Мэтр Ронсвельд прервал мои размышления, наконец, подобрав слова. — Нет, он по-прежнему оставляет вам значительную сумму. Но изменения заставляют меня усомниться в его душевном здоровье. Я понимаю, что объявлять его находящимся не в здравом уме не в ваших интересах.

Я кивнула. В этом случае графство сразу же отойдет наследнику — Лиаму.

— Но это оставляет ему возможность изменять завещание как ему заблагорассудится. Будем надеяться, что он не забудет ни вас, ни своего обещания оставить вам деньги. Но он уже забыл… некоторые события. Поэтому новые изменения не в вашу пользу. — Не понимаю, — нахмурилась я. — Если мне все еще остаются деньги, то что еще он мог у меня отнять.

Мэтр вздохнул. — Я не могу вам этого сказать. По закону завещание держится в тайне, если только граф не объявит о его содержимом сам, а он считает новые изменения приятным сюрпризом.

Та горечь, с которой мэтр произнес эти слова, заставила меня обмереть от ужаса. Что придумал граф? Но пока он жив, я этого не узнаю. — Но настоятельно рекомендую сделать следующее, — продолжил мэтр. — заведите счет во Всеобщем Торговом Банке и переведите туда все деньги. Туда же пойдет и сумма, которую, будем надеяться, оставит вам несчастный Ансельм. — Все мои деньги уже именно там. Одна добрая женщина дала совет держать деньги во Всеобщем Торговом, и однажды он мне уже пригодился. — Передайте мое почтение этой умной женщине. Завещание будут оглашать через две недели после того, как граф нас покинет. За это время приведите в порядок свои дела. Когда вы поедете на оглашение завещания, приедьте накануне, но не в городской дом графа. Лучше остановиться у лорда и леди Хардрок. Скорее всего, вам понадобится их защита. Ни в коем случае не сообщайте лорду Лиаму, где вы остановились.

К концу его речи мои брови оказались на ранее недосягаемой высоте. — Но… мэтр, к чему такие предосторожности? — Именно что предосторожности, леди, именно. Я надеюсь, что Лиам не посмеет повести себя худшим образом, но… я боюсь, моим надеждам не суждено сбыться. Возможно, в замок вы больше не вернетесь.

Я так ничего и не смогла добиться от мэтра, но уяснила одно: пребывая в фантазиях граф дал Лиаму против меня оружие. Что бы это могло быть?

К лету граф уже полностью потерял связь с окружающей действительностью. К счастью, он больше не звал поверенного, а лекарь, который его осматривал, посоветовал мне, буде возникнет у графа такое желание, отвлекать его разговорами, благо, нынче это было очень легко.

Дана поступила на лекарский факультет и со страхом и предвкушением переехала в университет. Леди Хардрок пообещала присматривать за девушкой. Я навещала ее раз в две недели, мы гуляли по улицам, но Дана со смущением сказала, что у нее появилось несколько подруг, которые зовут ее в театр и на концерты.

Дана младше меня всего на четыре года, но я чувствовала себя так, как, наверно, чувствуют себя родители, детей, вылетевших из "гнезда": если все сделано правильно, то птенец оперился и отправился с самостоятельный полет, но глядя ему вслед становится немного грустно.

Двухлетие жизни в Байроке я отметила в одиночестве.

Через неделю после Дня Осеннего Равноденствия граф Ансельм Байрок скончался.

У конторы мэтра Ронсвельда я вышла из кэбрио, будто подошла к краю пропасти.

Я сделала все, как он советовал: раздала указания управляющему и экономке. Уничтожила все, что стоило уничтожить. Перебрала записи и спрятала в лаборатории то, что не хотелось уничтожать, но не стоило везти с собой. Остановила варку зелья и прекратила все эксперименты, вымыв лабораторию и приготовившись оставить ее надолго, а может быть, не возвращаться никогда.

Леди Хардрок написала, что поскольку приезжает Лиам, юной леди Байрок не стоит приходить на оглашение завещания. Не нужно терзать девушку, заставляя выслушивать родственника-негодяя. Мэтр Ронсвельд всё устроит позже. Чтобы Дана не мучилась, леди декан может договориться, и юной студентке не дадут разрешения отлучиться из университета. Я согласилась. На просьбу остановиться в их доме леди с сожалением ответила, что в эти дни их не будет в городе — лорда Хардрока вызывают в столицу, и она обязана его сопровождать, и посему они воспользовались случаем сделать в особняке небольшой ремонт.

