— В рапорте Иллиана говорится, что Майлза убил выстрел бхарапутрянина.

— Но он не оказался бы под огнем, если б я не…

Граф Форкосиган поднял руку, прерывая:

— Если бы ты не решил туда отправиться. Не пытайся замаскировать свою истинную вину, взяв на себя слишком многое. Я сам совершил немало смертельных ошибок, чтобы попасться на такое. — Он опустил глаза. — А еще мы приняли во внимание дальнюю перспективу. Хотя ты — это ты, ты — не Майлз, но дети, которых ты мог бы иметь, будут генетически неотличимы от его детей. Не ты, но твой сын может стать необходимым Барраяру.

— Только чтобы поддержать систему форов, — сухо заметила графиня. — Сомнительная цель, милый. Или ты видишь себя дедушкой-ментором потенциальных детей Марка, каким твой отец был для Майлза?

— Боже упаси, — искренне возмутился граф.

— Следи за своим собственным программированием. — Она повернулась к Марку. — Дело в том… — Она отвела глаза, снова посмотрела ему в лицо. — Если мы не сможем вернуть Майлза, то тебя ждут не просто взаимоотношения. Тебя ждет должность. Как минимум ты будешь отвечать за благополучие двух миллионов человек в твоем округе: ты будешь их Голосом в Совете графов. К этой должности Майлза готовили буквально с рождения. Не уверена, что в последнюю минуту возможны замены.

«Ох, нет, конечно, нет!»

— Не знаю, — задумчиво сказал граф. — Я сам был такой заменой. Пока мне не исполнилось одиннадцать, я был запасным. Надо признать, после того как убили моего брата, события развивались столь стремительно, что перемена судьбы прошла легко. Мы все были так сосредоточены на мести, во время войны Ури Безумного. Когда у меня появилась минутка, чтобы оглядеться и вздохнуть, я уже полностью освоился с тем, что стану графом. Хотя и не мог себе представить, что это «когда-то» наступит через пятьдесят лет. Возможно, и у тебя, Марк, будет немало времени, чтобы учиться и готовиться. Но возможно и то, что графство свалится на тебя завтра.

Этому мужчине семьдесят два года — по галактическим меркам средний возраст, но для жестокого Барраяра — старость. Граф Эйрел тратил себя беспощадно — не растратил ли он себя целиком? Его отец, граф Петер, прожил на двадцать лет больше — чуть ли не целую жизнь.

— А разве Барраяр примет клона в качестве вашего наследника? — усомнился Марк.

— Ну, давно пора начать разработку законов, как бы они ни решили этот вопрос. Твой случай станет крупным прецедентом. Если приложить определенные усилия, я могу, наверное, вбить им в голову…

Марк не сомневался.

— Но начинать юридическую войну преждевременно, пока не прояснится вопрос с потерянной криокамерой. А пока официально будет объявлено, что Майлз находится на задании, а ты впервые приехал навестить нас. Все достаточно близко к истине. Нет нужды подчеркивать, что все подробности должны быть засекречены.

Марк кивнул. У него голова шла кругом.

— Но… есть ли в этом необходимость? Предположим, меня не создали бы, а Майлза бы убили при исполнении обязанностей. Вашим наследником стал бы Айвен Форпатрил.

— Да, — согласился граф. — И после одиннадцати поколений прямого наследования дому Форкосиганов пришел бы конец.

— И в чем проблема?

— Проблема в том, что это не так. Ты же существуешь. Проблема в том… что я всегда хотел, чтобы моим наследником был сын Корделии. Заметь, мы обсуждаем немалую собственность по обычным масштабам.

— Я считал, что большинство ваших наследственных земель светятся по ночам после атомного взрыва Форкосиган-Вашнуй.

Граф пожал плечами:

— Кое-что осталось. Например, эта резиденция. Но мое наследство — это не просто собственность. Как любит говорить Корделия, оно сопряжено с настоящей должностью и полным рабочим днем. Если мы признаем твои права на нее, ты должен признать ее права на тебя.

— Оставьте себе, — искренне предложил Марк. — Я все подпишу.

Граф дернулся.

— Считай, что это инструктаж, — посоветовала графиня Марку. — Кое-кто из тех, с кем ты встретишься, будет очень интересоваться этими вопросами. Тебе просто надо быть в курсе необъявленной повестки дня.

