Ханк начал воскресное собрание с чудесной вдохновенной песни, которую Мэри особенно хорошо играла на пианино. У обоих было прекрасное настроение. Несмотря на все признаки приближающегося столкновения, они чувствовали, что Бог, в Своей бесконечной мудрости, подготовил замечательный план восстановления Царства Божьего в Аштоне. Им предстояли большие и маленькие победы, и Ханк знал, что рука Господа ведет их.

Примером Божьего покровительства было то, что сегодня он проводил собрание в совершенно новой церкви, по крайней мере, у него было такое чувство. Многие из прежних противников покинули общину, унеся вместе с собой горечь и недовольство и прихватив целую свору нечистых духов. Альф Бруммель, Гордон Мэйер и Сэм Тэрнер по-прежнему крутились рядом, замышляя месть, но в это утро никого из них не было. Напротив, пастор увидел множество новых, свежих лиц. К чете Форсайтов присоединились их многочисленные друзья и знакомые. Появилось несколько супружеских пар, пришли студенты, тетушка Эдит тоже была здесь, бодрая и энергичная, как всегда готовая к новым сражениям. Находился тут и Джон Колмэн со своей женой Патти. Джон не мог сдержать радостной, довольной улыбки.

Из остальных присутствующих Ханк знал только одного. Возле Анди и Джун с несколько глуповатым видом сидел Рон вместе со своей подружкой – маленькой, сильно накрашенной второкурсницей университета. При виде четы Форсайтов, входящих в зал вместе с сыном, Ханк с трудом подавил охватившее его волнение. Это было чудо, великая милость живого Бога. Ему захотелось крикнуть «Аллилуйя!», но он боялся смутить новичков. Благоразумнее было проявить такт и промолчать.

После окончания первой песни Ханк решил, что настал удобный момент поговорить о сложившейся ситуации.

– Да, – начал он, – я не знаю, как мне вас называть: посетители или переселенцы, или еще как-нибудь.

Все рассмеялись, переглядываясь между собой. Ханк продолжал:

– Может быть, мы отвлечемся на минуту и представимся друг другу? Полагаю, что вы меня все знаете? Меня зовут Ханк Буш. Я – пастор, а это прекрасное создание за пианино – моя жена Мэри.

Мэри быстро поднялась, мягко улыбнулась и села на место.

– Может быть, каждый представится и немного расскажет о себе?

Итак, состоялось первое собрание Уцелевших, на виду у всех ангелов и демонов. Криони и Трискал находились на своих постах возле Ханка и Мэри, в, то время как Сигна и его свита, к этому времени выросшая до десяти воинов, образовали живую цепь вокруг церкви.

Люциус, как всегда, затеял перебранку с Сигной, стараясь попасть внутрь церкви. Но он прекрасно понимал, что не стоит заходить слишком далеко: накануне дела Ханка Буша были из рук вон плохи, но сейчас в церкви было полно молящихся святых. Пока перевес явно был на стороне Небесного воинства. В конце концов Люциус приказал своей своре оставаться на улице и постараться получше подслушать и подсмотреть, что будет происходить в церкви.

Внутрь удалось проникнуть только демонам, привязанным к своим подопечным, и теперь они сидели там и сям, с удивлением наблюдая за ужасными для них переменами. Сцион стоял у входа, как волчица, охраняющая свой выводок. Сэт старался держаться поближе к Форсайтам и их многочисленным друзьям.

Сегодня в церкви чувствовался особый прилив сил, особенно тогда, когда новички вставали, чтобы представиться. Ханку казалось, что он присутствует на перекличке в необычной армии.

– Ральф Метцер, второкурсник Вайтмор-колледжа.

– Джуди Кэмп, второкурсница.

– Грег и Эва Смит, друзья Форсайтов.

– Билл и Бэтти Джонс, мы держим молочную лавку на Восьмой улице…

– Майк Стюарт, я живу у Джонсов и работаю на фабрике.

– Кэл и Джинжер Бартон. Мы недавно переехали в Аштон.

– Сесиль и Мириам Купер, мы так рады видеть вас всех здесь…

– Бен Сквайр, это я развожу вам почту, если вы живете в западной части города…

– Том Харрис, а это моя жена Мабел. Добро пожаловать славить Господа вместе с нами!

– Клиф Нил, я работаю на бензозаправочной станции.

– Грег и Нэнси Дженнинг, я преподаю, а моя жена – секретарь-машинистка.

– Анди Форсайт. Слава нашему Господу!

