Он прикрыл напряженную длину обеими ладонями, прижимая ее к животу.

— Лейла.

Вместо того, чтобы последовать голосу разума и в ужасе и отвращении отойти от него, женщина нагнулась и схватила пояс его военных штанов. Прежде чем он смог оттолкнуть ее, штаны спустили по бедрам до лодыжек.

— Давай, нужно поставить тебя под душ.

Избранная не дала ему шанса возразить. И мгновение спустя его избитое, израненное тело оказалось под теплой водой, ноющие кости и заживающие шрамы одновременно кричали и вздыхали от облегчения. Резко задернув штору, она предоставила ему личное пространство, которого он так хотел… но шум возле туалета сказал, что она не вышла из уборной, а просто опустила крышку и села на унитаз.

Не было причин не взяться за мыло с шампунем, и он попытался управиться как можно быстрее. К несчастью, пуля, едва не задевшая его легкое, жалила так, будто на кожу пролили электролит. И мыло не помогало.

Вторая причина поторопиться — он четко осознавал свою наготу и свою эрекцию. Чем быстрее он вымоется, тем быстрее сможет одеться.

Одежды-то нет. У него не было чистой одежды.

Пораженно закрывая глаза, он смыл пену с волос, запрокидывая голову назад. Ошибка с его стороны. Поток воды ударил по члену, и, будь он проклят, если это не ощущалось как прикосновение рук, ее рук.

Или, может, рта…

Разрядка была неожиданной. И нежеланной. Когда член вздрагивал на волнах оргазма, Кор стиснул зубы…

— Не нужно прятаться, — сказала она хрипло. — Я вижу твою тень.

— Так отвернись, — простонал он, его бедра двигались в такт извержениям.

— Не могу.

Припав к плитке, он знал, что лишился малого преимущества, которое, казалось, имел в этой ситуации. Эта женщина угадала ужасную правду о нем. Она знала, что его цели изменились. И, казалось, она не желала продолжать эти отношения на условиях, которые позволяли им обоим сохранить лицо и достоинство.

Но, по крайней мере, она не знала, что была причиной всего.

Эта его жизнь… жалкая жизнь… сейчас крутилась вокруг нее.

Если это всплывет, это станет его погибелью.

Кор повернул кран, намереваясь положить конец всему этому и отослать Избранную, чтобы вернуть свои стены на место. Он только собирался сдернуть рывком штору и обмотаться ею, когда через гардину ему бросили массивное полотенце.

— Ради твоей скромности, — сказала Лейла.

Она смеялась над ним?

Не потрудившись вытереться, он прикрыл чресла и отодвинул занавеску. Она действительно сидела на унитазе, флис на ней укрывал ее изменившиеся от беременности формы.

Без слов, она задрала рукав и протянула запястье.

В ее глазах был вызов.

— Отлично, — выдавил Кор, злясь на себя. На нее. На новые земли, на которые они ступили.

Опускаясь на колени… потому что она была права, его ужасно шатало… он прикоснулся клыками к её плоти.

До смерти. Он до смерти хотел ее.

И укусил так нежно, как только мог.

При первом глотке он застонал, его тело закачалось, вес врезался в шкафчик под раковиной. Ее кровь была темным вином, от которого его мучила жажда, вместо того, чтобы успокоить пересохшее горло, а между ног, его член снова начал содрогаться.

Он кончал в полотенце, удовольствие волнами прокатывалось по венам, костям, плоти…

Моя.

В его нутре поднялась необходимость взять ее, такая мощная, что он поддался влечению, тело было в шаге от того, чтобы рвануть вперед, уложить ее на пол и забраться сверху.

Беременную или нет, он собирался взять ее, оставить внутри нее свою метку…

Разрывая прикосновение, он оттолкнулся от Избранной, упершись ногами в шкафчик, холодный фарфор раковины впился в его плечи, когда он одеревенел в попытке обрести контроль.

— Что случилось…

— Уйди! — закричал он.

Сексуальный зверь внутри него рыскал, готовый взять ее… и вкупе с его жаждой крови, он знал, что не сможет удержать оба инстинкта сразу. Он мог отгрызть ей запястье и жестко взять одновременно.

