек, то оно, я полагаю, уходит своими корнями к Аврааму. Ведь в жилах вашего отца текла еврейская кровь.

— Все мы ведем свой род от Адама, первого грешника, — пожал плечами Барак. — Кстати, мой отец был тоже не слишком богат наследниками. Я — его единственный сын. Надеюсь, мне удастся продолжить наш род. Род, который скрывает свое еврейское происхождение, — проронил он едва слышно и, повернувшись ко мне, произнес нарочито бодрым тоном: — А с чего вы взяли, что у вас не будет наследников? Вам ведь нет и сорока. Вы еще можете жениться.

— Сорок мне стукнет в следующем году. Вскоре люди будут считать меня пожилым человеком.

— А, так вы ровно на десять лет моложе короля.