— Ты мне ни отец, ни мать; тебе на меня плевать, мне на тебя плевать. Разойдемся? Ах, нет, я забыла, если я уйду или, не дай богам умру не своей смертью — ты лишишься магии рода. Вот незадача.

Один из сопровождавших темную подскочил и хотел ударить, но стоило замахнуться, как малышка испепелила его взглядом.

— Только посмей коснуться меня, урод, и я перережу себе горло. Лишить вас всех магии будет просто замечательно.

Фейри так и замер с поднятой рукой, ища поддержки, растерянно глянул на главу, но тот продолжал изображать статую. Темная отвернулась от нападавшего и вновь скрестила взгляды с так называемым отцом.

— Предлагаю паритет. Ты и твои светлые псы оставят меня в покое, а я так, и быть, поживу тут до совершеннолетия.

— Что за магия с тобой приключилась? — Тщательно подбирая слова, спросил Гедарин. Мысленно он перебирал все, что знал о темных фейри, но ответы на свои вопросы так и не находил. Ребенок не может повзрослеть за три дня, не может так логично и смело строить доводы и речи. Чем все это грозит роду? Словно прочитав его мысли, малышка странно усмехнулась и заметила:

— Тебе сейчас ничего не угрожает, светлый, и ничего не грозит в будущем. Разве что преждевременное рождение ублюдка от твоей горячо любимой Керкес. Ох, надо же, проговорилась, что деваха любительница по чужим сеновалам вылеживать. И как я могла?

Пустив напоследок парфянскую стрелу, малышка беспрепятственно вышла. Главе нужно все тщательно обдумать, не стоит ему мешать. Тут и странное поведение крошечной темной, и неприкрытые угрозы роду и потеря невинности наследницы до свадьбы. Ох, и тяжелая ему предстоит ночка!

Девочка привычно свернула в заднюю часть дома, спустилась по узкой боковой лестнице в подвальное помещение с запыленными окнами под самым потолком и юркнула в крохотную коморку. Около лежанки — единственной здесь мебели, тускло горела толстая свеча. На плоском круглом камне дымилась оловянная тарелка с густым наваристым бульоном, рядом завернутая в салфетку краюха. Сердца коснулось тепло благодарности.

Подхватив миску и хлеб, девочка чинно опустилась на соломенный тюфяк и, скрестив ноги, стала есть.

Меня будут звать — Диарра, «темная» на всеобщем. А как стану основателем собственно рода возьму фамилию — Сандэ «тихий ураган». Диарра Сандэ. Красиво.

Решила про себя девочка и с жадностью облизала ложку.

Глава 3.

Время. То бежит, то тянется. Солнце сменяет луну, зима — лето. Так пролетают года, обернуться не успеваешь. Только лишь в поселении светлых фейри Уренфиа ничего не менялось веками. Все так же текла быстрая река, так же зеленели деревья в лесах, пели птицы, пахли травы.

Гедарин не решился испытывать судьбу и велел светлому роду игнорировать Диарру. Ранее агрессивно настроенные жители, теперь просто не замечали ее, отвечали, будто пустое место. Это было неприятно, порой до крайности обидно, но хотя бы не вредно для здоровья. Единственной собеседницей кроме магического источника оставалась Илоа. Порой она приходила в каморку девочки, садилась рядом и печально гладила ее по голове, тайком утирая краем юбки набежавшие слезы жалости.

Диарра не позволяла себе расслабиться и раскиснуть. Приходилось многому учиться, чтобы в дальнейшем поступить в магическую академию, стать первым в истории боевым магом-женщиной и основать собственный род. Тщательно распланировав жизнь, приступила к осуществлению мечты.

