- Ты решил спиться? Тут и близко нет подобного.

- Это не для удовольствия, а в лечебных целях. Я прошу тебя, - пересилив себя, снизошел он до просьбы, как однажды снизошел до извинений. Хоть бы зафиксировался в этой оседлавшей его вежливости! – Добудь, и чем больше, тем лучше.

- Да откуда мне взять?.. – подумав о Хенсоке, я притормозила. А кто знает? От старика можно ожидать чего угодно. Вдруг и бутылочку вина припас? – Что собрался лечить? Свою душу?

- Мою не надо, - покривился Сандо на бок спесивой улыбкой. – Я не хрупкий мальчик, как-нибудь перебьюсь.

- А чью же?

- Кидо, - сказал он, опустив взгляд и подтянув губы в узкую нить. – Ты же слышала его историю…

- Да, у него никого не осталось. Я знаю.

- Я хотел расшевелить его хоть немного, - плечи передернулись, как перезаряд автомата. – Вышла небольшая драка… То есть, я думал, что мы подеремся и ему полегчает. Ему же надо как-то выйти из своей ракушки. Заговорить с кем-нибудь. Но он даже сопротивляться не стал. Просто дал себя бить… - Сандо сердито и грозно свел черные брови. Было ощущение, что он собой недоволен в большей степени, чем тем, кто терпел удары. – Остаётся одно средство, которым пользуются все нормальные люди – напиться, забыться, выплакаться, и начать жизнь заново.

- Ты волнуешься о братьях, - с восхищением украдкой заметила я. Сандо встряхнулся, словно думал, что один, а тут вдруг оказалась я.

- В общем, найди, пожалуйста, литра два. Чего-нибудь покрепче, - оттолкнувшись от столешницы, он быстро протараторил: - Я буду очень благодарен.

Посмотрев вслед, я подумала о том, что уйду в тот момент, когда даже с Сандо отношения наладились, когда все ребята станут спокойнее, радостнее, одухотвореннее. Почему я должна буду покинуть Лог именно тогда, когда он наполнится счастьем? И будто в ответ всплыл в голове голос Хенсока о птице, которой залечили крылья. В клетке она заболеет снова. Выпустит ли он всех своих птенцов досрочно? Или выздоровевшей птицей в какой-то мере была я? Да, возможно, полная трудностей, склок и выяснений жизнь в монастыре не даёт мне расслабляться, праздно шататься и страдать ерундой, как другой девчонке в моём возрасте, благодаря этому всему я взрослею, осознаю, думаю и пытаюсь умнеть и просветляться. А когда всё наладится, чем займусь тут я? Рутиной, готовкой и уборкой, которые и так присутствуют; но сейчас они подкрашены какой-то невидимой и неясной целью, неочевидной, что приходится догадываться, но это и придаёт мне заряд энергии, толкает вперед, заставляет исполнять долг с энтузиазмом, а не ждать окончания, считая часы. Считать часы до выхода отсюда, лишенные по субботам моей главной награды. Лео, кому ты делаешь легче и лучше? Неужели тебе проще уходить одному, неужели ты умудряешься там ни о чем не думать? Неужели Сандо прав, и истинный воин владеет даже мыслями. Он подчинил себе всего себя, и если я не мельтешу перед глазами, то и думать обо мне не стоит. Вот бы и мне научиться такому! Но я всего лишь девочка, которая не умеет сосредотачиваться… Взявшись за маленький острый ножик, я посмотрела на черри и зелень. Ладно, васаби и острый перец отменяются, кое-кто заслужил бонуса.

Поднявшись на второй этаж башни и огласив криком о своём приближении заранее, я затормозила перед настоятелем, который отложил книжку и воззрился на меня, улыбаясь.

- Пока у меня доготавливается обед, я к вам быстро с прошением, - я поклонилась, обозначив запятую в обращении. – Не найдется ли в обители выпить? Я имею в виду спиртное. И если нет, то дастся ли мне возможность выйти на полдня и сбегать до магазина?

- Должен ли я спрашивать для чего это? – вопреки обычной выдержке старика, его брови всё-таки заметно поднялись, выдавая изумление.

- Для целительного эликсира, учитель, - расплылась я. Тоже что ли поговорить загадками и запудрить ему мозги? Не в моих интересах, ведь мне же от него что-то нужно, а не ему от меня.

- И на сколько персон эликсир? – принялся вставать Хенсок, расправляя хакама.

- На одну. Но очень надо. Кажется, не все души можно вылечить словами и нравоучениями, - посерьёзнела я.

- Кидо? – прозорливо угадал дедушка. Я кивнула. – Идем.

Он опять нашел где-то в складках связку ключей, и мы спустились в ту самую комнату, где я чувствовала себя путешественницей во времени. С не меньшим интересом, чем в первый раз, я стала озираться и разглядывать фотографии. А снимок Лео здесь появится? Хонбина пока не видно. Хенсок подошел к шкафчику, совсем не похожему на сервант, наклонился, открыл нижние полки и явил моим привыкшим к шоку глазам мини-бар. Всё-таки ход мыслей моих был верен. Чтоб у настоятеля-то, да не было чего-то подобного? Он принялся выставлять бутылки соджу на журнальный столик. Когда «батарея» достигла шести, он обернулся:

- Хватит?

- Ну… наверное. Я не знаю, сколько нужно. Тут два литра будет? – ссылаясь на опыт Сандо, уточнила я.

- Тут три. Шесть по ноль пять, - как бывалый бармен, провел рукой по крышечкам Хенсок.

- В самый раз, я думаю, - подождав благословляющего сигнала, я принялась собирать бутылки, обнимая их у груди. Как бы так ещё припрятать пока, чтобы адепты не заметили и не увидели меня с этим.

- Смотрите только, чтобы мастера не увидели! – назидательно посоветовал мне в спину Хенсок.

- Вы ещё скажите, что они не знают о вашем загашнике? – на выходе хмыкнула я весело.

- Знают, но вдруг захотят присоединиться? – захихикал «директор» монастыря и, выйдя за мной, принялся закрывать тайную комнату под лестницей. Не успев сделать и шага на тропинку, я лоб в лоб столкнулась с Лео, подстраховав ценную ношу от падения. Он смущенно посмотрел мне в лицо, но когда его взгляд опустился и увидел, что я несу (а на этикетках без прикрас было подписано «соджу»), то тут же вернулся обратно, уже более озадаченный и непонимающий.

- Да-да, спиваюсь потихоньку, - пробормотала я, не в силах предположить, какие мысли рождаются в его мозгу.

- Зачем это? – не стал отходить он, чтобы пропустить меня.

- Разбиваешь мне сердце, пойду топить горе, - попыталась я обойти его, но он не дал, шагнув туда же. Какие мы настырные сегодня! Не хочу я ему говорить о том, для чего это на самом деле. Поймет ли он методику Сандо, которую я, не будучи пьющей, поняла?

- Хо? – настойчиво спросил он, не веря, видимо, в то, что в меня столько влезет, или что Хенсок дал бы мне такое количество спиртного для такого повода, как несчастная любовь. А ведь так оно и было. Только у Кидо всё куда трагичнее. Правду говорят, что пока живы – надежда есть, и нет её лишь когда забирает смерть.

- Греться буду! Между прочим, в комнатах нет отопления, а я не закаленный монах, и одеяла мне мало, - зыркнув на него исподлобья, я тихо подытожила: - Да и ты греть не приходишь.