Но что она собирается делать? Хотя формально отец и не мог остановить ее — Пэрадайз была совершеннолетней — а в заявлении не было условий о том, что для подачи документов женщина обязана получить согласие старшего мужчины, тем не менее, Пэрадайз чувствовала себя парализованной.

Очень сложно идти наперекор родителям, когда остался только один из них.

И он единственный, кто есть у тебя в этом мире.

***

Селена ненавидела все, что касалось обследования, забора крови, рентгена. И чувствовала себя от этого еще хуже. И Док Джейн обращалась с ней с нежностью и заботой. Но сидеть в одном из больничных халатов, когда тебя пронзают и протыкают иголками, скручивают и делают снимки… она словно вела обратный отчет до своеобразного взрыва, который произойдет прямо перед тобой.

К тому же, Селена терпеть не могла антисептик с псевдо-лимонным запахом, который здесь использовали.

А еще тот факт, что ей было холодно, даже после того, как ее ноги накрыли пледом.

Но сложнее всего Селене было смириться не с окружающей ее обстановкой. А с внутренним криком, который, как оказалось, ей приходилось сдерживать усилием воли.

— Хорошо, думаю это наш последний рентген, — сказала Док Джейн из-за стола.

Призрачное изображение коленей Селены появилось в самом центре экрана компьютера. Однако Селена отказывалась смотреть на него.

Ей пришлось оставаться в лежачем положении до тех пор, пока Док Джейн не вернулась и не передвинула рентгеновскую трубку. Как только Селена села, доктор убрала пластинку из-под ноги Селены и переложила ее в сторону.

— Ну… что теперь? — спросила Селена.

Она окоченела. Замерзла. Вспотела.

Но по большей части Селена чувствовала онемение. И не только в руках.

— Позволь нам с Мэнни внимательнее изучить снимки. А затем мы все обсудим.

Селена спустила ноги и посмотрела на них через край кушетки. Она согнула одну ногу, затем другую, а в голове панически крутились мысли: Лучше? Хуже? Также?

— Когда? — хрипло спросила она.

— Почему бы не встретиться на рассвете? Трэз сможет прийти сюда вместе с тобой, если ты захочешь…

Снаружи раздался грохот, и они вдвоем взглянули на дверь. Когда звук повторился, Док Джейн сорвалась с места, также как и Селена.

В конце концов, она пока не окостенела полностью, и момент оказался подходящим, чтобы напомнить себе об этом.

Они вдвоем выбежали в коридор и прислушались. В тренировочном центре было тихо, учитывая, что Братья патрулировали улицы, и никто, к счастью, не лежал раненный в клинике…

Снова что-то загрохотало, и они рванули по направлению к палате двумя дверями дальше по коридору.

Док Джейн распахнула дверь настежь.

Врачу пришлось нагнуться, когда что-то вылетело из комнаты. Поднос. Металлический поднос, который проскользил дальше по бетонному полу, будто и впрямь был рад вырваться из той комнаты и увеличить расстояние между ними еще немного.

Внутри буйствовал Лукас. Оказалось, что с одной стороны он был привязан к кровати, но смог освободить одну руку, которой уничтожал все, до чего мог дотянуться: Лукас опрокинул кое-какое контрольное оборудование вместе со своим штативом для внутривенного переливания, та же участь постигла стол на колесиках, на котором лежало что-то металлическое, а сейчас тянулся к передней спинке кровати, словно хотел раздербанить ее на части.

— Лукас, — с поразительным спокойствием позвала Док Джейн. — Что происходит…

— Да пошла ты!

Селена отшатнулась. Последние несколько месяцев она приходила сюда, чтобы покормить брата Куина, и он всегда вел себя учтиво.

— Лукас…

— Пошло оно все! — Он отпустил спинку кровати, схватил столик и швырнул его так сильно, что тот перевернулся, высыпав все содержимое ящиков будто это был его способ истечь кровью. — Пошла ты!

Док Джейн отступила, пробормотав:

— Я пошла за успокоительным. Не входи внутрь.

Док Джейн перешла на бег, а Селена встала в дверном проеме.

— На что это ты уставилась? — Крикнут ей Лукас. — Какого хрена тебе нужно!