Что ж, в Байроканде три приличные гостиницы с должным уровнем обслуживания, я сниму комнату в одной из них. Лиаму это и в голову не придет.

Я собрала в кофр несколько платьев и смен белья, пару ночных сорочек, несколько пар туфель, теплый плащ и сапожки на позднюю осень. Как хорошо, что в Риконтии носят коротенькие тоненькие камисоли, а не эти ужасные нижние сорочки длиной ниже колена. Камисоли занимают намного меньше места в багаже.

Долго раздумывала, стоит ли брать саквояж. Это была добротная вещь, незаменимая в путешествиях на поезде или в недолгих отлучках, а сейчас я собиралась в гостиницу в часе езды в магоходном экипаже. С другой стороны, я не знаю, где я окажусь после оглашения завещания. Скорее всего, я буду жить какое-то время все в той же гостинице. Но вдруг леди Хардрок вернется и позовет меня погостить на день или два? Не тащить же с собой весь кофр. Или я отъеду куда-нибудь посмотреть новое место для жизни? Нет, бросать такую вещь определенно мне жаль. И с леди Хардрок я надеюсь увидеться.

Я сложила в саквояж пару смен белья и одно простое платье, одну ночную сорочку, пару домашних туфель и экземпляр "Руководства" — есть несколько идей по применению зелий, которые хотелось бы обсудить с леди Хардрок. К тому же, запомнить их все не в состоянии ни один маг, и я не исключение. Из драгоценностей я взяла только серьги, которые мне подарили еще в академии, и в пару к ним подвеску, купленную, когда я была компаньонкой Даны. Подумав, принесла из лаборатории хронометр, который привезла еще из Шалпии — риконтийские ему уступали точностью хода — и устроила его в саквояже в складках платья.

И, конечно, положила в ридикюль кошель с двадцатью золотыми и документы, но на всякий случай вшила еще три золотых в пояс панталон.

Сняв вечером комнату в гостинице, я приняла ванну, переоделась в ночную сорочку и тут же провалилась в сон. Напряжение копилось во мне две недели, и мне уже казалось, что становится тяжело дышать.

* * *

Лиам зашел в кабинет мэтра чуть позже меня. Мэтр пристально на меня посмотрел, и я сделала ему знак, что все поняла и выполнила его инструкции.

— Я надеюсь, мэтр Ронсвельд, вы с честью выполните свои обязанности, и мне не придется писать в королевский надзор о том, что вы… — начал Лиам начальственным тоном. — Вы забываетесь, молодой человек! — Извольте обращаться ко мне как к графу! — голос Лиама взвился фальцетом. — Я надеюсь, вы помните, что в силу закона Риконтии город Байроканд не подчиняется графу Байроку. Извольте успокоиться и выслушать волю вашего отца.

Лиам скривил рот, но промолчал.

Мэтр принялся зачитывать документ. Титул, земли графства и замок отходили наследнику — лорду Лиаму Байроку. Дане и мне выделялось по десять тысяч золотых. От этой суммы я округлила глаза. Я могу выбрать жизнь в любом месте Риконтийского острова или в Шалпии, и не знать забот. Конечно, содержать особняк ренты не хватит, но хорошую квартиру или домик — вполне. Ренты и дохода от зелий и преподавания хватит на жизнь обеспеченной горожанки.

Сделав паузу, мэтр отпил воды и скривился. Кажется, сейчас пойдет речь о том, почему мне следует опасаться Лиама.

— Ценные бумаги и производства будут находиться под патронатом конторы "Ронсвельд и компаньоны". Если же в течение пяти лет Ее Сиятельство графиня Мадлен Байрок выйдет замуж за графа Байрока и родит наследника мужеского полу, ценные бумаги и производства возвращаются в семью Байрок. Если же такового не произойдет, ценные бумаги и производства передаются городу Байроканд для использования в звездоугодных делах.

Ох. Теперь мне придется отбиваться от матримониальных планов Лиама вдвойне. Я глянула на новоиспеченного графа. На его лице отразилось хищное выражение охотника. — Это всё? — спросил он, не отрывая от меня взгляда. — Да. Ваше Сиятельство, — мэтр не мог удержаться от сарказма, — соблаговолите покинуть мой кабинет, чтобы я обсудил с Ее Сиятельством финансовые вопросы передачи ей ее доли. — Я могу подождать мою уважаемую родственницу здесь, — усмехнулся Лиам. — Соблаговолите. Покинуть. Мою. Контору, — процедил мэтр.