– Может, ее зовут Кармен?

На удивленном лице Ханка ясно читался ответ.

– Это просто догадка, – объяснил пастору свое неожиданное прозрение Маршалл. – Она настоящий предатель, эта девица. Она работала в моей газете. Вчера она мне рассказала, что ее изнасиловали. Я сразу понял, что она врет.

Ханк раскрыл рот от удивления.

– Ну, уж это слишком! Откуда ты можешь знать?.. Маршалл огляделся по сторонам и пожал плечами:

– А! Да что нам еще делать? Ханк, у меня есть что тебе поведать, если ты готов слушать. Это займет несколько часов. Идет?

– Да, я тебя выслушаю, если потом ты согласишься слушать меня.

– Мисс! Вам плохо, мисс?

Бернис вздрогнула и проснулась. Кто-то склонился над ней. Это оказалась молоденькая девушка, скорее всего старшеклассница или гимназистка: карие глаза, черные кудри, рабочие джинсы – настоящая фермерская дочь.

– Ох! Нет… нет… – единственное, что могла произнести Бернис.

– Как вы себя чувствуете? – спросила девушка с несколько странным выговором.

– Спасибо, хорошо. Я только очень устала. Надеюсь, все в порядке. Я тут шла и… – она вспомнила про свои синяки и подумала: «Прекрасно, ребенок решил, что меня обокрали и избили бандиты, не иначе».

– Вы ищете свои очки? – спросила девушка. Потянувшись, она подняла с травы темные очки и подала их Бернис.

– Я… я думаю, тебя удивляет, что у меня с лицом? Девушка расплылась в обезоруживающей улыбке:

– О! Видели бы вы мое лицо, когда я просыпаюсь!

– Это, наверное, частная территория, я не собиралась…

– Нет, я здесь случайно, как и вы. Увидела, что вы тут лежите и решила посмотреть, не случилось ли чего. Может быть, вас подвезти?

Бернис готова была уже произнести «нет», но бросив взгляд на часы, она воскликнула:

– Что это! Почти четыре! А ты не на север?

– Я еду в Бэйкер.

– О! Превосходно! Можно я поеду с тобой?

– Сразу после завтрака.

– Что?

Старшеклассница, выйдя из перелеска, направилась к кукурузному полю, и Бернис заметила сверкающий на солнце синий мотоцикл. Девушка достала из багажной сумки коричневый пакет. Вернувшись, она положила пакет и картонку с холодным молоком перед Бернис.

– Ты завтракаешь так поздно? – улыбнулась Бернис.

– Нет, – ответила молодая особа, – но вы проделали длинный путь, и вам еще предстоит долгая дорога, поэтому нужно подкрепиться.

Бернис посмотрела в чистые, смеющиеся карие глаза, на простой пакет с едой и почувствовала, как краснеет ее лицо и на глазах выступают слезы.

– Давайте, ешьте, – сказала девушка.

Бернис открыла пакет и нашла в нем бутерброд с ростбифом – настоящее произведение искусства. Мясо было еще теплым, а листья салата свежими и зелеными. Под бутербродом оказалась баночка с черничным йогуртом, ее любимым и как будто только что вынутым из холодильника.

Бернис старалась подавить нахлынувшие чувства, но слезы безудержно текли по щекам. «Как глупо я себя веду», – думала она. Но все было так необычно.

– Прости меня, – наконец проговорила она, – я только… я так тронута твоим вниманием. Девушка прикоснулась к ее руке:

– А я так рада, что могу помочь вам.

– Как тебя зовут?

– Зовите меня Бетси.

– А я… ты можешь звать меня Мари, – это было второе имя Бернис.

– Хорошо. У меня есть немного холодной воды, если хотите.

Тут Бернис охватила новая волна чувств.

– Ты такая чудесная. И что ты делаешь на этой планете?

– Помогаю тебе, – ответила Бетси и побежала к мотоциклу за водой.

Ханк сидел на краю нар, не пропуская ни единого слова из захватывающего рассказа Маршалла.

– Ты серьезно? – спросил он вдруг, – Альф Бруммель занимается колдовством? Член правления моей церкви?

– Да, называй, как хочешь, но я уверен, это чистое сумасшествие. Не знаю, когда он сошелся с Лангстрат, но, думаю, достаточно давно, чтобы заразиться ее бредом о космическом сознании и стать опасным типом, я имею в виду, по-настоящему опасным.