Вначале следовало научиться читать и писать не только на языке фейри и эльфов, но и на всеобщем. Разумеется, в классы ее не пускали, но никто не мог запретить спрятаться на крыше сарая, где проходили уроки, проделать дырочку в крыше и внимательно слушать учителя, господина Джарга. Дождь, снег, жара — ничто не могло помешать упорно идти к намеченной цели. Диарра старательно копировала знания на стянутые из отцовского кабинета листы бумаги. Она бережно хранила свое сокровище под соломенным тюфяком; вначале неловко карябала углем, потом — огрызком выброшенного в мусор грифеля. Писала, потом крепко-накрепко вбивала в память географию материков, названия городов и рек; политический уклад в государствах эльфов, драконов и дроу, а после тщательно уничтожала улики. Старый господин Джарго так никогда и не узнал, кто на самом деле был самым старательным его учеником.

Выучив алфавит, Диарра повадилась тайком пробираться в не слишком богатую библиотеку рода и взахлеб читать. С некоторыми книгами было тяжело расставаться, но темная не решалась показать свое увлечение хоть одной живой душе. Закрытая на замок дверь общинной библиотеки стала бы для нее настоящей трагедией.

Часто, утащив понравившуюся книгу, девочка пробиралась в пещеру магического источника и наслаждаясь покоем, буквально глотала истории, водя пальцем по рукописным строчкам. Восторженно разглядывала будто живые картинки, настолько качественно и талантливо они были нарисованы.

Вторым этапом в развитии стали изматывающие физические тренировки. Казалось бы, вечно прекрасным фейри не стоило чрезмерно утруждаться, но Диарра еще с прошлой жизни помнила: толку без труда не будет.

Вот когда пригодились познания по паркуру, джигитовке и единоборствах. Теоретические знания реализовались в многочасовые практические упражнения. Не сразу пришла к победе. Потребовался не один год, что бы, наконец, стало что-то получаться. Потом еще несколько, чтобы отточить умения. Пришлось пройти через множество синяков, ссадин и даже переломов. Благо естественная регенерация, многократно усиленная неприхотливым существованием и магический источник исцеляли травмы буквально за часы. Если и были слезы, то только злые, под непрекращающуюся мантру: смогу, сумею, всего достигну!

Разбила лоб, ничего. Встала и сделала так же сотню раз. Не получилось — две сотни.

Лет в десять Диарра выточила из дерева нунчаки и стала пробовать работать с ними. В первое же мгновение сильно разбила локти и колени. Но когда боль была для нее препятствием? Следующим оружием стал лук и ножи. Лук она сделал сама, а вот ножи пришлось стянуть у зазевавшегося охранника на воротах.

Когда прошли тринадцать лет, так и не сумела понять. Пока однажды не проснулась среди ночи от дикой, разрывающей боли во рту и спине. Зажечь свечу дрожащими руками так и не получилось. Пришлось до самого рассвета грызть подушку, заглушая крики непереносимой боли. Илоа нашла ее совершенно разбитую и обессиленную, когда тайком принесла кусок тыквенного пирога. Девушка не могла пошевельнуться и жалобно посмотрела на такой желанный кусочек, но съесть не смогла ни крошки.

Сегодня в селении готовился пышный праздник: день солнцестояния и одновременно день вступления молодых фейри в брачный возраст. Раз в году, под магическим камнем рода открывался зев древнего подземелья. Там, ожидали духи предков и строго спрашивали молодежь, готовя к взрослой жизни. Каждый проходил свое собственное испытание, не похожее на сотни других. Получив одобрение предков, магия рода одаривала молодых людей каким-либо полезным даром и дополнительно к обычным родовым татуировкам, на плечах и шее возникала именная, обозначавшая новый талант. Обычно это было управление дополнительной стихией, либо потенциал лекаря, либо заклинателя животных или трав. Единицы получали возможность летать. Призрачные крылья были у всех светлых. Но вот летать могли совсем немногие.

Диарра много раз тайком наблюдала празднества, но никогда не участвовала, как никогда не входила в господскую часть дома, довольствуясь даже не служебными, а хозяйственными помещениями. Она была уверена, если спросить главу, где именно обитает его младшая дочь, он затруднится с ответом, а то и вовсе осерчает. Гедарин всегда утверждал, что ребенок в его семье только один.

В коморке без очага было сыро и зябко. Свет сальной свечи плохо прогонял рассветные сумерки и больше коптил. Илоа встала на деревянный табурет и приоткрыла окно, впуская ароматы лета.