Мы с Вилом встретились с Симом в своей обычной читальной норке, уточнили подробности заключенного по пьяни пари и разошлись в разные стороны.

Через час я вернулся с небольшой стопкой книжек. Поиски мне облегчило то, что я занимался изысканиями касательно амир с тех самых пор, как Нина принесла мне свой свиток.

Я негромко постучался в дверь читальной норки и вошел. Вил с Симом уже сидели за столом.

— Чур, я первый! — радостно воскликнул Сим. Он заглянул в свой список и вытянул книгу из стопки. — Страница сто пятьдесят вторая!

Он раскрыл книгу на нужной странице и принялся проглядывать ее.

— Ага! «И тут девушка поведала обо всем…» тра-ля-ля… «…и отвела их в то место, где наткнулась на языческие игрища»!

Он посмотрел на меня, уперев палец в страницу.

— Видал? Тут написано — «языческие»!

Я сел.

— Давай посмотрим остальное.

Во второй книге Сима говорилось примерно то же самое. А вот третья таила в себе сюрприз.

— «Изобилие в окрестностях путевых камней, указующее на то, что некогда, в незапамятные времена, здесь пересекалось несколько торговых путей…»

Он осекся, потом пожал плечами и протянул книгу мне.

— Да, эта, похоже, поддерживает твою точку зрения.

Я не удержался от смеха.

— Так ты их что, вообще, что ли, не читал перед тем, как принести сюда?

— Это за час-то? — Симмон тоже фыркнул. — Нет, конечно. Я просто обратился к хранисту.

Вилем зыркнул на него исподлобья.

— Не к хранисту. Ты у Куклы спросил, верно?

Симмон напустил на себя вид чистой невинности. Учитывая, что его лицо от природы выглядело невинным, это лишь придало ему глубоко виноватый вид.

— Ну, может, я к нему и заглянул, — уклончиво ответил он. — И он действительно посоветовал мне пару книг, где имеются сведения о серовиках.

Видя, как изменилось лицо Вилема, он вскинул руку.

— Не смотри на меня свысока! И так это уже обернулось против меня!

— Снова Кукла, — буркнул я. — Когда вы, наконец, меня с ним познакомите? А то вы оба молчите о нем как рыбы.

Вилем пожал плечами.

— Встретишься с ним — поймешь.

Книги Сима делились на три категории. Одни поддерживали его точку зрения, в них говорилось о языческих обрядах и жертвенных животных. Другие рассуждали о древней цивилизации, которой они служили путевыми камнями, невзирая на то, что некоторые из них стояли на отвесных склонах или на дне рек, где никаких дорог быть не могло.

Последняя же книга оказалась весьма любопытной по другим причинам.

— «…Пара стоячих монолитов, на которых сверху лежит третий, — читал Симмон. — Местные жители называют это место „двери“. Весенние и летние празднества всегда включают в себя украшение этих камней и танцы вокруг них, однако родители запрещают детям играть поблизости от этих камней во дни полнолуния. Один достопочтенный и во всем прочем вполне разумный старец утверждал, будто…»

— Ну, и так далее, — сказал Сим, оборвав чтение на полуслове, и уже хотел было с отвращением захлопнуть книгу.

— Так что же он утверждал? — спросил Вилем. У него разгорелось любопытство.

Симмон закатил глаза и продолжал читать:

— «Утверждал, будто в определенные дни и часы люди могут миновать эти каменные двери и очутиться в прекрасной стране, где обитает сама Фелуриан, что любит мужчин и убивает их своими объятиями».

— Интересно… — пробормотал Вилем.

— Да что тут интересного? Вздор это все, ребяческие суеверия! — сердито сказал Симмон. — И все это ничуть не поможет нам понять, кто же из нас прав.

— А тебе как кажется, а, Вилем? — спросил я. — Ты ведь у нас беспристрастный судия!

Вилем подвинулся к столу и взглядом пересчитал книги.

— Семь за Симмона. Шесть за Квоута. Три противоречивы.

Мы быстро проглядели те четыре книги, что принес я. Одну из них Вилем отмел. Счет сделался семь в пользу Симмона и девять в мою.

