Вчера Ларк дерзила ему впервые, я бы сказала, в жизни.

«С ростом арсенала растёт и её эго», — сказал потом Арик.

Иногда я слышу со стороны горного склона рёв животных, которых раньше не слышала… и эти звуки меня пугают.

Как раньше бабушку.

Теперь, когда Цирцея слабеет, Ларк храбреет на глазах. Особенно после того, как несколько дней назад оживила воробья с помощью фаунаганезиса.

И даже для меня, в избытке повидавшей арканских сил, воскрешение — это нечто. Я с трепетом наблюдала за первыми подергиваниями птенца, но от пугающей пустоты в его глазах по телу пробежала дрожь.

Ещё Ларк говорила, что хочет послать волков в один из сожжённых Вспышкой зоопарков, чтобы обзавестись разными костями.

«Я тут подумываю состряпать медведя. Как думаешь, гризли не слишком свирепы? Или лучше запустить какую-нибудь живность в ров, чтобы нашей водной ведьме жизнь мёдом не казалась?»

Хотя меня не покидает странное ощущение, что Ларк что-то подобное втихаря уже вытворила.

— Значит, я поговорю с Ларк, а ты попытаешься объясниться со Смертью. Ему больно от того, что ты страдаешь.

Так, может, ему пора уже что-нибудь сделать? Что ж, поговорю с ним сама, когда увижу.

— А знаешь, что самое странное, блонди? Я вот понимаю, что мы по уши в дерьме, но никогда не был так счастлив, как в последние две недели.

— Даже когда жил в Калифорнии ещё до Вспышки? Я думала, ты мечтаешь о сёрфинге.

— О Ларк я мечтал в тысячу раз больше, — сказал он с сентиментальным выражением на лице.

Налетел очередной шквал, от которого в окнах задребезжали стёкла. А за ним надо рвом прокатился оглушительный грохот. Затрещал лёд, но на этот раз ВСПЛЕСКА не последовало.

Я туго сглотнула. Значит, здешние владения Церцеи замёрзли намертво. Неужели нас всех ждёт ледяная могила? Как там Мэтью однажды назвал изменившийся климат? Снегмагеддон.

— Финн, а что, если мир никогда вернётся в норму. Как я объясню своему ребёнку, что такое солнце, что такое день?

— А я для чего? Ну-ка пойдём. — он встал, похромал в соседнюю комнату отдыха и, кивнув на диванчик, голосом циркового конферансье объявил: — Приготовьтесь к чему-то невероятному. Сногсшибательному! Встречайте величайшего иллюзиониста всех времен и народов!

Затем взмахнул рукой и вокруг всё изменилось.

Мы оказались на пляже под палящим солнцем.

— Малибу?

Озорная ухмылка.

— А то!

— Невероятно, — я начала жадным взглядом ловить каждую деталь: чаек, пенистые гребни волн, колыхание воздуха над раскалённым песком, — на это можно смотреть вечно.

Финн опустился на диван и устроил костыль между ногами, но мираж не исчез.

— Мы с Ларк будем любимчиками ваших детей. Будем катать их верхом на пони, рассказывать сказки, дополненные иллюзиями, подкармливать сладостями и учить играть на казу́[2].

Словно почувствовав магию, на лестнице в сопровождении животной свиты появилась Ларк в пушистых тапочках с кроликами и такой же, как у Финна, фланелевой пижаме. Она присела рядом с ним, наслаждаясь завораживающим зрелищем.

— Ух ты. Нереально. А сделай волны побольше, малыш!

— Моя девочка хочет увидеть большие волны? Сейчас у нас здесь будет настоящая труба[3].

Черз какое-то время вошёл Арик, просто великолепный в своей кольчуге. При виде меня у него загорелись глаза. Окинув взглядом иллюзию Финна, он сказал:

— Теперь заставь нас это почувствовать, Маг.

— А я могу?

— Ты же знаешь, как начинается заклятие, и знаешь, чего хочешь.

Маг закрыл глаза, что-то забормотал, и скоро комнату начали раскачивать бурлящие волны, заглушающие шум бури. Подул свежий морской бриз, бросая в наши согретые солнцем лица солёные брызги.

Осторожно, чтобы не слишком приблизиться к остальным, Арик сел рядом, взял меня за руку и блаженно прикрыл глаза от одного прикосновения.

