- Вы тоже, – ответил Энджел. Мазандранец зажал его ногу между двумя досками и закрутил зажимы. Маргарет нервно закусила губу. Господи, да пусть же Энджел хоть что-нибудь скажет!

- Давай, смотри, тварь, – прошипел Ляйднер и добавил несколько слов, которые она не поняла. Рангихотри отступил подальше и кивнул мазандранцу. Тот взялся за молоток и длинный кол; у Маргарет на миг пропало дыхание, и перед ней все поплыло.

- Боже мой, не троньте его!!

- Молчать! – рявкнул Энджел. Потом раздался глухой удар, звук разрываемой плоти и треск кости, но крика не последовало. Нос Маргарет заполнил запах крови, она задохнулась и повисла в руках Ляйднера. Он встряхнул девушку, но ей казалось, что она в обмороке, пока снова не услышала удар и треск. Маргарет зажмурилась. Ее била мелкая дрожь, зубы так стучали, что она едва не прокусила язык, когда хотела крикнуть "Прекратите, пожалуйста, пожалуйста, не трогайте его!"

Она шевельнула онемевшими от страха губами. О Господи, снова эти звуки! И запах крови, такой густой, что ее сейчас стошнит! Ляйднер что-то шипел ей в ухо, выкручивал руки, но боль доходила до нее медленно, словно тело находилось далеко, не здесь, и... она не слышала голоса Энджела.

- Энджел... – еле слышно, умоляюще позвала Маргарет, но он не ответил; Господи, почему?! Что с ним, Боже, неужели он... Девушка распахнула глаза. Все расплывалось и дрожало – и мазандранец, и Рагнихотри, и матросы вокруг, но в наступившей тишине она наконец различила тяжелое хриплое дыхание. Слава Богу! Живой!

"Конечно, живой, дура, зачем им мучить труп!"

Но если он жив и в сознании... о Господи, пусть он хотя бы не будет в сознании!

- Ну же, герр Редферн, – донеслось до нее, – скажите уже что-нибудь. Крикните, в конце концов. В самом деле, вам полегчает!

Перед Маргарет все потемнело. Чувство, вспыхнувшее в самой глубине ее сердца, было слишком черно для ненависти: жгучее, всепоглощающее, прозрачное, как зарево над пожаром. Сильнее, чем боль, больше, чем ненависть – оно обожгло ее изнутри, высушило в один миг, спалив без остатка все, что уже не имело значения. Ни боли, ни страха, ни сомнений, ни слез – одна лишь свирепая, испепеляющая, дикая ярость.

- Давай! – зашипел Ляйднер. – Вякни погромче! Уж тебе-то он ответит!

Снова раздался стук молотка о дерево, влажный чавкающий звук, хруст – но Энджел молчал. И она тоже промолчала. Только смотрела на него, не отводя глаз, вбирая запах крови, запоминая вид расколотых костей, разорванной плоти – и каждого из его мучителей.

- Ладно, – после паузы сказал Рагнихотри. – Попробуем по-другому.

Мазандранец бросил окровавленный кол на пол. Кровь блестела, как лак, в ней белели осколки кости. Хозяин нежити протянул руку над раздробленной ногой Энджела и что-то певуче замурлыкал на мазандранском. Оранжевые узоры стекли с его ладони, оплели остатки ноги. Редферн громко выдохнул и выгнулся на лавке, натянув ремни. Он все еще молчал, слышно было только похрустывание срастающейся кости и чавканье сходящихся мышц и кожи. Когда все кончилось, Энджел распластался на лавке. В волосах на ноге осталась круглые проплешины.

- Не слишком приятно без обезболивающего, да? – спросил хозяин нежити. – Теперь мы можем повторить все заново, пока вы, наконец, не снизойдете до разговора.

Энджел не ответил. Рагнихотри побарабанил пальцами по лавке и направился к Маргарет. Она исподлобья следила за его приближением. Он остановился перед девушкой, взял ее за подбородок, приподнял ей голову и немного покрутил.

- Но, быть может, юная фройлен уговорит вас...

Маргарет с полсекунды смотрела на Рагнихотри, а потом вывернулась и впилась зубами в его ладонь, поближе к большому пальцу.

Хозяин нежити испустил пронзительный высокий вопль и рванулся прочь, но Маргарет с мстительной радостью сжимала зубы все крепче и крепче, сглатывая стекающую в рот кровь. Наконец-то ему тоже больно! Больно по-настоящему! Она вонзала зубы все глубже, наслаждаясь визгом "могучего учителя". Жертва извивалась, Ляйднер пытался помочь, его захват ослаб, и Маргарет вырвалась на волю. Она метнулась к Энджелу и замерла позади него, положив руки ему на плечи. Кровь еще заполняла ее рот и стекала по подбородку.

