Харди работал застрахованный веревкой, продетой через карабины на вбитых в лед крючьях. Он продвигался медленно, и мы с Джексоном использовали ближайший час на то, чтобы разведать путь вправо: вдруг первая двойка пропустила накануне какую-нибудь возможность. Но нет, там действительно не было пути.

Вернувшись, мы увидели, что Харди поднялся метров на девять. Выше стена из нависающей делалась вертикальной, но зато ледяной столб отделялся от нее и уже не мог нам помочь. Оставалось только преодолеть следующие шесть метров напрямик. Теперь вперед вышел Бенд. Он вырубил надежную опору для ног и, пользуясь своим ростом, вбил над головой на разной высоте несколько крючьев. Затем укрепил веревку и с помощью Харди, подтягивавшего его снизу, стал подниматься, держась за крючья и вбивая новые.

Мы следили за ним затаив дыхание. Его кошки плохо цеплялись за лед, и часто крюк, на который он только что опирался, легко вынимался, стоило потянуть его под углом. Малейшая ошибка — и Бенд сорвется. Наконец он вбил ледоруб в снег, в трещину у края стены; еще миг, и Бенд выбрался наверх. Мы приветствовали его радостными возгласами.

Был час дня, мы работали уже четыре часа. Стало ясно, что сегодня разведку не закончить, придется снова брать стенку завтра. Я и Джексон пошли в лагерь за кольями и веревочной лестницей. Спускаясь вниз, мы увидели, как Харди присоединился к Бенду.

В три часа мы вернулись к подножию стенки. Появился туман, начался снегопад. Харди и Бенд подтянули колья и закрепили лестницу, она свисала до середины столба.

В ту ночь настроение у нас было скверное. Маккиннон, видевший нас днем с плеча Талунга, сообщил по радио, что мы выбрали самый удачный путь по ледопаду.

— Вам осталось одолеть еще всего лишь три-четыре трудных участка, — сказал он.

Ho Харди считал путь от лестницы вверх очень тяжелым и сомневался, удастся ли выйти здесь на начало Нижнего ледопада. Да и до лестницы некоторые части маршрута были, на мой взгляд, не просто трудными, но и опасными.

Вправе ли мы подвергать такому риску шерпов? Первый склон, над бергшрундом, очень ненадежен; что же до большой стены, взятой нами, то она под влиянием общего движения ледника в любой момент может обрушиться. Нас утешало лишь то, что Бенд и Харди смогли хорошо рассмотреть восточный склон Западного контрфорса. Его нижняя часть чрезвычайно крута, а верхняя, обращенная к плато, казалась нам до сих пор настолько неприступной, что мы и не помышляли о возможности траверсировать ее, даже если удастся выйти к ней с запада. Но Бенд и Харди разглядели снежный кулуар, спадающий с гребня контрфорса в начало Нижнего ледопада; похоже было, что по желобу вполне можно будет спуститься.

Таким образом, если маршрут через Нижний ледопад окажется недоступным или слишком рискованным, остается возможность подняться западным склоном Западного контрфорса к желобу и выйти по нему на плато под Нижним ледопадом. Кстати, мы приметили этот желоб еще на фотоснимках, сделанных с Талунга и с самолета, но на них, из-за искаженной перспективы, он казался непроходимым.

Итак, завтра мы еще раз попытаем счастья на Нижнем ледопаде. Если ничего не выйдет, будем пробиваться к гребню над кулуаром (этот участок гребня мы назвали Горб).

…Вышли рано. Даже при наличии веревочной лестницы стена показалась нам с Джексоном достаточно волнующей. Мы петляли между широкими трещинами, взяли в лоб подсеченный снизу серак и, обойдя еще несколько трещин, достигли места, где явно не так давно произошло оседание: в леднике виднелся провал, заполненный острыми обломками различной формы и величины. Пересекли этот участок поочередно, затем поднялись по несложному склону. Я прорубил проход в небольшом ледяном барьере и очутился на краю глубокой и широкой трещины, протянувшейся далеко в обе стороны. Никакого намека на мост… Дальше сегодня не пройти. Мы находились метров на сто двадцать выше контрфорса Кемпе и примерно на столько же ниже плато.

