— Нет, — прервал ее Сэмюэль. — Она не там. Марта. Ее нет в спальне.

Тетя Ида повернулась к Сэмюэлю, и, когда она посмотрела ему прямо в глаза, ее охватил внезапный ужас.

— Когда ты в последний раз фидел ее? — спросила она его.

— Десять минут назад, — ответил Сэмюэль. — Я ходил на… — Он едва успел остановиться и не ляпнуть «на чердак».

Тетя Ида оглядела маленькую ванную без окон. Хотя прошло уже много лет, здесь до сих пор пахло сыром.

— Я была здесь, внутри, последние пять минут, — сказала она, обращаясь скорее к себе, чем к Сэмюэлю. И затем, с внезапным волнением в голосе, воскликнула: — Выгляни в окно!

Сэмюэль вышел обратно в желтую дверь и выглянул из кухонного окна. «Существа Тенистого леса» по-прежнему были под его свитером. Он не увидел ничего, кроме пустых полей, фьорда и гор вдали.

— Нет! — вскрикнула тетя Ида, подойдя к нему. — В заднее окно гостиной!

Они побежали в гостиную, но возле входной двери тетя Ида вдруг остановилась.

— Ее туфли, — сказала она. — Ее туфли исчезли.

Сэмюэль посмотрел в окно, которое располагалось над лежанкой Ибсена. (Ибсен, проснувшись от внезапной суматохи, теперь сонно зевал.)

Сэмюэль напряг зрение, но не увидел ничего, кроме пустой бельевой веревки и травянистого склона, тянувшегося к…

И тут он увидел кое-что еще. Маленькую точку вдали. И когда его взгляд сфокусировался, он разглядел, что эта точка была человеком, идущим прямо по направлению в лесу.

— Нет! — закричал Сэмюэль, когда узнал темно-синее платье сестры, развевающееся на ветру.

Он вылетел из комнаты и понесся по половицам холла, пролетев мимо тети и выскочив в дверь. Оказавшись снаружи, он бросился бежать вверх по холму по направлению к Марте и лесу. Во время бега он вытащил книгу из-под свитера и теперь крепко сжимал ее в правой руке. Он подумал о том, чтобы бросить ее, но решил, что, если Марта успеет зайти в лес, книга ему еще пригодится.

— Марта! Марта! Остановись!

По мере того как он приближался к Марте, он почти не обращал внимания на хлеставший его ветер и мокрую грязную траву, набивавшуюся ему в носки.

— Марта! — звала тетя Ида. И затем: — Сэмюэль! Сэмюэль!

Однако Сэмюэль едва слышал тетин голос. Как будто тот Сэмюэль, которого она звала, был кем-то другим, бегущим рядом с ним.

— Мартааааа! — прокричал он. Единственная вещь, на которую он сейчас смотрел, была темно-синяя точка, которая с каждым его шагом по траве все больше приобретала знакомые очертания сестры. Он не заметил даже того, как пробежал по грязным отпечаткам копыт, оставленным жеребцами хюльдр прошлой ночью.

— Не заходи в лес! — прокричал Сэмюэль во всю силу своих легких. Теперь он уже мог разглядеть длинные волосы Марты, которые ветер сдувал вперед, так что они протягивались по направлению к лесу совсем как ветви деревьев перед ее лицом. — Марта! Остановись! Чудовища! Хюльдры! Тролли! В лесу!

Но Марта продолжала идти. Она все еще была далеко от него, и Сэмюэль знал, что он не успеет ее догнать.

— Марта! Нет! Вернись!

Марта не обернулась и никак не показала, что услышала брата. Она просто продолжала шагать вперед — не ускорив шаг, но и не замедлив, — пока не подошла вплотную к деревьям.

Но и тогда она продолжала идти, все дальше и дальше, пока не исчезла в темноте леса.

Она исчезла.

Сэмюэль продолжал нестись к прогалине между деревьями, где сестра была видна всего секунду назад, и пытался вглядеться дальше в темноту.

— Марта! Вернись! Марта!

Он бежал очень быстро. Быстрее, чем бежал к лесу в прошлый раз, когда гнался за кошкой. И тете Иде было очень сложно поспеть за ним.

Да, у него было преимущество на старте. Он вылетел, даже не надев ботинки, в переднюю дверь, когда тетя Ида все еще продолжала смотреть в окно. Но, кроме того, Сэмюэль несся на такой скорости и с такой целеустремленностью, что тетя Ида на своих старых ногах никак не могла сократить дистанцию между ними.