Вопли Рагнихотри перешли в стоны с взвизгами. Он попятился от Ляйднера, баюкая прокушенную насквозь ладонь, и неверяще уставился на мисс Шеридан. Маргарет сплюнула его кровь, вытерла губы и улыбнулась.

- Schickse[1]! – крикнул Рагнихотри. Энджел издал короткий слабый смешок.

- Что вы так верещите? – сипло прошептал он. – Всего лишь маленький укус.

Маргарет стерла рукавом пот с его лба. Заметив краем глаза мазандранца, она с некоторым удивлением обнаружила, что тот насмешливо и довольно скалится.

Рагнихотри шептал над укусом, узоры оплели рану, и она стала затягиваться.

- Посмотрим, что вы скажете, когда вас здесь заменит эта fotze! – прошипел он. – Станете вы разговорчивей, когда в ее но... –он неожиданно смолк, уставившись в пространство поверх головы Маргарет отсутствующим взглядом. На его лице появилось смятенное, почти испуганное выражение. Хозяин нежити встряхнул головой, коротко бросил что-то по-доргернски и по-мазандрански, развернулся и устремился прочь. Матросы последовали за ним. Ляйднер ушел последним, то и дело оглядываясь на Маргарет.

- Бешеная сука, – пробормотал он на прощанье. Девушка фыркнула. Гигант-мазандранец внимательно смотрел на нее.

- Ваджу, – вдруг веско заявил он, с одобрением глядя на Маргарет. – Бахаду-ор ваджу[2]! – и скрылся во тьме амбара.

[1] доргернское ругательство

[2] храбрая девственница (мазандр.)

Валентина сидела рядом с Джен и держала ее за руку. Видимо, это как-то препятствовало ведьме спалить весь дом прямо во сне. Хотя Натан не был уверен, что она спит. Он повернулся к Лонгсдейлу. Консультант расположился в кресле на максимальном расстоянии от вдовы. Пес лежал у его ног, не сводя глаз-угольков с кровати. Это была, кстати, кровать Лонгсдейла – он благородно уступил девушке свою спальню.

- По-моему, гад зашел с козырей, – сказал Бреннон. Консультант вопросительно поднял брови.

- Дюжина кровососущих тварей. Не меньше полусотни прОклятых людей, – Бреннон кивнул на ведьму. – Если бы не она, я бы тут уже не стоял. И если бы не она, – помолчав, мрачно закончил он, – по меньшей мере пятьдесят человек сейчас были бы живы.

- Она ведь вас предупреждала, – сказала Валентина.

- Но не о том, что она спалит дотла людей, повинных только в том, что у хозяина нежити руки чешутся.

- Она не могла остановиться.

Бреннон исподлобья уставился на ведьму. Он и Фарлан были обязаны ей жизнью, но... сейчас он впервые по-настоящему осознал, насколько ведьма опасна и как сильно она отличается от него и вообще любого человека. А ведь Редферн предупреждал!

…куда он, черт побери, сам пропал?

- Думаете, хозяин бросил против нас всю свою нежить? – спросил Лонгсдейл. На вдову он смотрел ревниво, без приязни.

- Откуда мне знать? Может, у него уже фабричное производство налажено. Я у вас и спрашиваю: возможно, что сейчас хозяин нежити остался без собственно нежити?

- Не знаю. Нам ничего не известно о том, как он делает из людей нежить. Вероятно, у него в запасе целый батальон вампирок. Хотя, – тут же нахмурился консультант, – такое массированное скопление нежити нетрудно засечь.

- Ладно, – решил Бреннон. – Сомневаюсь, что Редферна мы еще услышим. Поэтому займитесь тем, что собирались сделать: выследите источник проклятия, про который вы мне говорили.

- Вы уверены? – с тревогой спросил Лонгсдейл. – Мы ведь не знаем, на что способен хозяин.

- И с какой целью он вас преследует, – добавила Валентина. – Джен сейчас не сможет вас защитить.

Бреннон отвернулся к окну. Он уже не хотел, чтобы Джен его защищала. Он вообще сомневался, что хочет ее присутствия рядом. После того, что случилось – не лучше ли будет отправить ее домой? В конце концов, Лонгсдейл обязан был присматривать за ней лишь до момента взросления. Теперь она взрослая, настоящая ведьма – и кто знает, какой она очнется…