Именно этим Торби и пытался заниматься сейчас. Он принялся изучать содержимое безымянной папки.

В дверь просунулась голова Гарша.

— Все корпишь? Что за спешка, парень?

— Джим, где найти десяток честных людей?

— Хм… Диоген был бы счастлив найти хотя бы одного. И с этим не смог справиться.

— Вы знаете, о чем я толкую. Мне нужны десять честных грамотных специалистов, которые могли бы возглавить представительства Радбеков на различных планетах. («И таких, против которых не возражал бы корпус», — добавил про себя юноша).

— Ничего себе проблемка.

— А что еще можно сделать? Я бы заменил ими управляющих, работающих в зловонном секторе. Просто уволить управляющих нельзя; нам придется принять их здесь. Ведь нам ничего наверняка не известно. А новым людям мы сможем доверять, они разуберутся в принципах работорговли и поймут, что именно нужно искать.

Гарш пожал плечами.

— Да, это лучшее, что только можно придумать. Но не думай, что нам удастся решить задачу одним лихим наскоком; столько честных и квалифицированных специалистов зараз не найти. И уж конечно, парень, вряд ли ты сумеешь отыскать решение прямо сейчас, даже если будешь пялиться в эти списки всю ночь напролет. Когда ты станешь стариком вроде меня, то поймешь, что нельзя заниматься всем сразу, если не хочешь загнать себя в гроб. Все равно когда-нибудь ты умрешь, и работу продолжит кто-то другой. Ты мне напоминаешь человека, который вознамерился сосчитать все звезды на небе. Чем быстрее он считал, тем больше вспыхивало звезд. И тогда он отправился на рыбалку. Ты должен поступать так же, и чем раньше и чаще, тем лучше.

— Джим, чего ради вы связались со мной? Все уже давно ушли, а вы все здесь.

— Потому что я старый идиот. Кто-то ведь должен тебе помочь. К тому же я радуюсь возможности хорошенько врезать по такому грязному делу, как работорговля. И это — единственный способ. Я уже слишком стар и толст, чтобы действовать по-другому.

Торби кивнул.

— Это уж точно. Вот я мог бы бороться по-своему, но, черт побери, у меня так много обязанностей, что я не в силах выкроить ни секунды на все то, что мне следовало бы делать, и уж конечно, у меня никогда не будет ни малейшей возможности делать то, что я хочу!

— Это всеобщий закон. Чтобы выстоять в этой жизни, ты должен время от времени позволять себе делать то, что тебе больше всего хочется. Давай начнем прямо сейчас. Не станем ничего планировать на завтра, а просто прихватим пакет с бутербродами и отправимся глазеть на красивых девушек.

— У меня на завтра назначен званый обед. Я хотел сегодня поработать подольше.

— Ничего подобного. Даже стальной корабль порой нуждается в ремонте. Так что забудь о делах.

Торби глянул на стопку бумаг.

— Ну ладно.

Старик жевал бутерброд, прихлебывал пиво и смотрел на красивых девушек. На его лице играла улыбка невинного удовольствия. Вокруг было полно красоток: в Радбек-Сити всегда хватало шоу-звезд.

Торби не обращал на них внимания. Он размышлял.

Человек не должен забывать о возложенной на него ответственности. Не должен капитан, не должен и старший помощник. Но Торби не видел никакой возможности вступить в корпус Баслима, не нарушая этого принципа. И все же Джим прав: здесь также было поле битвы с грязным бизнесом — торговлей невольниками.

Даже если ему не нравится такой способ борьбы? Да. Полковник Брисби, вспоминая о Баслиме, как-то раз сказал: «…если ты предан делу свободы, то ради нее отказываешься от своей собственной свободы… живешь, как нищий, как раб… или даже гибнешь ради того, чтобы жила свобода».

Да, папа… но я не знаю, как взяться за это дело. Я лишь пытаюсь, иду ощупью, ведь у меня нет никаких способностей к этой работе.

— Чепуха! — отвечал Баслим. — Ты можешь выучиться всему, если сумеешь себя заставить. Ты научишься, даже если мне придется оторвать твою глупую башку!

