Все это время шли приготовления к главному событию мероприятия – созданию светоносной дуги небывалой величины и силы. Для этого в большущем деревянном ящике длиной не менее семи шагов, с дном и стенками, тщательно изолированными толстым слоем лака и промасленной бумагой, размещались 4200 медных и цинковых кружков диаметром в Джонин указательный палец, между каждой парой которых делалась прокладка из сукна, смоченная аммиачным раствором.
Все это публика узнавала из громких объяснений самого изобретателя.
– Сии батареи являются сильным источником электрического тока, – вещал он, описывая на словах действия своих помощников. – Если два угольных стерженька, положенных на скамеечку со стеклянными ножками, начать медленно приближать друг к другу изолированными металлическими направителями, то очень вскоре…
И в это время между угольными стержнями появилось яркое пламя ослепительной силы, формой напоминающее дугу. Казалось, под крышей павильона взошло солнце. Восхищенная красотой явления толпа дружно ахнула, потом люди зааплодировали, две скромно одетые девицы поднесли зардевшемуся ученому цветы.
– Этот поразительный эффект можно будет использовать для освещения темных покоев! – воскликнул он на радостях.
Идея зрителям понравилась, и они попросили повторить эксперимент на бис, чтобы, так сказать, убедиться еще раз воочию.
Джона уже было собиралась уйти, как ее вдруг окликнул знакомый голос:
– Миледи! Неужели я не сплю! Леди Джойана!
На расстоянии протянутой руки от шуриа стоял не кто иной, как Хилдебер Ронд, баронет из Ерреа и неудавшийся жених леди Янамари. Хозяин прекрасного современного дома с центральным отоплением трепетно сжимал в руке шляпу и взирал на беглую графиню потрясенным взглядом.
– Вот так встреча! – молвил он и припал устами к тоненькой ручке, затянутой в шелковую перчатку, а потом обернулся и призывно замахал рукой: – Дорогая, иди скорее сюда!
Теперь пришло время изумляться самой Джоне – к ним, наспех подобрав юбки, торопилась Анвельма Бетико.
«Великие Духи! Такой удачи не бывает!» – мысленно взвизгнула шуриа. Она не смела надеяться, что ей так повезет. Они с госпожой Бетико дружили на почве политических убеждений уже двадцать лет подряд.
– Ах! Милая Джона! Неужели! – вскричала Анвельма.
Дамы обнялись и звонко расцеловались, потом отпрянули, точь?в?точь змеи перед броском, чтобы разглядеть вновь обретенную подругу лучше. И этот сугубо женский ритуал принес пользу обеим – Джойана узрела перед собой счастливую супругу и будущую мать, а леди Ронд… должно быть, странное и непонятное существо, упавшее с луны.
– Предвечный! Джона, как ты изменилась! Я бы никогда не узнала тебя в толпе.
– Подурнела? – ухмыльнулась шуриа.
«Ох уж мне эти чисто дамские «комплементы»! Истинно сказано, что одна женщина подобна прекрасной розе, две – дерущимся кошкам, три – сложному яду, а десять – картечной гранате», – было написано на миловидном лице баронета.
– Нет, что ты! – поспешила возразить Анвельма. – Просто ты такая… нездешняя, такая… отчаянная. Где ты была все эти годы? Неужели…
Леди Янамари ухватилась за любезно предложенную руку помощи. Правильно заданный вопрос всегда наполовину готовый ответ.
– Да, на Шанте. Родина предков позвала меня.
Получилось слишком пафосно, но обстановка научного эксперимента располагала к чему?то такому… возвышенному.
– Как романтично! Хил, ты слышал? Наша Джона жила на диком острове в окружении сородичей! Это так мило.
Как всякая беременная женщина, Анвельма с легкостью впадала в сентиментальность и готова была лить счастливые слезы по любому поводу. Чем и занялась, благо практичный баронет припас несколько носовых платочков.
– Говорят, остров Тэлэйт прекрасен? А ты там была королевой?
Джона по себе знала, как ожидание ребенка пагубно сказывается на умственных способностях женщины, но умничка Анвельма как?то уж слишком радикально поглупела.
– Нет, что ты. Просто жила среди дальних родичей своей матери.
– Но там же была война. Ты сбежала от оккупантов?ролфи?
Хилдебер одними глазами безмолвно призвал бывшую невесту к терпению и пониманию. Впрочем, вопрос снова оказался уместным.
