Около лифта стояла небольшая группа людей. Ко мне подошел Лидфилд и неуверенно протянул руку:

– До сих пор у меня не было случая познакомиться с вами, мистер Лэм. Я рад, что мы утрясли это дело. Довольно противный случай...

– Надеюсь, что ваша жена поправится, – сказал я.

На его лице появилось выражение невыразимой печали.

– Я тоже надеюсь. Бедная девочка!

Все вместе мы спустились в банк, и тут я заявил:

– Одну минутку, господа. Если вы помните, мы договорились, что, прежде чем вам будут переданы деньги, вы должны передать мне полный список свидетелей.

– Мисс Уитсон, – обратился к ней Мисгарт, – такова была наша договоренность. Надеюсь, ваша записная книжка у вас с собой?

Вытащив из кармана свой блокнот, Эстер Уитсон сказала:

– Вы можете переписать его или...

– Лучше дайте мне странички из вашей книжки – они ведь легко вынимаются.

Эстер Уитсон выдернула нужные страницы и передала их мне:

– Это все?

– Все.

– А теперь, – сказал Глимсон, – есть еще часть, которую должна заплатить мисс Уитсон, и...

– Мы уладим это между нами, – торопливо вмешался Мисгарт. – Банк, в котором лежат деньги мисс Уитсон, находится в пяти кварталах отсюда, и если мы поспешим, то успеем войти через заднюю дверь. Они очень хорошо знают мисс Уитсон и...

– Дайте мне список ваших свидетелей, – сказал Глимсон, обращаясь к Лидфилду.

– Я записал только номера машин, стоящих вокруг, которые я мог разглядеть, – извиняющимся тоном сказал Лидфилд.

– Конечно, когда ваш клиент передал вам список номеров машин, вы легко определили по ним фамилии владельцев, – сказал я Глимсону.

С тяжелым вздохом он открыл свой портфель, вытащил напечатанный на машинке список и молча протянул его мне. Кассир вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул. Они схватили деньги и бросились к двери банка, торопясь попасть в банк Эстер Уитсон.

Зайдя в телефонную будку, я позвонил в офис. Трубку сняла Элси Бранд.

– Привет, Элси. Как там ее давление? – спросил я.

– Очень высокое.

– Хорошо. Мне тут надо немного подумать. Если давление в офисе поднимется еще выше, я лучше уйду и посижу в машине, чтобы кое-что обдумать.

– Лично я рекомендую машину, – сказала Элси. – Свежий воздух пойдет тебе на пользу. Здесь все еще обсуждается вопрос, где ты был прошлой ночью.

– Спасибо, понял. Будь хорошей девочкой.

– Это звучит почти как приказ, – сказала она и повесила трубку, прежде чем я успел спросить ее, что это за нападки.

Подойдя к стоянке, я залез в машину и стал перелистывать странички из записной книжки Эстер Уитсон. Имени миссис Крейл там не оказалось. Не было и имен Руфуса Стенберри и Боскович. Отсутствовала целая страница записей, хотя там были записаны имена и номера машин полудюжины неизвестных лиц.

Отложив странички в сторону, я начал просматривать список, полученный от Лидфилда. В нем были только номера машин, однако в машинописной страничке, которую дал мне Глимсон, номера машин стояли рядом с фамилиями владельцев. Здесь был номер машины Берты Кул, ее имя и адрес; номер машины, принадлежащей миссис Эллери Крейл, проживающей на бульваре Скарабиа, 1013; «Паккард»-седан, зарегистрированный на имя Руфуса Стенберри, Фулроз-авеню, 3271; там же были записаны три-четыре номера машин, которые совпадали со списком Эстер Уитсон, и пара номеров, которых не было в ее списке. И наконец, номер машины и запись: «Мисс Джорджия Раш, Вест-Орлеан-авеню, 207».

Сложив лист, я сунул его в бумажник, дошел до телефонной будки и набрал номер компании «Жалюзи Крейла», попросив к телефону мисс Джорджию Раш.

– Кто ее спрашивает? Вы должны назвать себя.

– Скажите ей, что с ней хочет поговорить Дональд.

– Одну минуту.

Я услышал щелчок соединения, отдаленное эхо голосов, после чего профессионально вежливый голос телефонистки ответил, что она ушла сегодня домой пораньше. Я взглянул на часы. Было четыре тридцать пять. Поблагодарив, я повесил трубку.

Я попытался дозвониться Джорджии Раш по телефону, который она оставила, когда пришла нанимать нас на работу, но никто не отвечал.