Граф вдруг ушел в себя. Когда он снова поднял взгляд, лицо его было пугающе серьезным.

— Это так. И есть один пункт, о котором не только не надо, но и ни в коем случае нельзя говорить. Тебя следует предупредить.

Видимо, табу на подобные разговоры было настолько сильным, что графу Форкосигану самому было трудно его нарушить.

— Что такое? — испугался Марк.

— Существует… ложная теория родословных, одна из возможных шести, которая ставит меня следующим императором Барраяра, если император Грегор умирает, не оставив потомства.

— Ну да, — нетерпеливо отозвался Марк. — Конечно, я это знаю. Заговор Галена был на это и рассчитан. Вы, потом Майлз, потом Айвен.

— Да. Теперь это я, потом Майлз, потом ты, потом Айвен. А Майлз в настоящий момент… технически мертв. Таким образом, между тобой и заговором стою только я. Не тобой, как поддельным Майлзом, а тобой, как таковым.

— Бред! — взорвался Марк. — Это еще глупее, чем мысль, что я стану графом Форкосиганом!

— Держись этой позиции, — поддержала его графиня. — Держись крепко, и никогда даже намека не давай на то, что мог бы думать иначе.

«Я оказался среди сумасшедших».

— Если кто-то заведет с тобой разговор на эту тему, сообщи мне, Корделии или Саймону Иллиану. Как можно скорее, — добавил граф.

Марк поглубже забился в кресло:

— Ладно…

— Ты его перепугал, милый, — заметила графиня.

— В данном случае паранойя — залог здоровья, — виновато сказал граф. Он посмотрел на Марка. — У тебя усталый вид. Мы проводим тебя в твою комнату. Можешь отдохнуть и помыться.

Все встали. Марк вышел следом за графом в вымощенный камнем вестибюль. Графиня кивнула в сторону арки, уходившей куда-то под лестницу:

— Я поднимусь на лифте и повидаюсь с Элен.

— Хорошо, — согласился граф. Марку пришлось идти за ним по лестнице. Когда они поднялись на второй этаж, Марк задыхался, как старик. Граф свернул в коридор третьего этажа.

Марк не без ужаса спросил:

— Вы ведь не поселите меня в комнату Майлза?

— Нет. Хотя та, где ты будешь жить, когда-то была моей детской.

Надо полагать, пока не погиб его старший брат. Комната второго сына. Ничуть не лучше.

— Сейчас это просто комната для гостей.

Граф распахнул еще одну простую деревянную дверь. За ней оказалась залитая солнцем спальня. Среди предметов мебели ручной работы неизвестного периода и огромной ценности были кровать и комоды: у резного изголовья домашний пульт управления освещением и механизированными окнами казался неуместным.

Марк оглянулся и встретился с пытливым взглядом графа. Это было в тысячу раз хуже восторженного дендарийского «Я-люблю-Нейсмита». Он схватился за голову и прокричал:

— Майлза тут нет!

— Знаю, — тихо ответил граф. — Я искал… себя, наверное. И Корделию. И тебя.

И тут Марк невольно стал вглядываться в графа, пытаясь найти в нем себя. Трудно сказать. Раньше — волосы: у них с Майлзом такие же темные, как и на ранних записях адмирала Форкосигана. Разумом он всегда знал, что Эйрел Форкосиган — младший сын старого генерала графа Петера Форкосигана, но тот потерянный старший брат умер уже шестьдесят лет назад. Он был изумлен, что граф помнит все так живо. Это было странно — и страшно.

«Я должен был убить этого человека. И еще могу. Он совершенно не защищается».

— Ваши люди из службы безопасности даже не допросили меня с суперпентоталом. Разве вас не беспокоит, что я могу все еще быть запрограммирован на ваше убийство?

— Я считал, что ты уже застрелил того, кто выступал в роли твоего отца. Достаточно очистительно.

Губы графа изогнулись в улыбке.

Марк вспомнил удивленный вид Галена, когда луч нейробластера ударил ему в лицо.

— Ты тогда спас Майлза, — сказал граф. — Два года назад, на Земле, ты выбрал, за кого ты. Очень действенно. У меня с тобой связано немало опасений, Марк, но страха смерти от твоей руки нет. У тебя не такой уж плохой счет с братом, как тебе кажется. В моем представлении — равный.