– Что?то в этом духе, – радостно соврала Джона.
– Нам так тебя не хватало, милая. Я скучала по нашим беседам. Даже представить себе не могу – ты среди диких горцев, которые даже во сне не расстаются со своими мечами и кинжалами. Ужас! Как я тебе сочувствую, дорогая.
В прелестной, украшенной модной шляпкой с нежно?розовой лентой головушке Анвельмы Ронд снова сменились потоки впечатлений, открыв слезные шлюзы.
– Милая, ну что же ты себя так изводишь? – проворковал снисходительный и понимающий муж. – Хочешь, пойдем еще посмотрим на лягушечек?
И лихо подмигнул Джоне, дескать, доверьтесь мне, я знаю, что делаю. И действительно, несчастные земноводные, умерщвляемые, обезглавливаемые и пронзаемые насквозь препаровальной иголкой чувствительную леди совершенно не печалили, напротив, вызывали неумеренный восторг.
– Какой загадочный парадокс, – философски вздохнула шуриа, глядя на увлеченную варварскими экспериментами подругу.
– М?да, науке еще предстоит разгадать сей феномен, – согласился будущий отец. – Но когда?то же это должно кончиться, верно?
– Что именно?
– Слезы без причины, полуночные вареные раки, – Хилдебер поморщился, вспоминая причуды супруги. – И прочие неестественные капризы. Вы же знаете Вель гораздо дольше, она всегда была на редкость разумной женщиной.
И пока чувствительная леди Ронд наслаждалась посмертными муками лягушек, Джона изо всех сил утешала ее мужа. А заодно и выспрашивала о синтафском житье?бытье.
– Милая Джойана, с тех пор как вы нас так внезапно и загадочно покинули, многое в Санниве изменилось, и не в лучшую сторону. Эсмонд?Круг окончательно наложил лапу на его императорское величество, превратив Атэлмара по сути в безвольную марионетку. Ходят упорные слухи, что последний год на троне сидит двойник, а государь давно заточен в тюрьму эсмондов, если вообще еще жив. Большинство мыслящих людей давно уверились в узурпации власти Эсмонд?Кругом, но любые попытки сопротивления пресекаются на корню.
– Жуткая главоусекающая машина на площади Мира заработала вовсю? – не скрывая горечи, спросила леди Янамари.
– Ах, если бы! Эсмонды вспомнили старую практику тайных исчезновений неугодных. Был человек, и нет человека. Мы?то думали, что все началось с вас. А оказалось… Впрочем, я рад за вас, милая Джой. И даже не обижаюсь.
У него была такая обаятельная улыбка, что шуриа не устояла и шутливо шлепнула бывшего жениха сумочкой.
– Забудьте ваши обиды, Хилдебер. Мы ведь друзья?
– Конечно. Не исчезни вы, я бы не познакомился с Вель. Общее дело сплачивает и объединяет, тем паче розыски.
– Так вы меня искали?! – Джона чуть сумочку не выронила, так экспрессивно всплеснула руками.
– Конечно! А вы как думали? Все вместе. Даже этот ваш ужасный Жозеб Мендия. Он нанял частного сыщика, вообразите себе?
Все?таки не зря графиня выделяла Хилдебера и благоволила ему. Сложись все иначе, совсем?совсем иначе, они могли бы стать супругами… Но жизнь такова, что каждое твое слово, каждый поступок подобен острейшему ножу, отсекающему иные вероятности событий. Сложись все иначе, и у них с Аластаром никогда не родился бы Шэррар, и Аластар не узнал бы Идгарда, и не случилось бы очень много разных вещей, хороших, плохих и ужасных. И кому, по большому счету, решать, чему быть, а чему так и остаться неосуществленной возможностью? Уж точно не Джойане.
– Не переживайте так, Джой. Он быстро утешился, – баронет смущенно приподнял шляпу и кивнул на супругу: – Я, правда, тоже.
Анвельма тут же почувствовала на себе любящий взгляд мужа, забыла о терзаемых квакушках, а также изъявила желание откушать чего?нибудь сладенького в ближайшей кадфэре.
Наилучшее, по словам Хилдебера, заведение находилось в трех кварталах и располагалось в старинном, классического диллайнского стиля, четырехэтажном доме с внутренним двориком. Столики на открытых галереях с колоннами, откуда клиенты могли лицезреть глухую южную стену, сверху донизу увитую вечнозеленым плющом, создавали очень романтичную атмосферу.
