— Можешь продолжать свое занятие, — и направился к своему столу.

Кто-то снова захихикал, но очень тихо, а я перевел взгляд на улицу. Так и просидел я, рассматривая старшеклассниц. Следующим уроком у нас была история. Ничего существенного не произошло, разве что только тот факт, что учительница меня невзлюбила с первого взгляда. В общем, я и не надеялся, что ко мне будет хорошее отношение, поэтому и не расстроился. А отметки? Ну, придется мне серьезно посидеть над учебником, да и ладно.

Большая перемена, во время которой мы сможем перекусить едой, что принесли из дома. У меня снова появилось мнение, что это как-то неправильно — не лучше ли готовить в школе и чтобы мы сами покупали себе еду? Мне кажется, что это более правильно. Наверное, это сказывается утерянная память другого мира, и, вероятно, там так все и происходило. А вот столовая, где каждый может съесть свой обед, была. Но здесь можно было бесплатно к своему обеду взять напиток. Взяв себе первую попавшуюся чашку, направился в самый дальний угол, где принялся быстро кушать. Во время обеда задумался о своем первом впечатлении о школе, нравится она мне или нет? Пока однозначно сказать не мог — старичок-математик явно пришелся мне по душе, одноклассники нет, но это ожидаемо. В общем, решил, что зависеть будет от магии и силовых техник. Если понравится там, то доучусь.

— Ты смотри, какой послушный мальчик, — услышал я радостный знакомый голос, — успел даже узнать, где наш любимый столик.

Напротив меня уселась та, что решила сделать из меня своего слугу. Краем глаза заметил, как все с интересом уставились на нас. В большинстве лиц читалось злорадство, у других предвкушение потехи, и, что удивительно, были даже сочувствующие взгляды.

— Так, быстро принеси мне вишневый сок, — девушка махнула рукой.

Но я остался сидеть, допивая свой, как оказалось, тоже вишневый сок. Как хорошо, что я всегда ем очень быстро, чем изрядно досаждал маме, поскольку для аристократии считалось это дурным тоном. И теперь я понимаю, почему она так наседала на меня, поскольку здесь все, можно сказать, только приступили к обеду.

— Ты что, не понял? — зашипела девушка.

Я закрыл крышку своего контейнера, взял пустую чашку и направился к раздаче под взглядами чуть ли не всех учеников. Поставив чашку, двинулся к выходу из столовой.

— Мелки-ий, — закрывая двери, услышал я злой выкрик.

А теперь — ходу. И я выбежал на улицу, где сразу свернул налево, затем за угол. Мама мне несколько раз напоминала, чтобы я сдерживался, но как тут удержаться? Правда, я ничего такого не сделал. Даже не унижал ее, в отличие от самой девчонки. Остаток перемены я просидел на травке под деревом, и с началом следующего урока был уже в классе.

«О, сколько нам мгновений чудных готовит просвещенья дух», — пришло мне на ум. Какие взгляды одноклассников? Даже жалость есть! Неужели это какие-то известные личности, что сподвигли некоторых аристократок и аристократов вызвать эту эмоцию?

Урок — светская этика. Это настолько бесполезный в моем понимании предмет, что навевал скуку еще до его начала. Я с огромным трудом заставлял себя слушать учительницу. Все эти поклоны так, сяк, этак и эдак, руки так или вот так. Если меня мама дома заставить не могла долго изучать эту чушь, то что говорить о незнакомой пожилой женщине. Хорошо, хоть не смотрела на меня, как на врага всего японского народа. В общем, с огромным трудом я высидел этот урок, и хорошо, что он только раз в неделю. Когда закончился, я начал собираться. Медленно, чтобы не толкаться у двери.

Не понял. Все одноклассники, за исключением двух парней, собирались чуть ли не медленней меня. Чего это они? А, понятно, собрание, наверное, будет, где выберут старосту, хотя куратор вроде бы не говорила об этом. Или она подразумевала это, как само собой разумеющееся? Раз так, то я быстренько собрался и двинулся к выходу, замечая краем глаза, что одноклассники сделали то же самое. А затем гурьбой вышли за мной следом. Пожав плечами на этот непонятный момент, я направился к выходу. И уже в дверях, услышал свое имя.

