Погода в майские дневные часы благоприятствовала, на удивление была теплой, даже жаркой; ласкало весеннее яркое солнышко, радовали своим пением сорванцы — щеглы и растрепы — воробьи. Мы же с Сашей ждали вечера. Это время было только нашим — все домашние дела переделаны, планы на завтра написаны, тетради проверены, родственникам уделено должное внимание, можно и уединиться вдвоем где-нибудь на лавочке в парке или погулять по вечернему бульвару.

Я чувствовала себя прекрасно и морально, и физически. Вообще же, на удивление, беременность протекала спокойно: угрозы выкидыша не было, болей никаких не ощущала, правда, первые два месяца мучил жуткий токсикоз, как и многих в таком положении, только их утрами, а меня обычно вечерами. Поэтому я со страхом ждала сумерек. В остальном же всё было хорошо. Последнее время наш малыш часто заявлял о себе утрами, не знаю, как это объяснить. Веду, к примеру, урок, а ребенок шевелится, и я замираю на полуслове, волшебство, да и только. Сама себя не узнаю, ведь второй малыш на подходе, а я все ощущаю факт беременности как чудо — чудное. Когда заканчивались уроки, я садилась за стол, ласково поглаживая живот, звала малыша и тихонько к нему стучалась, но ответа уже не было. Может, днём детки обижаются, что их мамы заняты не ими, а работой? Саша пытался почувствовать ребенка утром в постели, положив руку на мой живот, но малыш, как нарочно, тут же замирал. Смелее, маленький, не бойся и привыкай быстрее, это же твой папка!

В начале июня, когда я уже была в отпуске, Саша увязался со мной на явку в женскую консультацию, испугался, что мне станет плохо — жара стояла несносная. Понимая, что женщинам у кабинета гинеколога некомфортно в присутствии мужчины, я его попросила подождать на улице.

Каких только историй не услышишь в больнице, ожидая приема врача. Рядом со мной сидела женщина лет тридцати пяти-сорока и рассказывала своей соседке, видимо, приятельнице о том, как долгое время не могла забеременеть. Сама проверилась десять раз, и муж прошёл неприятную процедуру, вроде бы все нормально, а беременность не наступала никак. Решили сделать гистероскопию — было подозрение на полипы. Как же удивился медперсонал, когда при диагностической операции обнаружилась спираль, а совсем не новообразование.

– Не поняла, ты забыла, что поставила спираль? — спросила знакомая.

— Да нет же. В том-то и дело, я вообще о ней не знала, — ответила моя соседка.

— Как это возможно? — вновь последовал вопрос.

— В пятнадцать лет забеременела случайно, конечно, по великой любви к своему однокласснику. Дунька была неопытная, да и парень тоже мало что знал — совсем ещё дети. Тут, наверное, мои родители и подсуетились, внуки им были пока не нужны, попросили врача поставить сразу после аборта спираль. Мне ничего не сказали, может быть, умышленно или сами забыли об этом. А когда только исполнилось девятнадцать, мама и папа погибли в автомобильной катастрофе, так я ни о чем не узнала. А, может, все — таки врачи сами без разрешения поставили?

— Такого не могло быть, — усомнилась знакомая, — скорее всего, действительно, родители попросили медиков посодействовать. — И что, ты сейчас беременна?

— Да, восемь недель. Знаешь, мы с мужем так счастливы, не передать словами, ведь двенадцать лет ждали ребенка, как только Бога не просили. Я уже думала — все, чудес не бывает, решила, что это последствие раннего аборта.

На этом месте из кабинета вышла пациентка, и разговор прервался, все, моя очередь идти на экзекуцию. Но что не сделаешь ради здоровья будущего человека, на какие только жертвы не пойдешь.

В середине июня мы уезжали в Саратов. Не скажу, что все прошло гладко: перед отъездом пришлось уговаривать Сонечку, которая категорически не хотела оставлять бабушку, тетю, Игоря и твердила одно:

— Давайте оставим квартиру тете Оле Скачковой, а сами будем жить все вместе в Саратове.

