— М-м-м. Но, один ли это человек, или целая группа, мотив по-прежнему остается непонятным. Почему я? Почему козлом отпущения выбрали меня? Кто-то ненавидит лично меня, или это случайность? Просто я оказался единственным офицером Службы безопасности, уволенным в нужное время?

— Если мне будет позволено вас просветить, милорд, то искать мотивы в такого рода делах — вещь скользкая. Уж очень заумно. Я всегда двигался значительно быстрее, основываясь на голых фактах. О мотивах можно теоретизировать потом, за победной кружкой пива. Когда знаешь кто, узнаешь и почему. Впрочем, это смотря какой философии ты придерживаешься.

— Верно, за этим может и не стоять ничего личного. Как только преступление было обнаружено… как преступление… этот, этот… полагаю, что назвать его убийцей нельзя.

Гарош невесело усмехнулся:

— Для начала, у нас нет трупа.

Иллиан, несмотря на некоторую рассеянность, едва ли походил на зомби. Но Майлз хорошо помнил его хриплый голос, молящий о быстрой смерти…

— Убийце, — продолжил он, — просто до зарезу нужен был козел отпущения, чтобы не попасть под прицел самому. Потому что это дело может быть закрыто только после успешного завершения. А не «отложено до получения новых данных», пока не зарастет пылью и о нем забудут. Он знал, что Служба безопасности это так не оставит.

— Вы чертовски правы, — прорычал Гарош.

— Это дерьмо внизу было подготовлено очень тщательно. Подготовлено так, чтобы его неизбежно нашли. Слишком много записей во многих местах было сделано, чтобы не упустить след. Все, что я сделал, — Майлз заговорил медленнее, — это изменил график.

— Три дня, — криво улыбнулся Гарош. — Вы перетряхнули всю Службу безопасности всего лишь за три дня.

— Не всю, только штаб-квартиру. И не за три дня, а скорее за четыре. И все же… кто-то должен сейчас здорово дергаться. Я надеюсь. Если они собирались зацепить отставного лейтенанта Форкосигана, то вместо него получили лорда Аудитора Форкосигана. Это все равно что закинуть удочку на форель, а выудить акулу. Да, все-таки я спустился вниз как раз вовремя. Окажись в его распоряжении столько времени, сколько он ожидал, наш убийца мог запросто изъять свою наживку из хранилища и попробовать предпринять что-нибудь другое. Боже, как бы мне хотелось это знать.

«Кто из работающих здесь так меня ненавидит?» Мог ли лейтенант Форберг каким-то образом узнать, кто такой на самом деле адмирал Нейсмит? Но Форберг не настолько безумен, чтобы убивать Иллиана ради того, чтобы посчитаться с Майлзом. «Нет, однозначно, не главная цель». Нет-нет. Альтернатива слишком ужасна, об этом лучше не думать.

— И тем не менее вы добились поразительных успехов, лорд Форкосиган, — заявил Гарош. — Я раскалывал дела, которые начинались с еще меньшего количества данных, чем отыскали вы. Это хорошая, крепкая работа.

Майлз попытался не слишком радоваться похвале Гароша, но почувствовал, что лицо заливает румянец. Гарош — человек очень сдержанный, его похвалу заслужить трудно. Ведь это же не предательство по отношению к Иллиану — надеяться, что его преемник может еще стать достойным? Не таким, как Иллиан, конечно, но тоже неплохим.

— Какая жалость, — вздохнул Гарош, — что в штаб-квартире СБ почти все сотрудники обладают искусственной аллергической реакцией на суперпентотал.

— По-моему, пока еще рано вырывать людям ногти, — заметил Майлз, грызя собственный ноготь. — Хотя очень заманчиво. Теперь нам нужно подождать доклада команды системных аналитиков. Думаю, — Майлз с трудом сдержал зевок, — что я вполне могу пока пойти домой поспать. Вызовите меня сразу же, как только у них что-то появится, будьте добры.

— Хорошо, милорд Аудитор.

— А черт! Почему бы вам не называть меня просто Майлз? Все меня так зовут. Этот титул развлекает лишь первые двадцать минут, а потом начинается обычная работа.

Не совсем так, но…

Когда он уходил, Гарош отсалютовал ему почти «аналитическим» салютом.

