Рассказывая об этом Герди, спросила, почему я не чувствую себя оскорбленной. Может быть, забыли в мою микросхему добавить элемент нравственности (что в случае Кларка, несомненно, имело место)?

А Герди улыбнулась приятной, загадочной улыбкой, означающей, что она думает что-то такое, насчет чего не хочет быть полностью откровенной.

— Подди, девушек учат оскорбляться в таких ситуациях — для их же собственного блага. Очень умно — хоть и hq ждешь пожара сию минуту, огнетушитель в доме не помешает. Однако ты права. Это вовсе не оскорбление и никогда не было оскорблением. Это— высшая, абсолютно честная оценка твоей красоты и женственности, на какую только способен мужчина. Прочее чаще всего просто вежливая ложь, однако в этом — единственном! — вопросе мужчина честен всегда. Не вижу причин оскорбляться, если выражается это вежливо и учтиво.

Я обдумала информацию.

— Наверное, ты права. Я тоже считаю, что это — своего рода комплимент. Но почему выходит так, что девять из десяти парней только этого и хотят?

— Ты, Подди, все ставишь вверх ногами. А почему им вообще следует хотеть чего-то еще? За любым предложением — логика миллионов лет эволюции. И слава богу, что с тех пор наши дорогие — почти все — успели сменить дубинку на целование руки. Сейчас право выбора, больше, чем когда-либо в истории, принадлежит нам. Наш мир — мир женщин, милочка. Наслаждайся этим и благодари судьбу.

Да, с такой точки зрения я об этом не думала. А если и размышляла, то только злилась, что девушке очень трудно пробиться в мужские сферы деятельности. Например, стать пилотом…

Насчет «стать пилотом» я, кстати, как следует подумала и пришла к выводу: чтобы кошка мяукнула, не обязательно ее мазать горчицей. Вправду ли я так уж хочу сделаться «знаменитым ка-питаном-первопроходцем»? Может, мне хватит для счастья просто попасть в команду?

Разумеется, я хочу в космос, никаких сомнений! Единственная малюсенькая поездка с Марса на Венеру подтвердила: космические путешествия — это мое. Пусть хоть в президенты Республики приглашают, я скорее пойду на «Трайкорн» младшей стюардессой. Что может быть лучше корабельной жизни? Ты отправляешься в дальние края, а твой дом и лучшие друзья — с тобой! Новые звездолеты с приводом Дэвиса уже строят, так что в «далях» недостатка не будет и Подди Фриз так или иначе приберет их к рукам. Я рождена для странствий, и…

Хотя — не стоит предаваться пустопорожним мечтам. Доверят ли Подди Фриз такой корабль? Он же стоит сто тысяч миллионов куч денег…

Вот у Декстера шансов раз в сто больше. Он не глупее меня (ну, может, только капельку), да еще получит самое лучшее образование, какое только можно получить за деньги. При всем моем почтении к Аресскому университету, я прекрасно понимаю: с теми заведениями, где будет учиться Декстер, ему не равняться. Вдобавок вполне возможно, что папа Декстера способен просто купить ему корабль «Звездный бродяга». И, самое главное, Декстер — мужчина, и вдвое крупнее меня. Даже если забыть про богатство его отца — кого из нас двоих предпочтут?

Ладно, не все еще потеряно. Вспомнить хотя бы Феодору и Екатерину Великую. Пусть мужчины правят миром; мы будем править мужчинами. Я вовсе не против замужества, но если Декстер хочет на мне жениться, ну в общем быть со мной, пусть едет в Марсополис, а там у нас в подобных вопросах полное средневековье. Не то что все эти венусбергские амуры-тужуры. К замужеству должна стремиться всякая женщина, только не нужно забывать, что жизнь на этом не кончается. Я лично считаю брак чем-то вроде смерти.

Герди всегда говорит: «Будь такой, какая ты есть». Ладненько, поглядим в зеркало, посмотрим, какая я есть, позабыв на время про капитана-первопроходца. Что же мы наблюдаем?

Ага, намечается у нас некоторая «широкоплечесть» в бедрах, так? Теперь уже в любом тумане никто за мальчишку не примет! Да нас, можно сказать, специально сконструировали, чтобы рожать детишек! А что, разве плохо? Особенно если выйдут такими же куколками, как Дункан. На самом деле, все дети — просто замечательные, даже когда их нет.

