– Мне все еще трудно это понять, – покачала головой Тилайна. – Как и трудно осознать, что земля Дилинги стала таким … неуютным местом. Я боюсь теперь увидеть, во что превратился мой родной эль-Саэдирн.

– Дойдем, увидим, – равнодушно отмахнулась Мист. Что толку было переживать о том, что они скоро узнают все равно? – Лучше скажи мне вот что. Твой отец – король Треллион, так?

– Ис-Риокар Рилантар Треллион, верно, – подтвердила Тилайна. – Он отец мне, Эльмистре и Эльдестейну.

– И он правда обрел власть, найдя корону рилантара на ...зайце?

– Да. Но он всегда говорил, что этот заяц был магическим существом, на самом деле, и что Дея сама за руку привела его в нужное место.

– Но заяц был.

– Был.

Мист зачарованно покачала головой, теряясь в мыслях о том, что ей спросить еще. Это все было слишком обширно, слишком огромно, чтобы уместить в один конкретный вопрос, и знания Тилайны явно были совершенно другого толка, чем то, что мог рассказать Эррах в свое время. Он был полон академических познаний, но понятия не имел ничего о том, как именно на самом деле происходили движения власти, или что случалось при дворе Треллиона, или каким в жизни был ар-Маэрэ, а Тилайна знала именно это.

– Я даже не знаю, что спросить, – пожаловалась волшебница. – С чего начать.

– Откуда у тебя Багровая магия? Кто тебя учил? – перебила ее мысль Тилайна.

– В основном, Книга. И неприятности. Я сама училась по Багровой книге, которую нашла в башне Мейли-из-Сполохов, а неприятности придавали мотивации. Но Мейли иногда мне являлся в самых неприятных в мире снах и что-то рассказывал, тоже, – Мист подняла левую руку со следами обожженной пятерни на запястье. – Он не самый приятный собеседник, впрочем. От нашей предпоследней беседы у меня все еще плечо побаливает, несмотря на все зелья.

– Странно, – нахмурила лоб Тилайна.

Мист бы спросила, что именно странно, но на ее взгляд, странно было все.

– Все – странно, – уточнила эльфийка. – Если прошло триста лет, и его в самом деле убили ваэрле, то как он мог тебе являться или что-то с тобой такое сделать? Да и, знаешь, он был не такой. Он был очень … привлекательный. Яркий и притягательный. Ты уверена, что говорила с ним, а не с кем-то из Демонов, принявших его облик? Грэнаш иногда делает так, а Свифт Дэанор и сам – повелитель иллюзий.

Мист задумалась – это был странный, но заслуживающий внимания взгляд, хотя принять его с точки зрения своего опыта и знаний она затруднялась. Да, она знала, что Мейли – это именно Мейли, по большей части, из его собственных слов, но был еще ее путь из прошлого, и был Грэнаш, от которого Мейли, видимо, по-своему пытался ее защитить, и был ее собственный опыт отделения от своего тела под действием реската.

– Я думаю, Мейли это Мейли, – заключила она достаточно уверенно. – Но он каким-то образом умер не до конца. Его тело, вероятно, все еще обладает каким-то минимальным подобием жизни, поэтому он не уходит, и это проблема. Я так понимаю, что проблема. Я пытаюсь выяснить, что с ним случилось на самом деле, и где искать его физически.

– Чтобы его оживить?

– Боюсь, чтобы его добить, – серьезно ответила Мист. – Если его облик, каким я его знаю, в самом деле отражает его физическое состояние, то ему надо было умереть триста лет назад.

“Триста лет. Как один мучительный день.”

Тилайна помолчала перед тем, как ответить, обдумывая.

– Дея учит нас, что страдания должны быть прекращены. Если он страдает, и этому нет исхода, это должно окончиться.

– Но для этого нужно хотя бы понять, где все это произошло. Он, знаешь ли, не помнит, куда вышел перед смертью, в какой город.

– Его знаменитые башни, – вспомнила эльфийка. – Я помню. Это была тайна, которой больше всего жаждали обладать что Алгариенн, что Эльмистра.

– Они дружили?

– Его ученики? Нет, что ты. Как они могли бы? Только один мог бы стать когда-то ар-Маэрэ после него, и только один мог бы принять Багровую книгу, если бы он позволил.