На кровати расплылось красное пятно. Простыня, свесившаяся наполовину вниз с одной стороны, испачкалась — у Лукаса шла кровь. Из одной из ран…

— Твоя нога, — выдохнула Селена, хорошо помня об инфекции, мучавшей его. — Осторожней со своей ногой…

— Я хотел умереть! — выплюнул Лукас. — Я пытался умереть!

Его лицо было похоже на перекошенную копию хорошо известных ей прежде черт, слишком бледная кожа лица так сильно обтянула череп, что, казалось, могла порваться в любой момент, лицо, вызывающее зависть до того, как Лукаса пытали в Обществе Лессенинг.

— Они отрезали мою гребаную ногу, чтобы спасти меня! — Лукас откинул простынь. — Чтобы спасти меня!

Культя была аккуратно перевязана хирургической марлей в несколько слоев, но под ней все было плохо: кровь просачивалась наружу, везде.

Лукас начал царапать то, что осталось от его ноги, и тогда Селене пришлось вмешаться.

Пройдя внутрь, она схватила его размахивающие руки и пришпилила их к кровати рядом с головой.

Лукас. Сошел. С ума.

Крича, извиваясь, проклиная ее.

А ей оставалось лишь качать головой и дать Лукасу истощить самого себя, что заняло совсем немного времени.

Когда Лукас перестал бороться, Селена сказала:

— Тебе так повезло. Так чертовски повезло.

Это его заткнуло. Так, как не смогло бы заткнуть прямое противостояние.

— Что? — запинаясь, произнес Лукас.

— Я умираю, — прямо ответила Селена. — И если бы кто-то мог бы отрезать часть моей ноги, чтобы спасти меня? Чтобы я могла остаться здесь с человеком, которого люблю? Я бы пошла на это, не задумываясь. Так что, да, я считаю, что тебе очень повезло.

Лукас все еще тяжело дышал, но напряжение покинуло его тело.

— Умираешь?

— Боюсь, что так. — Селена освободила его руки и сделал шаг назад. — Не трать впустую время, отведенное тебе. Я знаю, тебе больно, и не сомневаюсь, что ты злишься на то, где оказался. Но лично я без раздумий поменялась бы с тобой местами.

Док Джейн вернулась… и остановилась, увидев, что комнату не поглотил огонь или нечто подобное.

— Я переоденусь, — сказала Селена, направляясь к двери. — В этом халате холодно. Тебе помочь прибраться?

Док Джейн перевела взгляд с одного на другого, очевидно интересуясь, что было сказано или сделано, чтобы изменить положение дел.

— Э, нет, позволь мне самой обо всем позаботиться.

— Хорошо. — Селена кивнула доктору, а затем взглянула на Лукаса. — Береги себя.

Покидая комнату, Селена ощущала на себе его взгляд. И все еще чувствовала его, возвращаясь, чтобы переодеться.

Вернувшись в туннель, Селена испугалась, как бы приступ не настиг ее по пути в особняк, оставив ее умирать под лампами дневного света. Или, может, все произойдет на лестнице, ведущей в фойе… или…

Ладно, ей лучше прекратить это.

У нее достаточно беспокойств и без того, чтобы выискивать себе проблемы.

Он не мог оторвать от нее взгляд.

айЭм обнаженным лежал перед затухающим очагом, их конечности переплелись, бедра все еще рядом, но уже не соединены. Ее голова покоилась на согнутой руке, а сам айЭм приподнялся на локте.

— Я хочу увидеть тебя снова, — прошептал он.

Ему хотелось бы сказать ей, как сильно он нуждался в этих особенных мгновениях с ней, в перерыве от всего дерьма в Колдвелле, с которым он не мог справиться и на которое не мог повлиять. Придя сюда, он словно сделал шаг в сторону, изменил свой путь, взял передышку. Едва ли это была кардинальная и бесповоротная смена курса, да айЭм и не хотел этого, он ни за что не покинул бы своего брата.

Но этого было достаточно, чтобы у него открылось второе дыхание.

— Мне очень сложно выбраться оттуда. — майкен поцеловала кончики его пальцев. — В моем распоряжении всего несколько дней, когда сделать это так легко. После окончания траура станет намного сложнее.