Московиты расчувствовались. Во-первых, им было приятно, что их девок так ценят. Во-вторых, Брюховецкий производил впечатление честного малого, готового служить верой-правдой не щадя живота своего. На радостях ему «отстегнули» целую княжну Долгорукую, титул боярина и Шептаковскую волость на севере Черни-говщины «в вечное владение». Еще никогда ни один казак не забирался так высоко. Спал он теперь на Рюриковне, таскал на себе шубу из московских соболей и всерьез полагал, что схватил за бороду не только царя-батьку, но и самого Господа.

Свалить такого казалось немыслимым. Но Дорошенко тонко прочувствовал момент и психологию родного народа. Внезапно вознесшийся Брюховецкий так опротивел «электорату», что все только и ждали, как бы он споткнулся. «Хитрый Дорошенко, – пишет в «Истории Малой России» Д. Н. Бантыш-Каменский, – вступил в сношения с Брюховецким и письменно укорял его – «что он подверг новому утеснению вольный казацкий народ, от польского ига мужеством и кровью освободившийся, советовал отступить от России и для блага соотчичей принять начальство над всею Украиною». Брюховецкий обольстился коварным предложением…»

Финал «обольщения» тем не менее был ужасен. Московские войска выступили на Украину карать изменника. Брюховецкий с перепугу стал проситься в турецкое подданство. Популярность его сошла на нет, и собственные казаки, посоветовавшись, выдали его Дорошенко, а тот отдал бедолагу на растерзание черни. Дорошенко внезапно оказался гетманом «обеих сторон Днепра» и тут же выступил на московского воеводу Ромодановско-го, осаждавшего местечко Котельву. Вместе с ним шла орда татар, которой разрешили разграбить оставшееся после Брюховецкого добро. Наступление развивалось успешно. Московиты, устав от частых перемен казачьей ориентации, отошли от Котельвы, но тут новому гетману, как на смех, изменила жена. Ехидный Самовидец, собиравший все бульварные подробности эпохи, замечает, дескать, Дорошенко, оставив войну, бросился в Чигорин, узнав, что «жона скочила через плот з молодшим». Украинская великодержавность в очередной раз накрылась бабьим подолом.

Ромодановский перешел в контрнаступление, разграбил и сжег Нежин и загнал гетмана в политическую изоляцию. Запорожцы, очень уважавшие покойного Брюховецкого, нового вождя недолюбливали. Поляки – ненавидели. Московиты – рады были схватить, как медведя. Оставалась одна Турция – единственная страна, пока не заинтересовавшаяся всерьез украинскими делами. Именно к ней отправил Дорошенко своего посла, носившего красноречивое прозвище Портянка, – проситься в подданство. Больше было – некуда.

Хорошо известно письмо запорожцев турецкому султану, сочиненное якобы самим Сирком. Несколько менее известно письмо султана к Дорошенко, обильно процитированное Самовидцем в своей летописи. Но оно, поверьте, стоит того!

«Я за вами не посылал, – ответил падишах гетману, – и не очень в вас нуждаюсь. Если искренне ждете помощи от меня, чтобы защищал вас от ваших неприятелей, то могу вашу просьбу уважить. Но и вы учтите, что должны быть верными. Я не король польский, не царь московский и не король венгерский, которых вы надурили и предали свою же веру. На вашу просьбу сделаю, что вас приму, чтобы вы держались, но если не сдержитесь, сами увидите, что с вами будет».

Случилось это в 1669 году – так что самое время готовиться к празднованию 335-летия воссоединения украинского народа с великим турецким.

И началось! «Защитники христианской веры» во главе с Дорошенко и в обнимку с татарской ордой шлялись по Украине, грабя все что плохо лежало. Вершиной успехов гетмана-турецкоподданного стала осада Львова в 1672 году. Правда, «Летопись Самовидца» называет его в этом пиратском предприятии только третьим после турецкого визиря и крымского хана, что прекрасно свидетельствует о подлинном значении нашего героя, превратившегося в обычную марионетку. Львов тогда откупился за 80 тысяч дукатов. А так как денег в городском бюджете не оказалось, то в заложники взяли одиннадцать человек знатных граждан, которых и продержали до тех пор, пока не была собрана нужная сумма.