– Джун Форсайт. Слава и аминь! Рон поднялся и, засунув руки в карманы и глядя в пол, заговорил:

– Я… меня зовут Рон Форсайт, а это – Цинтия, и… я встретился с пастором в «Гроте» и… – голос юноши сорвался. – Я только хочу поблагодарить вас всех за то, что вы переживали и молились обо мне. Он замолчал, не решаясь поднять глаза, наполненные слезами.

Джун встала рядом и добавила, обращаясь к сидящим в зале:

– Рон хочет, чтобы вы знали: вчера вечером он и Цинтия отдали свои сердца Господу Иисусу.

Все заулыбались, одобрительно перешептываясь. Это подбодрило Рона, он почувствовал себя увереннее и смог продолжать:

– Да, и мы спустили в туалет весь наш кнарк!

Эти слова вызвали настоящую бурю восторга. Все радостней и радостней продолжалась перекличка, а демоны снаружи слушали ее с ужасом и ненавистью.

– Рафар должен узнать об этом! – наконец сказал кто-то из бесов.

Люциус, грозно полурасправив крылья, чтобы его не беспокоили драчливые приспешники, стоял совершенно неподвижно в глубокой задумчивости.

Маленький дьяволенок взвился над его головой и прокричал:

– Что нам делать, хозяин? Может, разыскать Рафара и доложить ему?

– Назад! Не лезь не в свое дело, – прошипел Люциус в ответ. – Я уж сам как-нибудь об этом позабочусь!

Все собрались вокруг Люциуса, чтобы получить очередной приказ. Он выглядел непривычно тихим в последнее время:

– Чего уставились?! – заорал вдруг князь Аштона. – А ну, все по местам! Эти ничтожные святоши – моя забота!

Демоны кинулись врассыпную, а Люциус занял наблюдательную позицию под окном.

«Рассказать Рафару? Ни за что! Пусть Рафар смирится и спросит сам. Люциус не собирается быть его лакеем».

В этой части Нью-Йорка все было устроено исключительно для избранных и богачей: только дорогие магазины и рестораны, роскошные отели, предназначенные специально для деловых встреч на высшем уровне. Тщательно ухоженные цветущие деревца в круглых кадках стояли вдоль вымытых тротуаров и чисто выметенных прогулочных дорожек.

В толпе счастливых покупателей и витринных зевак, оглядываясь по сторонам, шагали двое очень рослых прохожих в светло-коричневых плащах.

– "Гибсон отель", – вслух прочитал Тол на фасаде тридцатиэтажного фешенебельного небоскреба.

– Я не вижу особой активности, – заметил Гило.

– Еще рано. Они скоро будут здесь. Нам нужно все сделать быстро.

Они проскользнули в фойе отеля через широкие входные двери. Люди шли обтекая их с обеих сторон, а иногда проходили прямо сквозь них, не причиняя им при этом, естественно, никаких неудобств. Быстро оглядев пространство возле стойки администратора и оба банкетных помещения, они убедились, что большой банкетный зал в этот вечер зарезервирован Обществом Вселенского сознания.

– Генерал получил верную информацию, – удовлетворенно сказал Тол.

Они быстро миновали длинный, покрытый ковром коридор, прошли мимо парикмахерской, косметического салона, автомата для чистки обуви, магазина подарков и добрались, наконец, до двухстворчатой дубовой двери с литыми вычурными ручками. Пройдя прямо сквозь нее, они оказались в громадном зале со множеством обеденных столов, застланных белоснежными скатертями и уставленных хрусталем. На каждом столе стоял бокал с розой на высоком стебле. Официанты спешно заканчивали последние приготовления, расставляя рюмки и раскладывая замысловато сложенные салфетки. Тол заглянул в таблички на столе для почетных гостей. На одной из них было написано: "А. Касеф. «Омни корпорейшн».

Выйдя из зала в боковую дверь, они огляделись по сторонам. В глубине коридора вдоль левой стены, выходящей на задний двор отеля, располагалось несколько дамских туалетных комнат. Войдя внутрь, друзья прошли мимо прихорашивающихся женщин и наконец нашли то, что искали: дальнюю кабинку, предназначенную для инвалидов. В одной из ее стен было окошко, выходившее во двор, достаточно большое для того, чтобы через него могла протиснуться хрупкая фигура. Потянувшись вверх, Тол проверил, легко ли оно открывается и закрывается. Гило прошел сквозь стену в проулок, где стояли мусорные баки. Он без труда придвинул тяжелый бак к стене так, чтобы тот оказался прямо под окном. Потом он расставил возле него коробки и ящики наподобие лестницы.