Сидя на краю трещины, мы обсуждали участок ледопада, простирающийся впереди. Возможно, с помощью лестниц удастся форсировать эту трещину. Ну а следующую, а все остальные? Так или иначе, я уже принял решение: этот путь не годится. Мы не можем требовать, чтобы шерпы шли здесь день за днем, скованные тяжелой ношей. Тут уж не то что риск, а неизбежно случится беда.

Отсюда еще лучше был виден желоб, спускающийся с Горба. Вид его внушал надежду. Мы решили сосредоточить все усилия на попытке выйти на Горб с запада и повернули обратно. Предстояло переносить базу к подножию склона над Могилой Паша.

Глава шестая

Путь через Горб

23 апреля — 28 апреля

Мы вернулись в базовый лагерь в пять часов — усталые, разочарованные. Возможности выбора маршрута сузились, надежд на успех стало меньше. Нельзя было терять ни минуты, если мы хотели своевременно исследовать склоны выше Могилы Паша и найти путь через Горб, чтобы успеть разбить лагерь в верхней части горы.

Харди и Бенд считали разведку маршрута к плато своей задачей и стремились завершить ее. 23 апреля мы вышли втроем для первого ознакомления с обстановкой.

Мы выступили на север, через разрушенный ледник между нашим лагерем и правым склоном Ялунгской долины, по направлению к подножию Западного контрфорса. Дальше путь пролегал по желобу между льдом и скалами контрфорса. Спустя полтора часа широкий каменистый кулуар вывел нас к краю ледника с западной стороны контрфорса, и мы оказались на уровне с бугром, где захоронен Паш.

Земля и валуны, мох и трава были прикрыты тонким слоем свежего снега. Здесь мы обнаружили следы первой экспедиции на Канченджангу: ржавые банки, каменные стенки-укрытия и, наконец, могилу Паша — деревянный крест и камень с высеченной надписью: «Алексис А. Паш. I. IX. 1905».

Повернувшись лицом на северо-восток, мы видели справа крутой гребень Западного контрфорса, местами снежный, местами скальный. Прямо перед нами простиралась нижняя часть обледеневшего склона, спадающего на 200 метров от западного гребня западной Канченджанги. В 600 метрах над нами ребро Западного контрфорса выравнивалось, потом снова поднималось круто вверх к гребню. Горб! И похоже, что путь к нему не слишком сложен. Склон контрфорса ниже Горба напоминал своими очертаниями песочные часы. Его верхняя часть сужалась книзу и приводила к узкому проходу, окаймленному с двух сторон сераками. Ниже снежный склон снова расширялся и сливался с ледовым потоком, который соединялся в свою очередь с главным Ялунгским ледником. Высокий край ледового потока находился в 100 метрах от нас и был легко достижим. Дальше опасными выглядели только два участка: нижнее снежное поле, на котором угрожали обвалы с выступа южнее прохода, и самый проход — могло оказаться, что он принимает снег и обломки со всей верхней части склона.

Мы полагали, что следует разбить лагерь I выше прохода: там было место, защищенное трещиной от обвалов. Маршрут выглядел не очень надежным, однако был значительно безопаснее Нижнего ледопада, и мы условились, что завтра Харди и Бенд вместе с двумя шерпами поднимутся туда, подберут площадку для лагеря I, а на следующий день попытаются взойти на Горб и выяснить, что кроется за ним.

Ho следовало еще определить, где будет базовый лагерь. Бугор Могилы Паша показался нам подходящим. Земля, скудная растительность — ни того, ни другого не было на нашей нынешней базе. Co всех сторон нас окружали только лед и камень. Больше того, хотя мы и считали себя там в безопасности от лавин, полной уверенности все же не было. Всего несколько дней назад Харди и Бенд были напуганы огромной лавиной, сорвавшейся с пика Талунг. Тысячи тонн льда скатились вниз по большому желобу; лагерь окутало облако ледяной пыли, распространившееся по всей долине. Когда оно рассеялось, все выглядело как после сильного снегопада.