— Кор, ты выпил недостаточно…

Стиснув зубы, он закрыл глаза и напрягся.

— Убирайся отсюда! Если хочешь спасти жизнь ребенка… проваливай! Я нападу на тебя! Уходи!

Это привлекло ее внимание.

Как и, без сомнений, тот факт, что сейчас, когда он кончал на себя, полотенце давно слетело, сперма вырывалась рывками на его бедра и живот, а мускулы ног дрожали от усилий… чтобы не прыгнуть на нее.

— Иди!

Мгновение спустя она вылетела из ванной; еще через секунду она покинула коттедж. И она так торопилась, что оставила обе двери нараспашку, поэтому он видел, как фары ее автомобиля включились и описали круг по заросшему газону, прежде чем устремиться прочь по дорожке.

Он немного расслабился лишь тогда, когда задние фонари исчезли из виду, и он перестал слышать шум ее колес.

Обхватив член, он начал ласкать ствол, представляя, как она наблюдает за ним, слушая ее новый тон, которым она отметила его внушительные размеры.

Он не хотел мастурбировать.

Но чего он действительно не хотел — чтобы его покинули остатки разума… иначе он выпрыгнет за ней в ночь, остановит ее в небезопасном месте и сделает то, что делать с ней не хотел.

Нет, так он сможет остаться на месте.

О, Боже… каким взглядом она смотрела на него, думал Кор, кончая в очередной раз.

— Он сказал, что мне понадобится парка.

Следующим вечером, когда тьма накрыла особняк, и ставни поднялись на ночь, Селена стояла, переводя взгляд с одного пальто, которые протягивал ей Фритц, на другое. Одно было красное, второе — черное; оба были из шерсти и относительно длинные.

— О, простите меня, госпожа. — Он повернулся к шкафу в бытовке гаража. — Как насчет одного из этих?

В этот раз он предложил ей на выбор дутую куртку до талии, которая, казалось, была сделана из пончиков, и вторую, намного длиннее. Обе черные и на обеих надписи «ПАТАГОНИЯ».

— Выдалась на удивление мягкая ночь, — отметил Фритц. — Наверное, подойдет более короткая?

— Да, думаю, ты прав.

Натянув куртку, Селена изумилась ее легкости, и, застегнувшись, засунула руки в карманы.

— Она шикарна.

Дворецкий просиял.

— Рад быть полезным. Перчатки?

— Думаю, карманы вполне подойдут.

— Как пожелаете, моя госпожа.

Направляясь в кухню, она чувствовала себя парящей, словно пузырь. Трэз отказывался говорить ей, куда они собирались, и неизвестность была подобна крепкому вину, от которого кружилась голова, и парило тело.

Она помедлила возле откидных дверей в столовую. Звуки и запахи Первой Трапезы были сильными и радушными, голоса — хорошо знакомыми ей, от запахов урчал живот. Но она развернулась и направилась к противоположному выходу из кухни, сбоку от главной лестницы.

Все были такими милыми прошлой ночью, все женщины щедро оказывали ей внимание и поддержку.

Она не хотела снова тревожить их и не очень жаждала избыточной заботы.

Она начинала чувствовать легкую усталость и хотела сберечь силы для свидания.

Выйдя в фойе, она увидела Трэза и Мэнни, мужчины стояли рядом на противоположном краю мозаичного изображения яблочного дерева. Они сосредоточенно разговаривали, оба были очень мрачными.

Ее сердце остановилось. Терапевт настаивал на том, чтобы она осталась в доме? Или собирался сначала отвести ее в клинику?

Она посмотрела назад, подумывая о бегстве. Но не через подземный туннель…

— Ты должен беречь ее, — предупредил Мэнни.

— Так и будет. Клянусь жизнью брата.

О… черт…

Мэнни достал что-то из кармана. Какой-то брелок для ключей.

Позвенев им перед лицом Трэза, он сказал.

— За нее, кроме меня, еще никто не садился.

— Тогда почему ты даешь ее мне?

— Потому что тебе нужно соблюсти антураж. Ты везешь свою женщину на свидание, какой-нибудь БМВ тебе ни к чему.

— Ты — автомобильный сноб.

Селена нахмурилась. Машины? Они говорили о…