– А он не позволил бы.

– Точно. Он шутил, что отдаст эту власть северному сиянию.

Эола Эйиладд.

– И это ужасно злило Эльмистру. Просто … ужасно. И Алгариенна.

– А Эловира? – напомнила Мист о третьем ученике.

– Он не жаждал Багровой магии. Он хотел обучиться лишь тому, что составляло традиционное волшебство эолен.

– Надеюсь, он жив, и я смогу его найти. Он мог быть рядом с Мейли, когда тот попался.

– Его в самом деле убили … или не убили … ваэрле?

– Видящие, жречество Эйна, в содружестве с Алгариенном, – достаточно уверенно суммировала свои догадки и находки Мист. – Его выманили из Башни чем-то вроде сигнала тревоги, наверняка, с помощью Алгариенна. И к нему было применено средство, которое называется рескат. Оно мешает магу двигаться, оставляя только осознание и мысли. Колдовать в таком состоянии затруднительно.

– Ты знаешь об этом так много, – еще больше нахмурилась Тилайна.

– Но этого недостаточно. Я не знаю главного – где, когда. Такие вещи. Надеюсь, Видящие хранят записи о пойманных колдунах, или что-то такое. Или Эловир чем-то поможет.

– Эловир хороший юноша, – уверенно сказала эльфийка. – Если он знает что-то, он, конечно, все расскажет.

– Юноша, – с сомнением повторила Мист и напомнила. – Триста лет!

– О, Дея, – вздохнула Тилайна. – Я все еще не могу в это поверить, как и не могу поверить в то, что моя богиня мне не отзывается.

– Попробуй воззвать, когда солнце в зените, – посоветовала Мист. – А в остальном тут у всех такие проблемы.

– Но как же … люди же как-то молятся?

– Молятся. Но довольствуются собственным монологом.

– Но это же ужасно – не слышать отклика своего бога?

– Ничего ты не понимаешь в истинной вере, – укорила ее Мист. – Верить надо, даже если ответа нет. В том и суть. Наверное, я не знаю. Но это все не очень важные вещи сейчас. У меня есть целый список куда более важных вопросов, так что, раз я не знаю, с чего начать, начнем с конца. Кто был отец Треллиона?

Вопросов, самых глобальных и самых мелких, в самом деле, было так много, что их запросто хватило до того момента, когда они достигли обещанного дерева смерти. На тот момент солнце уже давно село, и они продолжали идти, следуя обещанию Тилайны, что уже совсем близко, потому что само дерево, черная точка у подножия гор, начало быть видимым на момент заката. Вблизи оно оказалось огромным, черным, окаменевшим, как Пешки, и таким же внушительным. Оно даже издавало такой же звук, двигая ветвями, некомфортно напоминая обо всех столкновениях с наследием Ардоры.

– И что подразумевается под обнять?

– Просто обнять. Попробуй, – подтолкнула Тилайна Мист к стволу.

– А что со мной от этого будет?

– Ты обнимешь дерево. Вот и все.

Мист с подозрением посмотрела на нее, убедилась, что Воин, в случае чего, рядом и придет на подмогу, и ступила под сень черных ветвей, приближаясь. Она слышала, как дерево тихо говорит само с собой скрипами и шорохами, и неуверенно раскрыла руки, прижимаясь к каменной коре. Ничего не случилось, и Мист повернула голову, чтобы спросить у Тилайны, в чем тут смысл, и тогда она внезапно увидела.

Совершенно неразличимая с других точек зрения, отсюда была видна огромная вертикальная трещина в скальном массиве, словно расколовшая его надвое. Узкая и тесная, едва ли пригодная даже для обычного всадника.

– Врата эль-Саэдирна. Видишь их? – тихо спросила эльфийка. – Когда-то они были широким путем, но Эльмистра сказала, что для защиты скалы сдвинули. Конный уже не пройдет.

– Вижу, – коротко ответила Мист.

Сполохи прошедшего

Сполохи прошедшего. Глава 1

Через некоторое время движения по ущелью оказалось, что оно еще и сужается, и в некоторых местах приходится протискиваться боком и впритык.

– Это что, тест на эльфийское сложение? – пыхтя, спросила Мист, пытаясь пролезть в очередное игольное ушко. – Кому, кто растолстел, нет входа в эль-Саэдирн?