Мартин доставил Майлза к дверям особняка Форкосиганов уже днем. Перед глазами стояло заманчивое видение мягкой уютной постели, но он покорно отправился на поиски матери, чтобы сказать ей «доброе утро» или «спокойной ночи».

После долгих блужданий он добрался до верхней гостиной в восточном крыле, где было на удивление солнечно и тепло для ранней зимы. Графиня пила кофе и листала толстый фолиант в кожаном переплете, в котором Майлз безошибочно признал один из томов, принесенных леди Элис. История императорских бракосочетаний — та самая, которую он начал было изучать.

«Уж лучше она, чем я».

— Привет, милый, — сказала графиня и запечатлела у него на лбу материнский поцелуй. Майлз отхлебнул у нее кофе. — Тебя не было всю ночь. Есть какой-нибудь прогресс в твоем деле?

— Думаю, да. Первый прорыв, во всяком случае. — Майлз решил не тревожить мать рассказом о том, в чем именно заключается первый прорыв. Лучше пока не говорить ей, что в роли козла отпущения в этом деле он обнаружил себя.

— А! Я не была уверена, означает ли твой отсутствующий взгляд именно это, или всего лишь признак недосыпания.

— И то, и другое. Я иду спать, но сначала хотел поговорить с Иллианом. Он уже встал, ты не знаешь?

— Думаю, да. Пим только что понес ему завтрак.

— Завтрак в постель около полудня. Что за жизнь!

— Полагаю, он это заслужил, а ты?

— И даже очень. — Майлз отпил у нее еще немного кофе и встал, чтобы отправиться наверх.

— Не забудь сначала постучаться, — посоветовала графиня.

— С какой стати?

— Он завтракает с Элис.

Теперь понятно, откуда взялась книга. Леди Элис принесла. Интересно, какую часть истории форов она заставляет читать беднягу Иллиана?

Следуя совету, он вежливо постучал в дверь гостевых апартаментов на втором этаже. Похоже, Пим не остался подавать завтрак, потому что из-за двери послышался голос самого Иллиана.

— Кто там?

— Майлз. Мне надо с тобой поговорить.

— Минутку.

Минутка превратилась в три или четыре. Майлз, прислонясь к дверному косяку, возил сапогом по ковру. Он постучал снова.

— Ладно, Саймон, дай мне войти.

— Не будь таким нетерпеливым, Майлз, — решительно выговорил ему голос тети. — Это несколько грубо.

Он проглотил резкий ответ и еще повозил сапогом по ковру. Потеребил цепь Аудитора, расстегнул ворот кителя. Из-за дверей донеслось шуршание, позвякивание и тихий смех. Наконец раздались легкие шаги леди Элис, и дверь распахнулась.

— Доброе утро, тетя Элис, — сухо поздоровался Майлз.

— Доброе утро, Майлз, — гораздо более приветливо, чем он ожидал, ответила она и жестом пригласила его войти. Поднос с завтраком стоял на маленьком столике у окна. Увы, на нем остались лишь объедки. Для столь раннего часа леди Элис одета чересчур официально, отметил про себя Майлз. Это платье больше подходит для ужина, чем для завтрака. И она явно экспериментирует с прической. Волосы распущены и зачесаны назад, спадая серебристо-черными волнами на спину.

Иллиан появился из ванной, натягивая китель и рубашку. Обут он был в тапочки.

— Доброе утро, Майлз, — радостно приветствовал он. Но улыбка Иллиана тут же увяла, едва он заметил красные от недосыпа глаза и несколько помятую физиономию Майлза.

— Что случилось? — гораздо более ровным тоном спросил он.

— Этой ночью я обнаружил в штаб-квартире СБ довольно любопытные вещи.

— Прогресс?

— Два шага вперед, три в сторону. Э-э-э… — Майлз, нахмурясь, посмотрел на тетку, размышляя, как бы повежливее ее спровадить. Но тетя Элис, явно не желая понимать намек, спокойно уселась на софу и выжидательно посмотрела на Майлза. Иллиан уселся с ней рядом. Ну что ж, раз так, пусть Иллиан сам делает грязную работу, коварно подумал Майлз.

— Это все под грифом «совершенно секретно».

Он многозначительно замолчал. Тетя Элис и Иллиан спокойно смотрели на него.

— Ты действительно полагаешь, что это предназначено для ушей леди Элис? — добавил он наконец.