Вместе любуясь огненно-красным океанским закатом, мы вчетвером прониклись умиротворением и редким для Арканов чувством единения. Жаль только, что Цирцеи здесь нет. Ведь если даже обычные совместные завтраки вызывают у неё зависть, то что говорить об этом.

Наконец мне стало понятно, как в прошлых играх удавалось выманить Жрицу на сушу…

— Нам предстоит увидеть ещё много чудес, любовь моя, — шепнул на ухо Арик.

И во мне проснулась надежда, словно зелёный росток, тянущийся к свету. Как только Пол уйдёт, всё вернётся на свои места.

Финн притянул к себе Ларк, кажется, готовый взорваться от счастья.

— Ребята, я вас просто обожаю.

Я вернулась в постель, а Арик подошёл к окну и вгляделся в освещённое грозой ночное небо.

Низко посаженные кожаные штаны, обнаженная грудь, покрытая татуировками. В серебристых отблесках молний он выглядит как бог.

Продолжает высматривать Кентарха?

Наконец он повернулся ко мне.

— Хочу с тобой поговорить.

Я села, уперевшись в изголовье.

— Я тоже, — жестом предложила ему продолжить, — давай, ты первый.

— Сегодня я понял кое-что, — Арик сел рядом со мной, — понял, что мне не нужны никакие чудеса, если тебя не будет рядом. Но я чувствую, что теряю тебя. А я не могу… не могу тебя потерять.

— Пойми, моё будущее спланировано за меня. И я не перестану сердиться, — где мои крылья? — пока Пол не уберётся отсюда. И пока между нами не восстановится доверие.

Он кивнул, словно именно такого ответа и ожидал.

— Сегодня я разговаривал с ним и даже пролистал твою медицинскую карту.

Я поджала губы.

— Вот как? Вычитал что-нибудь интересное?

— Все его записи подробны и обстоятельны, а объяснения логичны. В общем, на мой взгляд, версия Пола звучит правдоподобно, — Арик взял меня за руку, — но мне плевать. Он уйдёт отсюда завтра же, независимо от погоды. Если нужно будет, я его сам на руках вынесу.

Сердце в груди забилось сильнее.

— И с чего вдруг такие перемены во взглядах? — сказала я и нахмурилась. — Из-за осознания, что ты меня теряешь?

Кивок.

— Я готов верить тебе слепо, несмотря на здравый смысл. Если ты говоришь, что всё было именно так, я поверю. Sievā, я последую за тобой куда угодно.

В идеале Арик должен был сказать, что доверяет мне, потому что я достойна доверия. Или потому что Пол его не достоин. А он, по сути, сказал, что под угрозой разрыва согласится с чем угодно.

Что ж, спасибо и на этом.

Не отрывая от меня взгляда, он прошептал:

— Я смотрю в твои глаза и не могу понять, почему не сделал этого раньше.

Ну наконец-то! Скоро Пол уберется отсюда, и я наконец вздохну свободно. Только тогда я смогу поделиться с Ариком своими предположениями относительно Джека.

Он обхватил ладонями моё лицо.

— Давай попробуем начать сначала?

Смогу ли я? Да.

— Давай, — ответила я с сухой улыбкой, — но со мной будет компания.

— О, да, — Арик потянулся к моему всё ещё плоскому животу.

В этот раз я взяла его руку и, прижав к себе, почувствовала через ночную рубашку тепло ладони.

В его звёздных глазах замерцали блики света.

— Ты спрашивала, чего я хочу больше всего? Так вот, я мечтаю только о тебе. Мечтаю провести с тобой жизнь. Я хочу этого ребёнка, потому что он от тебя, — его рука задрожала, — я никогда не забуду, что стал для тебя вторым вариантом, — прежде чем я успела возразить, он добавил: — Но мы можем связать себя узами, которыми ни с кем до этого не были связаны. Вот чего я хочу больше всего на свете. Ты примешь их?

В прошлом, в Форте Арканов я выбрала Джека. Но после этого дала обет Арику. И сейчас, глядя на его благородное лицо, понимаю, что не нарушу слово… даже если Джек окажется жив.

— Ты правда думаешь, что с ребёнком всё будет хорошо? А Бэгмены и всё остальное?