Она замерла.

— Я рассчитывал, если приступы возобновятся, попытаться справиться с ними самому. И думал, что мне это удалось.

— Кому-нибудь об этом известно?

— Немногим… Я не мог допустить, чтобы информация дошла до Имперской безопасности. Сообщил лишь нашему дендарийскому хирургу. И взял с нее клятву хранить секрет. Мы с ней пытаемся найти причину этих припадков. И пока что не очень далеко продвинулись. В конце концов, ее специализация — раны и травмы.

«Ага, вроде плазменных ожогов и приживления отрезанных конечностей. Так что лейтенант Форберг вряд ли попал бы в более надежные и умелые руки, даже если его вдруг чудом удалось мгновенно перенести в Императорский госпиталь на Барраяре».

Куин сжала губы.

— Но мне ты ничего не сказал. Не говоря о наших личных отношениях, я, в конце концов, являюсь твоим заместителем в этой операции!

— Мне следовало сказать тебе. Но все мы крепки задним умом. — «Слепцы».

Куин бросила взгляд в дальний конец катера, где медтех «Перегрина» протискивал в шлюз воздушные носилки.

— У меня дела. А ты останешься в медицинском отсеке до тех пор, пока я за тобой не приду. Договорились?

— Со мной все в порядке! До следующего приступа могут пройти месяцы! Если он вообще будет.

— Договорились? — сквозь зубы процедила Куин, сверля его взглядом.

Вспомнив о Форберге, Майлз сдался.

— Договорились, — нехотя кивнул он.

— Очень признательна, — прошипела Куин.

Майлз не пожелал лечь на носилки, заявив, что прекрасно доберется сам. Под бдительным присмотром медтеха он направился в медицинский отсек, чувствуя себя чрезвычайно подавленно. «Я теряю над этим контроль…»

Как только Майлз дошел до медотсека, обеспокоенный медтех немедленно подверг его сканированию, взял анализ крови и вообще все мыслимые и немыслимые анализы, а также заново проверил функции организма. Потом оставалось только ждать прибытия хирурга. Майлз потихоньку проскользнул в маленькую смотровую, куда ординарец принес ему форму. Поскольку ординарец явно норовил изображать заботливую наседку, Майлз раздраженно отослал его прочь.

Таким образом он остался один в тихом спокойном месте, где решительно нечем было заняться — только размышлять. Что оказалось тактической ошибкой. Конечно, Куин надежна как скала и будет держать язык за зубами, иначе чего ради он сделал бы ее своим заместителем? В последний раз, когда на Архипелаге Джексона его грубо оторвали от командования, разворотив грудную клетку иглогранатой, Элли вполне достойно справилась с возникшей проблемой.

Майлз натянул серые брюки и внимательно оглядел свой торс, пробежав пальцами по сети украшавших грудь шрамов. Джексонианский криохирург проделала великолепную работу. Новое сердце, легкие и прочие внутренние органы уже почти достигли нужного размера и прекрасно функционировали. Вдобавок хрупкие кости, отравлявшие существование с самого рождения, почти все были заменены синтетическими. Криохирург даже выпрямила ему позвоночник, так что теперь на месте горба, который вкупе с его карликовым ростом позволял соплеменникам-барраярцам называть его за глаза мутантом, осталась лишь практически незаметная выпуклость. И добавилась пара-тройка сантиметров роста. Правда, плата за них оказалась несколько высоковата, но эти дополнительные сантиметры для него весьма важны. И никаких признаков усталости. Для посторонних глаз он сейчас находится в лучшей физической форме, чем был когда-либо за свои почти тридцать лет.

Не считая одного маленького «но»…

Из всех возможных угроз, нависавших когда-либо над его многострадальной карьерой, эта оказалась совершенно неожиданной. И самой опасной. Много лет он напряженно работал, невзирая на возникавшие у многих из-за его физических дефектов сомнения. Работал, чтобы завоевать статус лучшего галактического оперативника Имперской службы безопасности Барраяра. Там, где официальные военные силы Барраяра не могли вмешиваться по политическим соображениям или из-за отдаленности цели, наемник — якобы независимый — мог запросто взяться за дело. Майлз потратил целое десятилетие, оттачивая образ адмирала Нейсмита, весьма своеобразного предводителя дендарийских наемников.