– Доченька, мне тоже тяжело расставаться со своими близкими, — глотая слезы, говорила я, — может быть, они позже тоже переедут к нам, но сейчас надо самим устроиться, всё подготовить. К тому же дядя Саша и сам не знает, на какое время мы останемся там, ведь могут перевести в другое место, как и папу. Они же военные.

А ведь ранее Софья была согласна на переезд.

Особенно тяжёлый разговор состоялся с бывшим мужем.

— Нет, я категорически против, этого не будет, — твердил бывший муж, — я не дам своего согласия. Не дам. Ты увезёшь Софью, и я долгое время её не увижу.

— Но ведь и сейчас ты не видишь её каждый день, а только в отпускное время. Все так и будет дальше: если захочешь встретиться, заберешь ее на каникулах, придется, конечно, подстраивать свой отпуск, — парировала я. И пошла на провокацию: — Или не можешь смириться с тем, что я выхожу замуж и жду ребенка? Поэтому впал в истерику?

— Не придумывай, пожалуйста. Просто, одно дело — Барнаул, он рядом с Красноярском, любым транспортом легко добраться, другое дело, Саратов. А это, на минуточку, с пересадкой, — нашёл весьма сомнительные аргументы Широков.

— Все верно, расстояние не мизерное, но есть прямой самолет в Саратов из Красноярска и Новосибирска раз в неделю, а из Барнаула, увы, нет. Так что дело упрощается. В общем, захочешь увидеться, сыщешь возможность. Ты сейчас идешь на повышение, а затем, чем чёрт не шутит, отправят на учебу в Москву, в академию, думаю, с твоими безграничными талантами так и будет. Ещё ближе окажемся друг к другу. Восемьсот километров — и ты в Саратове. Вот тебе лишний стимул двигаться вверх. Подумав, бывший муж согласился:

— Хорошо, пусть будет по-твоему.

Сонечку очень впечатлила эта поездка: и огромный самолет ИЛ — 86 на триста пятьдесят мест, и многолюдная Москва, где нам пришлось сделать пересадку. Чтобы занять время с пользой до отъезда в Саратов, где собирались жить, мы решили показать дочке столицу. А с чего начинается Москва? Конечно, с Красной площади, туда мы и направились, переночевав в гостинице. Посетили Кремль, Мавзолей Ленина, возложили цветы к Могиле Неизвестного Солдата, поели настоящее мороженое в главном магазине страны, побывали на Воробьевых горах, ВДНХ и в парке «Сокольники». Сколько новых впечатлений для семилетнего ребёнка! Мы не успевали отвечать Софье на вопросы, всё ей было интересно, всё занимало её внимание.

В Саратове мы оказались только через три дня после вылета из Барнаула. Город поражал своей красотой, масштабом. Да, это не тот Саратов, о котором писал Грибоедов: «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов». Сейчас старинный город совершенно преобразился и стал очень интересным с архитектурной точки зрения. Что за чудо Саратовский лимонарий, а Набережная космонавтов, что спускается к Волге! Вот где полно разнообразной зелени: различные газоны, цветники, липовые и каштановые аллеи. Последние я ни разу в жизни не видела!

Ещё зимой, впервые приехав в город, я познакомилась с Сашиными соседями-военнослужащими, один из которых, Илья Иванченко, был особенно дружен с нами. У всех были семьи, во дворе гуляло много ребятишек, поэтому Софья одиноко себя не чувствовала ни дня, сразу же подружилась с двумя девочками девяти лет и восьмилетним мальчиком. Вскоре они уже во всю играли в войнушку, прятки, шашки, ходили друг к другу в гости. Мы, взрослые, тоже часто проводили свободное время вместе: гуляли по Театральной площади, набережной, в парке, находящемся рядом с домом. Конечно, хотелось бы посмотреть все достопримечательности города как можно скорее, но муж был против дальних забегов, остерегаясь за моё здоровье. И хотя все вроде бы было благополучно, однако рисковать не хотелось, поэтому далеко от дома мы не уходили.

В общем, вот оно счастье: дети не болели, проблем не доставляли, в Саратове я официально вышла замуж за любимого мужчину, который в буквальном смысле носил меня на руках, у моих родственников и у Светланы Михайловны, мамы мужа, всё было нормально. К тому же в июле я стала тетей — Елена родила мальчика — что ещё нужно?