Я сел в машину и стал прогревать мотор, перебирая в уме времена и места и выстраивая логическую цепочку событий. Потом я направился в компанию «Жалюзи Крейла».

Это оказалось довольно большое трехэтажное кирпичное здание в конце торгового квартала. Над входом висела старая закопченная вывеска с позолоченными буквами: «Жалюзи Крейла».

Машину я оставил недалеко от входа. Это было время конца смены, и рабочие шли из проходной густым потоком: пожилые мужчины, несущие с собой коробки для завтрака, хорошенькие девушки, спешившие с юношеской жизнерадостностью и весело щебетавшие, спускаясь по лестнице.

Я вошел в здание и подергал внутреннюю дверь, но она была заперта на пружинный замок. Пришлось ждать, пока одна из девушек, торопясь догнать своих подруг, не оставила ее открытой нараспашку. Она едва заметила меня, а я перехватил дверь и не дал ей захлопнуться.

Внутри была табличка: «Офисы наверху». Я поднялся по лестнице в маленькую приемную, где находились стойка и несколько стульев. Над стеклянной дверью висела надпись: «Справочная». Дверь открывалась и закрывалась, так что человек, стоящий по другую сторону стойки, не мог слышать конфиденциальных разговоров по внутреннему телефону. За стойкой никого не было. Поэтому я прошел за перегородку, нашел одну из штучек, которые открываются при помощи электромагнита изнутри или нажатием на определенное место, нажал где следовало, открыл дверь и вошел.

За дверью оказался длинный коридор с выходящими в него стеклянными дверями, на которых были таблички с золотыми буквами: «Менеджер по продаже», «Управляющий по кредитам», «Бухгалтерия». В коридоре не раздавалось ни звука, только отголоски происходящего на нижнем этаже: шаги, хлопанье дверей, звук голосов. Второй этаж хранил тишину, похожую на ту, что наступает в зале суда, когда обвиняемого приговорили к смертной казни, а судья уже собрал свои бумаги и отправился играть в гольф.

Я открыл дверь с надписью: «Президент». За столом сидел Эллери Крейл, опустив голову на грудь. Он так крепко сцепил свои большие руки, что лучи вечернего солнца, проникавшие в комнату через широкое окно, просвечивали насквозь кожу на костяшках пальцев.

Он даже не услышал, как открылась дверь, и не поднял головы. Лицо его потемнело от терзавших его мыслей. Он сидел неподвижно, будто его кто-то загипнотизировал.

Я прошел по толстому ковру к письменному столу, и только когда я сел в кресло, он увидел меня и поднял голову с выражением досады. Потом он узнал меня и внезапно раздраженно произнес:

– Вы?

Я кивнул.

– Как вы сюда попали?

– Просто вошел.

– Эта дверь должна была быть заперта.

– Давайте попытаемся связаться с Джорджией Раш, – сказал я.

– Ее здесь нет. Она сегодня ушла домой пораньше.

– Она приняла порошок, – сказал я.

Понадобилось несколько мгновений, прежде чем смысл моих слов дошел до него. Тогда он закричал:

– Порошок! Боже мой, Лэм, только не это!

– Извините, я использовал жаргонное выражение.

– Боже мой, я думал, вы имеете в виду...

– Что?

– Я не понял, что вы имели в виду.

– Яд?

– Возможно.

– Нам надо с ней поговорить. Если вы не знаете ее адреса, то я вам его дам: 207, Вест-Орлеан-авеню. Моя машина внизу.

Секунду он продолжал рассматривать меня тяжелым, изучающим взглядом:

– Как много вам известно?

– Достаточно, так что вы можете ничего мне не говорить, если не хотите.

Не произнеся больше ни слова, он оттолкнул кресло.

– Ну, ладно, поехали.

Мы спустились по широкой лестнице и вышли через запертую дверь. Ночной сторож уже приступил к работе и машинально попрощался:

– Доброй ночи, мистер Крейл!

– Доброй ночи, Том.

Дверь за нами закрылась, и замок защелкнулся. Я ткнул большим пальцем в сторону машины агентства. Я обошел машину и сел за руль. Крейл уселся впереди рядом со мной. Хотя в это время дня движение уже было достаточно оживленным, мы доехали до дома 207 по Вест-Орлеан-авеню меньше чем за десять минут. Это был старомодный многоквартирный дом с лепниной на фасаде. Узкие окна могли рассказать свою собственную историю о недостатке света и воздуха в квартирах. Достаточно было одного взгляда на этот дом, чтобы ощутить гнетущую атмосферу, запах застарелой пищи и газовую вонь из-за утечек в обогревателях.