Из-за плеча папы выглядывала бабушка, кивая в знак одобрения и серьезно глядя на юношу. Торби кивнул ей в ответ.

— Да, бабушка! Хорошо, папа! Я постараюсь.

— Надо не просто постараться. Этого мало.

— Да, папа.

— А теперь ступай обедать.

Торби послушно потянулся за ложкой, но увидел, что перед ним вместо миски с похлебкой лежит сэндвич.

— Что ты бормочешь? — спросил Гарш.

— Ничего. Принял одно решение.

— Дай своим мозгам отдохнуть и раскрой пошире глаза. Для всего есть свое время и свое место.

— Вы правы, Джим.

— Доброй ночи, сынок, — шепнул старик нищий. — Добрых снов… и удачи тебе!

ИМЕЮ СКАФАНДР,

ГОТОВ ПУТЕШЕСТВОВАТЬ

_{© Е. Беляева, А. Митюшкин, перевод}

Понимаете, скафандр-то у меня был.

А вышло это так.

— Пап, — сказал я однажды, — я хочу слетать на Луну.

— Валяй, — ответил он и вновь уткнулся в свою книжку. Отец опять перечитывал «Трое в лодке, не считая собаки»[73] Джерома Джерома. Он ее, ей-богу, уже наизусть выучил.

Я уточнил:

— Пап! Я серьезно.

На сей раз он заложил книжку пальцем и невозмутимо ответил:

— Я же сказал: «Валяй!». Отправляйся.

— Ага… но как?

— Как? — он, кажется, слегка удивился. — Ну это уж ты сам реши, Клиффорд.

Вот такой у меня папа. Когда я сказал ему, что хочу купить велик, он точно так же буркнул, даже не взглянув на меня: «Валяй», — и я отправился к корзинке в гостиной, чтобы взять денег на велосипед.

Но там оказалось всего-то 11 долларов и 43 цента, и велосипед мне достался примерно через тысячу миль скошенных газонов. С папой говорить на тему денег бесполезно, потому что если уж в корзине денег нет — то нигде нет. Папа не связывался с банками; деньги складывались в корзинку, да рядышком еще стояла еще одна с надписью «Дядя Сэм». Ее папа раз в год опорожнял и все содержимое отправлял по почте правительству. Налоговую службу этой манерой он просто доводил до бешенства, и однажды те прислали своего человека, чтобы разобраться.

Вскоре чиновник ошалел.

— Но… доктор Рассел… нам, конечно, известны ваши былые заслуги… Но это ведь не основание пренебрегать отчетностью!

— Да я и не пренебрегаю, — ответил папа. — Все тут, — он постучал себя по лбу.

— По закону положено — в письменной форме.

— Еще чего, — хмыкнул папа. — Закон, кстати, не требует, чтобы я был грамотным. Кофе?

Посетитель пытался убедить отца расплачиваться чеками или по безналичному расчету. Папа прочел ему надпись на долларовой купюре: «является законным платежным средством по всем долгам, общественным и частным».

Вконец отчаявшись извлечь хоть какой-то прок из своего визита, чиновник убедительно попросил папу не заполнять графу «род занятий» словом «шпион».

— А что?

— Ну как же? Вы ведь не шпион — так людей-то не смущайте.

— А ФБР вы запрашивали?

— Э-э… Нет.

— Впрочем, они все равно не ответят. Но вы были так любезны, что я, пожалуй, буду писать «безработный шпион». Устроит?

Налоговый агент чуть не забыл свой портфель. Папу ничем не пронять, он обычно тверд, как железо.

Так что когда он мне сказал, что на Луну я лететь могу, а как — дело мое, — именно это и имелось в виду. Я мог бы отправляться хоть завтра, если бы меня взяли на корабль.

Впрочем, отец задумчиво добавил:

— Сынок, на Луну можно попасть по-разному. Испытай все возможности… Вот — как в этой книжке. Они пытаются открыть банку ананасов, а Гаррис забыл открывалку в Лондоне. И они пробуют разные способы.

Он принялся увлеченно цитировать, а я улизнул — я слышал этот кусок раз пятьсот. Ну ладно, три сотни.