— Тэкео!

— Иоши-сама, — я поклонился, как того требовал этикет.

— Ты домой уже?

— Да, — я снова поклонился, так как нравился мне этот старичок, от которого я не видел никакого негатива.

— Пойдем, мне все равно надо по делам, — мы вышли на улицу. — Скажи, откуда у тебя такие познания в математике?

— Само как-то получается. В начальной школе тоже было просто.

— Не хочешь пойти ко мне на факультатив заниматься дополнительно?

— Иоши-сама, я решил пойти на факультатив по владению холодным оружием, а также боя без оружия, — ответил ему. — У меня просто не будет времени.

— Жаль, жаль, — он покачал головой и, действительно, расстроился. — Но если захочешь, то я буду только рад. Всего хорошего.

— До свидания, Иоши-сама, — я снова поклонился.

За этот короткий разговор мы почти дошли до выхода со школьного двора. И от меня не ускользнули разочарованные лица трех девушек, а также стало понятно медленное собирание класса. Они, видать, хотели посмотреть на то, что задумала та троица, а тут учитель обломал их. За забором меня уже поджидала Ниоми. Я подошел к ней и, взяв под руку, можно сказать потащил за собой, поскольку она опешила от такого. Но справилась быстро и пошла рядом. И только когда мы отошли на некоторое расстояние, что из школы нас не видно, она освободилась и пошла чуть сзади. Но я прекрасно видел ее покрасневшие щечки.

Дома Ора расспросила меня про первый день учебы, уделив внимание на отношение учителей. Но ничего того, чтобы не вписывалось в возможный сценарий, не произошло, даже плюс с математиком. Вечером мы все втроем занимались силовыми техниками. Точнее Ора и Ниоми проверяли меня, чтобы я не афишировал умение работать с силой напрямую без проявления стихий. И лишний раз напомнили, что мама тоже об этом говорила. И, наконец-то, ответили на вопрос: почему?

— Эта методика разработана твоей мамой на основе вложенных аркейцем знаний, которые появились только после твоей инициации. У нас считается, что обучать владению силой в чистом виде можно только уже готового мага. Попытки начать обучение детей предпринимались не один раз, но в итоге только портили будущего чародея. Ты уже достаточно взрослый, чтобы понять, что об этом нельзя распространяться. Существует один нюанс — чтобы не начать двигаться вниз, тебе необходимо обучатся всем стихиям одновременно. Поэтому завтра на проверке ты должен показать это. На тебя обратят внимание, но есть надежда, что из-за твоего происхождения не будут строить интриги по привлечению в какой-нибудь клан или род. Подобные способности встречаются нечасто, но и уникумом ты не будешь.

Я прекрасно осознавал, что означают подобные знания, ради которых любой клан пойдет на любые жертвы, чтобы их добыть. С этими мыслями я и уснул.

Япония, город Осака, дом, снимаемый Тануки.

Когда мальчик уснул, обе девушки сели в зале и, попивая чай, начали разговор, не предназначенный для его ушей.

— Думаешь, что на него все-таки не обратят внимания? — спросила Ниоми.

— То, что обратят, точно, но надеюсь, что побрезгуют предлагать перейти в клан или род. Сумико-сама уверена, что преподаватель Кичи́ро Хаси́дзи, несмотря на свой невысокий ранг во владении силой, является лучшим учителем. Намного лучше нее. Поэтому прогресс у Тэкео будет сильнее, несмотря на то, что обучать он будет работе со стихиями. Но все равно за мальчишкой необходимо присматривать, так как из-за зависти совершалось очень много преступлений. В школе вряд ли будет что-то серьезное, это будет очень сильный удар по ее имиджу, но за пределами может быть все, что угодно.

— А что делать с этой… с этой… — Ниоми все никак не могла определиться, как назвать ту, что захотела сделать Тэкео слугой, — в общем, с той дурой.

— Сначала надо узнать ее имя, чтобы не наломать дров. Если это кто-то их сильного клана, то вмешиваться нельзя. Так это будут их разборки и вполне возможно, что мальчик разрешит разногласия. А вот вне школы будь готова ко всему.