«Наша специализация — безнадежные спасательные мероприятия».

Вроде последнего задания. Команде пиратов напрочь изменила удача в тот день, когда они захватили безоружный торговый корабль Сумерек Зоава и обнаружили, что тот, кого они полагали самой ценной добычей, оказался вовсе не торговцем, а барраярским имперским курьером, перевозившим кредитки и важную дипломатическую информацию. Будь у них хоть капля здравого смысла и толика инстинкта самосохранения, они немедленно отпустили бы лейтенанта Форберга на ближайшей станции со всеми документами и чипами в целости и сохранности, рассыпаясь в извинениях.

Но вместо этого они попытались продать курьера тому, кто больше даст. «Уничтожь их всех, — приказал тогда глава Имперской безопасности Саймон Иллиан. — Дьявол разберется, где свои». Иллиан предоставил Майлзу самому разрабатывать операцию. Император весьма неодобрительно относился к тем, кто осмеливался покуситься на его личных курьеров. Или пытать их. Или пробовал выставить на продажу, как напичканные информацией куски мяса. Это оказалась единственная операция, где, несмотря на то что официальным нанимателем дендарийцев выступала страховая компания с Сумерек Зоава, можно было без особого ущерба дать понять всем, что за их спиной стоит Барраярская империя. Неплохая реклама на тот случай, если еще какому-нибудь имперскому курьеру не повезет.

Если, конечно, допустить, что Форбергу просто не повезло.

Майлз изнывал от желания присутствовать на допросе пленных. Помимо освобождения Форберга, Иллиан велел еще выяснить, было ли похищение лейтенанта случайным или спланированным. Если спланированным… кому-то придется заняться внутренним расследованием. И Майлза несказанно радовало, что такого рода расследования не входят в его обязанности.

Наконец появилась хирург, еще не снявшая стерильного комбинезона. Подбоченившись, женщина со вздохом посмотрела на Майлза. Выглядела она усталой.

— Как там барраярец? — рискнул поинтересоваться Майлз. — Он… гм-м… Он поправится?

— Не так уж плохо. Рана чистая и, к счастью, ноги отрезало чуть ниже коленных суставов. В конечном итоге он лишь станет сантиметра на три короче, только и всего.

Майлз скривился.

— Он уже встанет на ноги к тому времени, как окажется дома, — добавила она, — учитывая, что путешествие займет недель шесть.

— А! Прекрасно.

Но предположим, плазменный луч прошелся бы прямо по коленям Форберга. Или на метр выше, разрезав его пополам. Даже чудесам, творимым дендарийскими хирургами, есть предел. Вряд ли бы на пользу его, Майлза, карьере послужило то, если бы он привез лейтенанта упакованным в мешок для трупов. Точнее, в два мешка.

Майлз ощутил внезапную слабость от смеси ужаса и облегчения.

«О Господи, и как я все это объясню Иллиану?»

Хирург просмотрела результаты сканирования, бормоча то, что обычно бормочут врачи.

— Мы все еще в самом начале исследований. Никаких явных нарушений не видно. Единственный способ прояснить что-либо — это подвергнуть вас сканированию во время приступа.

— Дьявольщина! Я полагал, мы уже испробовали все известные науке виды стрессов, электрошоков и стимуляторов. Я думал, те таблетки, которые вы мне дали, решили проблему.

— Это обычный-то антиконвульсант? А вы его правильно принимали?

— Да. — Он еле удержался от глупых возражений. — А вы не думали о каких-нибудь еще средствах?

— Нет. Потому-то и дала вам этот монитор для постоянного ношения. — Она оглядела комнату в поисках прибора. — Кстати, где он?

— В моей каюте.

Она раздраженно поджала губы.

— Позвольте мне самой догадаться. Во время припадка его на вас не было.

— Он не помещался под боевую броню.

Хирург стиснула зубы:

— А вы не могли хотя бы позаботиться о том, чтобы отключить свое вооружение?