— Не ходи за ней! — молила она, задыхаясь и пытаясь догнать его. — Не ходи в лес!

Но, конечно, ее слова были бесполезны. Страх леса никогда не был так же силен в душе Сэмюэля, как страх потерять сестру.

И даже несмотря на то, что она рассказала Сэмюэлю историю о том, что случилось с дядей Хенриком, она понимала: он, наверное, думает, что уж ему-то удастся войти в лес и привести обратно свою сестру. Ведь Марта прошла между деревьями всего пару секунд назад. Она не могла уйти слишком далеко, и поэтому у Сэмюэля были все основания верить, что он сможет ее найти.

Но тете Иде было известно больше. Она знала, что в лесу не действуют обычные законы пространства и времени. Она знала, что из леса не возвращается никто — никто и ничто. И не имело значения, была ли это белая хлопковая простыня или ее муж из плоти и крови — лес никогда не отпускал то, что попадалось ему в лапы.

И поэтому, когда она увидела, как Марта исчезает в темноте между деревьями, тетя Ида знала, что она ее потеряла. Единственное, на что она еще надеялась, взбегая вверх по травянистому склону, — это догнать Сэмюэля прежде, чем он тоже исчезнет навсегда.

«Чертовы старые ноги», — пронеслось у нее в голове, и она наклонилась, чтобы прибавить скорость.

— Сэмюэль! Не ходи дальше! Сэмюэль!

Но мальчик по-прежнему ее не слушал. Он несся вперед с неисчерпаемой энергией, отчаянно надеясь хотя бы мельком увидеть длинные волосы сестры или ее темно-синее платье.

Он был уже почти на опушке.

— Сэмюэль! Сэмюэль! Останофись! — Этот крик отнял у тети Иды остатки дыхания и, казалось, сделал склон еще более скользким.

Но вдруг, как раз в тот миг, когда она подумала, что уже все кончено, она кое-что услышала. Шум. Позади нее. И в тот же миг она осознала, что это было бренчание ошейника Ибсена.

И в самом деле: пес был тут, летел по траве по направлению к Сэмюэлю. Это было невероятное зрелище. Пес, который всегда боялся даже повернуться носом в сторону леса, теперь сломя голову несся к нему на сумасшедшей скорости. Казалось, внутри него проснулись какие-то неведомые силы. Ибсен, которого в последнее время не увлекало почти ничего, кроме выпрашивания сыра и похрапывания в своей лежанке, стремительно летел по травянистому склону, словно гепард, преследующий газель.

Надо заметить, что Сэмюэль не подозревал о своем четвероногом преследователе. Сейчас для него все, находившееся позади, могло бы с таким же успехом просто прекратить свое существование. Единственное, что имело значение, — это добежать до леса, а потом отыскать сестру.

Он уже почти был там. Уже мог разглядеть стволы других сосен, скрывающиеся дальше во тьме.

Однако ровно в ту секунду, когда он уже был готов очертя голову нырнуть в лесную тьму, он почувствовал, как что-то держит его за руку.

Сперва он подумал, что это была рука тети Иды.

— Отпустите меня! — Но потом он заметил, что у этой руки были зубы — зубы, которые совсем не хотели отпускать его рукав.

Ибсен, подпрыгнувший в воздух, чтобы схватить Сэмюэля за рукав, теперь уперся всеми четырьмя лапами в землю с твердым намерением не позволить мальчику убежать в лес.

Хотя пес весил гораздо меньше, чем двенадцатилетний мальчик, которого он пытался удержать, на его стороне было земное притяжение и две дополнительных ноги.

— Отцепись, ты, тупая собака!

Но Ибсен, кажется, понял его слова как раз наоборот, потому что еще сильнее вцепился ему в рукав. Сэмюэль поднял руку, заставив пса встать на задние ноги. Однако, несмотря на такое грубое обращение, непреклонный элкхаунд не отпустил мальчика. Он вполне мог бы усилить хватку, вцепившись зубами в руку Сэмюэля, а не только в его рукав, но благородно не стал использовать эту возможность.

— Отцепись! Отцепись! Отцепись! — умолял Сэмюэль, вглядываясь в бесконечную тьму леса.

Сэмюэль продолжал трясти рукой и даже замахнулся на Ибсена книгой. А потом он обернулся и увидел тетю Иду, бежавшую вверх по склону в его сторону.