Парни по-своему восприняли ее молчание.

— Не беспокойся, слухи не пойдут. Мы дали нерушимую клятву.

— Меня мало беспокоит чье-то мнение. Я Глава рода — а значит вне подозрения. Интересует иное: вы потратили на меня почти неделю, прогуливали занятия и выбивались из сил. В чем причина? В душевный порыв я не верю, простите.

Дроу прищурил глаза и долго всматривался в черные умные глаза.

— Парни пришли по моей просьбе, я боялся ненароком оплошать. Вхождение в род с такой скоростью крайне опасно, а тут еще и отравление ядом. Ты могла не справиться.

— Это не все.

— Конечно. — Улыбнулся он и неожиданно сказал: — Прими меня в свой род.

Диарра замолкла и удивленно захлопала глазами.

— Но ты же дроу, а я фейри! У нас разный жизненный уклад, иное мировоззрение, даже культура разнится!

— Без нас, ты бы не выжила. — Было видно, что парень сильно волнуется.

— Не факт. У меня нет потомков, магия не дала бы погибнуть.

— Даже так? — В глазах дроу зажегся восторг и, фейри поняла, что по незнанию ляпнула лишнее. — И все же прошу принять меня в род в оплату долга Жизни.

Диарра могла бы оспорить существование подобного долга, могла бы завернуть в такой юридический парадокс, что одногруппники непременно бы отступили с извинениями, но что-то такое было в глубине глаз дроу. Какое-то дикое, нестерпимое отчаяние и такая же дикая надежда. Так смотрит истощенный уличный пес во время ливня на человека, открывшего ему дверь в теплый дом. Девушка прислушалась к ласковому мановению магии. Та подталкивала согласиться.

— Вот как… долг жизни? С этим и вправду не шутят. Если я послушаю тебя и приму в род, чем это мне грозит?

— Хоть я ищу свою выгоду, но не собираюсь быть бесполезным роду Сандэ или доставлять тебе хоть какие-нибудь неприятности в будущем. Но сейчас, в настоящем, тебе кинут вызов на смертельный бой.

«Вот спасибо»

— Я жду подробностей.

— Ты, наверное, не знаешь историю принца Кессэра.

Диарра поморщилась.

— Меня мало интересует этот взбалмошный дроу. Давай без подробностей.

— Характер у него не сахар — факт. Если коротко: драконы помогли ему сбежать из дворца его сестры — правительницы дроу. Скандал удалось замять, но не удалось вычеркнуть из памяти. Многие попробовали повторить подвиг принца, но я единственный кому это удалось. Все дело в мотивации. Мне грозил алтарь Ллос, поскольку я наотрез отказался идти в храм в качестве гаремного мальчика. Я надоел собственной жене, и она жаждала от меня избавиться. К счастью стать храмовой игрушкой можно только по собственному желанию, а вот жертвой алтаря — нет.

— Тебя бы убили на алтаре?

— Не совсем. Мою душу бы сожрала паучья богиня, а тело стало бы послушным стражем ее армии.

— Ты когда-нибудь видала псов Ллос? — Спросил тихим голосом Алуриэль. Темная развела руками. Риторический вопрос. Видел ли их хоть кто-нибудь, кроме самих дроу. Масгир повинуясь кивку друга, сплел кружево иллюзий и медленно воплотил по частям уродливое восьмилапое тело, покрытое густой жесткой седой щетиной. На человеческом лице блестели двенадцать глаз. Изо рта торчали острые и явно ядовитые клыки.

— Это трансформируют из живых дроу?

Темная почувствовала тошноту. Такого ужаса она бы не пожелала и врагу.

— Только из мужчин. Дроу чувствуют каждый нюанс изъятия души, все оттенки боли. На алтаре выживает один из десяти. Но эта жизнь много хуже смерти.

— Думаю, ты имеешь право на лучшую долю. Только один маленький нюанс… Я не знаю, как принимать в род. В голове полная каша из воспоминаний, чужих мыслей и знаний. Мне понадобится время все это систематизировать.

Глаза дроу вспыхнули просто невероятной надеждой, он буквально посерел от облегчения и упал на колени.

— Клянусь, ты никогда не пожалеешь о своем решении.