И те восемнадцать ужасных часов на «Трайкорне», в радиационную бурю, разве не были самой грандиозной забавой в моей жизни? Нет, дети гораздо интереснее дифференциальных уравнений!

Кстати, на любом космолете имеются ясли. Так, может, мне лучше выучиться на ясельного инженера и педиатра? И возглавить эту службу на каком-нибудь из кораблей? Или все же просочиться в летное, закончить его и стать женщиной-пилотом, которую никто не захочет нанимать?

Слава богу, пока можно не торопиться с выбором.

Все чаще и чаще думаю: скорее бы на Землю! Венусбергские притоны — на мой здравый (ну, пускай ограниченный) вкус — слишком однообразны, денег на магазинничанье больше не осталось, надо ведь и на Париж что-нибудь приберечь, а играть не хочется, и прекрасно: такие, как я, всегда проигрывают и компенсируют выигрыш типов вроде Кларка. Да еще постоянный шум и свет обеспечат-таки мне морщины вместо симпатичных ямочек. А Декстеру, похоже, начинает надоедать мое провинциальное «непонимание», к чему он клонит.

Что я поняла в мужчинах за мои восемь с половиной лет — прекращать отношения надо, пока еще друг другу не надоели. Я с нетерпением жду одной-единственной встречи с Декстером — прощание со слезами как раз перед тем, как я сяду в капсулу и поеду на посадку, и с поцелуем — таким взрослым, страстным и всеобещающим, что он потом всю жизнь думал бы, как все могло бы быть, поведи он себя правильно. За город я выезжала лишь раз, в герметичном туристском автобусе, и с меня лично хватит. Вообще, этот затуманенный и заболоченный шарик лучше отдать обратно туземцам, только они, поди-ка, не возьмут. Один раз нам показывали летящего эльфа, но я, кроме тумана, ничего не разглядела.

Увидеть бы хоть одного — все равно, летящего, сидящего… Декстер говорит, что знает, где их целое поселение, не меньше тысячи, и всего километрах в двухстах, и что он мог бы свозить меня на своем «роллсе» — но это мне как-то не по душе. Шофера он брать не хочет, а в машине есть автопилот. Вот если с нами поедет Герди или хоть Кларк — то пожалуй.

Нет, Венера меня многому научила. Особенно искусству давать на чай. Я теперь — путешественник бывалый. Чаевые, конечно, не слишком хороший обычай, но и не столь плохой, как считается на Марсе. Без них не получишь качественного обслуживания.

Будем откровенны: в Марсополисе обслуживание варьируется от безразличного до ужасного, только раньше я не понимала этого. Чиновники обслуживают посетителей, когда сами пожелают, а нет — отправляются трепаться с другими чиновниками, а посетителей словно не замечают.

В Венусберге все обстоит иначе. Причем дело не только в деньгах, и в этом — Величайшая Тайна Удачных Путешествий. Я не сильна в португальском, а орто здесь понимают не все, но полиглотом быть вовсе не обязательно, достаточно знать на всех доступных языках, сколько запомнишь, одно-единственное слово. И слово это — «спасибо».

Меня на эту мысль натолкнуло общение с Мариями. Раз по сто на дню говорила я им это «абрабабра», так выходи obrigado[139], если говорить быстро. На качество обслуживания влияет не столько размер чаевых, сколько простое «спасибо».

Итак, я выучила «спасибо» на десяти языках и теперь всегда благодарю на родном языке того, с кем имею дело, если удается угадать. Кстати, как правило, удается. Впрочем, если и ошибешься, большой беды нет. Портье, клерки и таксисты обычно знают по нескольку слов на разных языках и уж «спасибо»-то поймут, если даже больше ничего не уловят. Я себе записала для памяти:

Obrigado

Donkey shane

Mare-see

Key toss

M’goy

Graht-see-eh

Arigato

Spawseebaw

Gathe-oss

Tock

Или «money tock»; Кларк говорит, это значит «money talks», то есть «деньги говорят», но, кажется, врет. Кларку всегда приходится слишком много давать на чай, а все потому, что ленится лишний раз сказать «спасибо». О, чаевые — его больное место, он их как от сердца отрывает с тех пор, как выяснилось, что он не может поймать такси, и даже автоматы с газировкой ему хамят при малейшей попытке восстать супротив отлаженной системы. Эта система братца так раздражает, что его уже не хватает на вежливость, и потому он за все должен платить вдвойне.