— Не то чтобы решающее преимущество… — задумчиво произнес Вилем.

— Можем объявить ничью, — великодушно предложил я.

Симмон насупился. Как добродушен он ни был, а проигрывать пари терпеть не мог.

— Ну ладно, идет, — сказал он.

Я обернулся к Вилему и указал глазами на пару книг на столе, оставшихся нетронутыми.

— Похоже, наш с тобой спор разрешится куда быстрее, ниа?

Вилем хищно ухмыльнулся.

— Как нельзя быстрее!

Он показал мне книгу.

— Здесь имеется текст указа о роспуске ордена амир.

Он открыл заложенную страницу и принялся читать вслух:

— «Их деяния отныне подлежат суду согласно законам империи. Никому из членов ордена впредь не дозволяется разбирать дела либо выносить решения в суде».

Он самодовольно взглянул на меня.

— Видал? Раз их лишают права суда, значит, изначально у них было такое право. Логично будет предположить, что они были частью атуранского чиновничества.

— Вообще-то говоря, — извиняющимся тоном возразил я, — в Атуре церковь всегда обладала правом суда.

Я показал одну из своих двух книг.

— Забавно, что ты нашел именно «Альпура пролиция амир». Потому что я ее тоже принес. Указ-то этот был издан именно церковью.

Вилем помрачнел.

— Ничего подобного! Здесь написано, что это был шестьдесят третий указ императора Нальто.

Мы были озадачены. Сравнив книги, мы обнаружили, что они прямо противоречат друг другу.

— Ладно, я так понимаю, что эти две книги друг друга отменяют, — сказал Сим. — Что у вас есть еще?

— Вот «Свет истории» Фелтеми Рейса, — буркнул Вилем. — Там все однозначно. Я не думал, что мне потребуются другие доказательства.

— А это вас не смущает? — спросил я, постучав костяшками пальцев по двум противоречащим друг другу книгам. — Они не могут утверждать противоположные вещи!

— Да мы только что пролистали двадцать книг, утверждающих противоположные вещи! — заметил Симмон. — Что удивительного в том, что их стало на две больше?

— Предназначение серовиков наверняка никому не известно. Так что по этому вопросу и должно быть несколько разных мнений. Но «Альпура пролиция амир» — это официальный указ. Он в одночасье превратил в изгоев тысячи самых могущественных людей Атуранской империи. Он стал одной из первопричин падения империи. Противоречиям тут взяться неоткуда.

— Но ведь орден распущен более трехсот лет тому назад, — сказал Симмон. — За это время могли возникнуть некоторые разночтения.

Я покачал головой, листая обе книги.

— Одно дело — противоречивые мнения. А другое дело — противоречивые факты.

Я показал свою книгу.

— Это «Падение Империи» Греггора Меньшего. Он пустослов и ханжа, но при этом лучший историк своей эпохи.

Я взял в руки книгу Вилема.

— Фелтеми Рейс — далеко не столь прославленный историк, но куда более серьезный ученый, чем Греггор, и крайне тщательно относится к фактам.

Я обвел взглядом обе книги, нахмурился.

— Ерунда какая-то выходит…

— Ну и что теперь? — спросил Сим. — Снова ничья? Так неинтересно!

— Нам нужен третейский судья, — сказал Вилем. — Кто-нибудь более сведущий, чем мы.

— Более сведущий, чем Фелтеми Рейс? — переспросил я. — Не думаю, что нам стоит обращаться с подобными пустяками к Лоррену.

Вил покачал головой, встал и разгладил складочки на своей рубашке.

— Похоже, тебе пора познакомиться с Куклой.

— Главное — быть повежливее, — вполголоса говорил Симмон, пока мы пробирались по узкому проходу, заставленному книгами. Наши симпатические лампы бросали широкие полосы света на полки, тени нервно плясали и дергались. — Но не вздумай разговаривать с ним свысока. Он немного… немного странный, но он далеко не глуп. Обращайся с ним точно так же, как с любым другим человеком.

— Только вежливо, — ехидно заметил я, устав от непрерывной череды советов.

— Именно, — серьезно кивнул Симмон.

— А куда мы идем-то? — спросил я, в основном затем, чтобы прекратить нотации Сима.