Честно говоря, язык не поворачивается назвать Дорошенко героем. Он постоянно надоедал султану просьбами прислать войска, преследуя по сути одну-единственную цель – еще хоть денек продержаться при власти. В надежде поживиться к нему сползались различные темные личности со всей Украины. Завоеванные городишки этот гетман тут же облагал контрибуциями, чтобы расплатиться с татарами. «Что турки не добрали, – пишет Самовидец, – то от него посланные обирали и к нему отсылал и, а он платил той своевольной пехоте, которая при нем держалась». Наемничество – вот то новое, что внес Дорошенко в украинскую политическую систему. Не полагаясь на казаков, он вербовал себе сторонников где придется, а когда не хватало денег, его «ландскнехты» просто грабили по дорогам проезжих купцов.

Нечего больше грабить? И это не беда. Начеканим фальшивых денег! На допросе в Малороссийском приказе некий Янко Гранковский признался, что производил для Дорошенко поддельные польские монеты в широком ассортименте. И ничего – народ брал. Нумизматы до сих пор пытаются разобраться, какие из полуторагрошовиков Яна-Казимира – действительно Казимира, а какие – гетмана Петра, воспользовавшегося техническим опытом королевских мастеров. Веселый гетман! Доживи он до наших дней, наверняка бы газ воровал.

Тем не менее конец и этого борца был предопределен. Оплаченные фальшивой монетой наемники разбежались. На левом берегу выбрали нового гетмана – Самойловича. На правом – поляки сделали ставку на некоего Михаила Ханенко. Устав от власти, Дорошенко отрекся от булавы и сдался московитам. А те, хоть и «варвары», вместо того, чтобы съесть эту светлую личность, наделили его тысячей дворов в Подмосковье с самыми настоящими крепостными мужичками и оставили с миром.

Дорошенко можно даже с полным правом назвать первым украинским военным пенсионером. После капитуляции он прожил, ни в чем не нуждаясь, еще двадцать один год, наслаждаясь пейзажами Волоколамского уезда и с удивлением вспоминая фантастические времена своего турецкоподданства и пожалованную султаном булаву.

Знаменитую картину Ильи Репина породила русско-турецкая война 1877—1878 гг.

Кто не знает картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»! Да и как можно не знать этот шедевр, если тиражируют его даже на конфетных коробках (для детей) и сигаретных пачках (для курильщиков). Меньше знают другое – никакого такого письма запорожцы не писали. Да и просто не могли писать. Все это миф, выдумка, а письмо – не исторический документ, а всего лишь литературное произведение. Сам Репин как-то проговорился Стасову: «В Малороссии у каждого паламаря есть список этого апокрифа. И когда соберутся гости у «батюшки», письмо часто читают подгулявшей компании».

Варианты произведения имеют совершенно разные даты, расходящиеся между собой почти на полтора столетия: 1600,1619,1620,1678,1702,1733… Впервые же их напечатал М. А. Маркевич в пятом томе «Истории Малороссии» сто шестьдесят лет назад. А когда в 1872 году М. И. Костомаров поместил письмо запорожцев в журнале «Русская старина», редакцию буквально засыпали другими списками его – теми, что попали к корреспондентам от их предков. Все возмущались. Каждый считал, что именно его вариант правильный, а Костомаров – ошибается.

Наиболее распространен сейчас тот текст ответа султану, который Д. Яворницкий дал в «Истории запорожских казаков», связав с именем Ивана Сирка: «Ти – шайтан турецький, проклятого чорта брат і товариш і самого люципера секретар! Який ти в чорта лицар? Чорт викидає а твоє військо пожирає. Не будеш ти годен синів християнських під собою мати; твого війська ми не боїмось, землею і водою будем битися з тобою. Вавілонський ти кухар, македонський колесник, єрусалимський броварник, олександрійський козолуп, Великого й Малого Єгипта свинар, армянська свиня, татарський сагайдак, каменецький кат, подолянський злодіюка, самого гаспида внук і всього світу і підсвіту блазень, а нашого Бога дурень, свиняча морда, кобиляча срака, різницька собака, нехрещений лоб, хай би взяв тебе чорт! Отак тобі козаки відказали, плюгавче! Невгоден іси матері вірних християн! Числа не знаем, бо календаря не маем, місяць у небі, год у книзі, а день такий у нас, як і у вас, поцілуй за те ось куди нас!.. Кошовий отаман Іван Сірко зо всім кошем запорозьким».