– Кто же сейчас входит в эту группу?

– Спроси лучше, кто в нее не входит! Оливер Янг, судья Бэйкер, большинство полицейских в нашем участке…

Маршалл продолжал перечислять, разворачивая перед Ханком полную картину происходящего. Ханк был поражен. Эта встреча – дело Господа. Наконец-то он нашел ответ на многие вопросы, которые давно задавал себе.

Маршалл продолжал говорить еще с полчаса, но вдруг сник, подойдя вплотную к рассказу о том, что произошло с Кет и Санди.

– Это меня ударило больнее всего, – грустно произнес журналист, отведя глаза от Ханка и глядя куда-то за решетку. – Это уже другая история, и тебе необязательно ее выслушивать. Но я все вспоминал сегодня целое утро и пришел к выводу: это моя вина, Ханк, я довел их до этого.

Маршалл тяжело вздохнул и отер влажные глаза.

– Если бы я потерял все: газету, дом, проиграл бы эту войну, я бы выдержал, если бы только они у меня остались. Но их я тоже потерял… – Помолчав, он добавил:

– Вот что со мной произошло, – и замолчал окончательно.

Ханк плакал. Он плакал и улыбался, и поднимал руки к Богу, и качал головой от удивления. В глазах Маршалла это выглядело каким-то религиозным экстазом.

– Маршалл, – сквозь слезы говорил Ханк, то вставая, то опять садясь на нары, не в силах усидеть на одном месте, – это дело Бога! Это не случайность. Наши враги задумали зло, но Бог обратил его в добро. Он свел нас вместе, чтобы мы могли встретиться и собрать все части в целое. Ты ведь еще не слышал моего рассказа, но знаешь что? Он очень похож на твой! Мы с тобой попали в одну и ту же историю, только с разных сторон.

– Давай, давай, рассказывай, я тоже хочу поплакать!

Итак, Ханк начал повествование о том, как он вдруг стал пастором в церкви, которая не желала, чтобы им был именно он…

Мотоцикл Бетси несся по шоссе номер 27 как ветер. Бернис крепко держалась за спину новой знакомой. Она сидела на мягком кожаном сидении и с удовольствием смотрела по сторонам. Поездка была замечательной. Она снова почувствовала себя ребенком, и то, что на обеих были шлемы с темными стеклами, давало ей ощущение спокойствия.

Но они быстро приближались к Бэйкеру, навстречу смертельным опасностям. Здесь должно было выясниться главное: удалось ли Сузан Якобсон добраться до Бэйкера. В душе Бернис росло желание оставаться на мотоцикле рядом с чудесной, милой девушкой и продолжать полет по шоссе… куда угодно. Любое иное место было сейчас лучше, чем то, куда она направлялась.

Бернис были хорошо знакомы места, которые они проезжали: щит с рекламой кока-колы, открытый торговый склад леса. Наконец мотоциклистки въехали в Бэйкер. Бетси нажала на тормоз, снижая скорость. В конце концов она съехала с шоссе и вырулила на незаасфальтированную стоянку прямо перед старым мотелем «Сансет».

– Здесь тебя устраивает? – прокричала Бетси сквозь стекло шлема.

Бернис разглядела неподалеку вывеску «Лесной таверны».

– Да, отлично.

Она спрыгнула с сиденья и отстегнула ремень шлема под подбородком.

– Подожди снимать, – посоветовала Бетси.

– Почему?

Но в ту же секунду Бернис собственными глазами заметила то, что могла знать только она: полицейская машина из Аштона проехала мимо и, снизив скорость и просигналив левый поворот, въехала на стоянку перед «Лесной таверной». Из нее вылезли двое полицейских и прошли внутрь здания. Бернис посмотрела на Бетси: знает ли она?

По ее виду было непохоже. Бетси показала рукой в сторону маленького кафетерия, расположенного сразу за мотелем.

– Это заведение Рози Аллен. Оно ужасно выглядит, но Рози готовит лучший суп в мире, и очень дешево. Подходящее место, чтобы протянуть время.

Бернис сняла шлем и положила его на сиденье.

– Бетси, я у тебя в долгу, большое спасибо.

– Не стоит, – улыбка, осветившая лицо, была заметна даже сквозь защитное стекло шлема.

Бернис посмотрела на крошечное кафе. Нет, оно выгляо узк слишком невзрачным. Лучший суп в мире?