— Только в ноги перестань падать, мне неловко от этого.

— Я знаю простой ритуал принятия, — вмешался староста, — думаю, он вполне подойдет. С этими словами вынул из сумки старую потрепанную книгу в кожаном переплете.

— Вот же мерзавцы, все предусмотрели. — Добродушно взмахнула руками девушка. — Давай сюда свой кондуит. Это на каком языке? Я едва разбираю буквы.

— Староэльфийский. Я помогу с переводом.

Глава 17.

Глава 18.

Глава 19.

Время неумолимо приближалось к рассвету, а Дариен все не приходил в себя. Восковая холодная кожа, потускневшие волосы и посиневшие губы. Живой  мертвец, да и только. Кессер сменил компресс на окровавленной шее дракона и раздраженно потер виски. Его выбешивала необходимость обхаживать раненное тело принца, но обращаться к лекарям, а тем самым, к ректору, не хотелось еще больше.

«Сами справимся… надеюсь…»

Дроу потер слезящиеся глаза, и устало рухнул в изящное кресло стоявшее неподалеку. Закинув голову, непроизвольно залюбовался монументальной живописью на высоченном потолке. Красноволосые предки Дариена величественно восседали в зале советов, летали над вершинами заснеженных пик и впервые брали на руки долгожданное яйцо.  Лепные розетки, вензеля по всему периметру, изящные колоны по углам. Комнаты Дариена никогда не нравились дроу — слишком много света и пространства, слишком четкие линии и слишком кричащая роскошь. Сказывалось детство в подземельях. Замок королевы дроу не мог не восхищать, но больше походил на неприступную твердыню, чем на вычурное пристанище властителей. Апартаменты Дариена в академии тщательно скопированы с комнат в драконьих горах. Как сказал ректор: чтобы ребенок быстрее адаптировался. Дроу в тот момент чуть не стошнило, по воле воспитания и складу характера, он терпеть не мог чрезмерной опеки.— Зелье готово? — Спросил Кэссер хлопотавшего над ученической горелкой эльфа. Тиарисс что—то неразборчиво пробормотал себе под нос, снял с огня и перелил кипящую белую перламутровую жидкость в неглубокую деревянную чашу. Магией остудил ее и заботливо, по капле влил в рот Дариена. Дракон на мгновение открыл затуманенные глаза, сипло вздохнул и тут началось…

Сильно тело покрыли бисеринки пота. Дракон мелко дрожал, стонал сквозь стиснутые зубы, все так же, не приходя в сознание. На шее странно вздулась печать, которую ставили драконам еще в младенчестве. Посередине явственно воспалились следы клычков фейри. Кожа стала обжигающе горячей, черные полосы печати поползли по груди, достигая сердца.

— Это яд? — Холодно уточнил дроу. Эльф бросившийся смешивать другие травы лишь  покачал головой.

— Нет, девчонка просто обездвижила его. Насколько хватает моих знаний, это идет отторжение печати. Возможно, секреция темной как—то нарушила магическую структуру. Если до утра Дариен не придет в себя, нужно будет срочно переправить его в Высокие чертоги. Только тамошние лекари смогут аккуратно воздействовать на печать. Я не знаю секретов драконов и могу навредить.

—  Мелкая стерва! Ух, доберусь я до нее когда-нибудь!

Тиарисс недовольно поджал губы и осуждающе посмотрел на друга.— Я просил вас двоих одуматься и не пороть горячку. Темные фейри очень опасны. Эльфы никогда не ссорились с ними. Это тебе не светлые фейри – несмышленые дети леса. Темные всегда стояли особняком и умели постоять за себя.

— Кто ж мог подумать, что первогодка вступит в бой с драконом? Никто другой не рискнул бы. Отделалась бы легким позором и парочкой свиданий с Дариеном.

Эльф раздраженно звякнул ложкой.

— Почему вас обоих так заклинило на этой темной? Допустим, Дар впервые получил отказ, а ты? Чего ты к ней привязался, тоже влюбился?

Дроу аж подпрыгнул на месте. Прекрасные серебристые глаза округлились.

— С ума сошел? Я и эта мелкая пакость? Хотя в чем-то ты прав: ее стало слишком много в нашей жизни.