– Как ты полагаешь, почему он так хочет уладить это дело?

Берта подняла брови:

– Думаю, по той простой причине, что он не хочет, чтобы выяснилось, что его жена следила за Стенберри.

– На месте миссис Крейл я не стал бы рассказывать об этом мужу.

– Что бы сделал ты и что сделала она – это две большие разницы, – заключила Берта.

– Возможно, но мне начинает казаться, что в этом деле есть еще одна сторона, которую мы не учитываем.

– Что за дьявол в тебе сидит, Дональд, – раздраженно сказала Берта. – Ты все время возражаешь против очевидных фактов. Сейчас ты пойдешь вместе с Бертой и хорошенько поешь, чтобы с тобой опять не случился голодный обморок, как вчера.

– Я поздно позавтракал.

– Это уж точно, что поздно! Кстати, где же ты все-таки был прошлой ночью? Я...

И тут опять зазвонил телефон. С минуту Берта смотрела на меня, потом схватила трубку. Я услышал, как Элси Бранд сказала:

– Пришла Эстер Уитсон.

– Господи, совсем забыла, что она должна прийти! Пусть войдет. – С этими словами Берта бросила трубку и сказала: – Если мы сумеем и с нее взять двести долларов, это будет просто замечательно.

Эстер Уитсон вошла в кабинет, улыбаясь и показывая все свои зубы. В двух шагах позади нее шел коренастый лысый мужчина, приветливо улыбаясь нам. За очками в роговой оправе прятались голубовато-серые глаза. Похоже было, что он начитался книг о том, как производить на людей впечатление, и хорошо усвоил прочитанное. Он был крепко сбит и держался чересчур напористо. Короткие рыжие усики, жесткие и топорщившиеся во все стороны над его толстой верхней губой, напоминали щетку для мытья бутылок. Его толстые пальцы сжимали ручку портфеля.

– Знакомьтесь, это мой адвокат, мистер Мисгарт, Джон Карвер Мисгарт. Он ведет мои дела уже много лет, – сказала Эстер Уитсон.

Мисгарт поклонился, и проникающие через окно солнечные лучи отразились от его лысины.

– Это миссис Кул, – продолжила представление Эстер Уитсон, – и мистер Лэм.

Мы пожали друг другу руки, и Мисгарт объявил, что очень рад с нами познакомиться.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила Берта.

– Я привела своего адвоката, так как хотела, чтобы он объяснил вам юридическую сторону ситуации, – сказала Эстер Уитсон. Она повернулась к Мисгарту и улыбнулась ему.

Мисгарт откашлялся. Дружелюбное выражение внезапно исчезло с его лица, и он сразу стал похож на типичного юриста, произнеся с напыщенным видом:

– Это грубое нарушение закона, миссис Кул. Глубоко сожалею, что нашу профессию позорят такие юридические фирмы, как «Косгейт и Глимсон».

– Проходимцы? Ведут сомнительные дела? – спросила Берта.

– Не совсем то, что вы называете «проходимцами». Они достаточно хитры, агрессивны, компетентны и скрупулезно придерживаются буквы закона. И это все. Да, миссис Кул, это все. Как вы понимаете, это конфиденциальное заявление, и я бы не хотел, чтобы меня цитировали. Это сведения, которые ни в коем случае не подлежат разглашению...

– Он уже имел с ними дело раньше, – вмешалась Эстер Уитсон.

Мисгарт открыл свой портфель.

– Возьмем, к примеру, их отвратительную попытку повлиять на ваши показания, миссис Кул. Она законна в том смысле, что нет закона, ее запрещающего, но кроме этого, существует этика, о которой служитель закона никогда не должен забывать. Вы понимаете, не так ли?

– Они подали на меня в суд.

– Совершенно верно. Они назвали вас в качестве ответчика по иску, чтобы доставить вам неприятности, чтобы напугать вас, заставить вас беспокоиться и довести до того, что, давая показания в суде, вы бы думали только о том, как им угодить.

– Им меня не запугать! – воскликнула Берта.

– Вот именно это я и сказала мистеру Мисгарту, – с энтузиазмом закивала Эстер Уитсон.

– Рад был от вас это услышать, миссис Кул, – засиял Мисгарт. – Моя идея состоит в том, чтобы обратить этот вызывающий жульнический ход против них самих. Вас полагается известить заранее за пять дней о том, что вы должны давать под присягой свои показания, но эти адвокаты, конечно, вам об этом не сказали. Они хотят заставить вас давать показания в их пользу, запугать вас. Однако мы выработали надежную защиту против их хитроумного плана, миссис Кул. Моя клиентка не только абсолютно невиновна, но она и очень щедрая, сердечная, добрая женщина, прекрасно представляющая, какие неудобства вам причинили.

Миссис Кул, моя клиентка, мисс Эстер Уитсон, сообщила мне, что она берет на себя все расходы, связанные с тем, чтобы представлять вас в суде. Другими словами, моя клиентка поручила мне составить от вашего имени ответ и далее действовать как ваш адвокат, пока дело не будет закрыто, и это не будет стоить вам ни цента, миссис Кул, – ни цента. Все расходы моя клиентка берет на себя.

Берта просто сияла:

– Вы хотите сказать, что мне не придется нанимать адвоката?

– Нет. Мистер Мисгарт будет вас представлять. Он обо всем позаботится, – повторила Эстер Уитсон.

– И мне не придется ничего платить?

– Ни цента, – повторил Мисгарт.

Облегченно вздохнув, Берта потянулась за сигаретой. Пока она закуривала, все молчали, и я видел, что она обдумывает, как бы дипломатичнее сделать следующий шаг. Вдруг она выпалила:

– А нельзя ли нам вообще как-нибудь уладить миром это дело?

– Договориться с ними! – Мисгарт выговорил это, как будто заставляя себя произнести нечто совершенно недопустимое. – О чем вы говорите, моя дорогая миссис Кул. Здесь просто не о чем договариваться, абсолютно не о чем.

Берта пару раз кашлянула и посмотрела на меня, ожидая помощи. Я молчал. Тогда она сказала:

– В конце концов, вы знаете, что ведение судебного дела обходится очень дорого, и мне пришло в голову, что можно было бы избежать всех этих проблем с процессом. Короче говоря, я могла бы сделать предложение адвокату истца заключить с ними определенное соглашение в обмен на то, что он полностью откажется от своих претензий.

– О, не делайте этого! Ради бога, не делайте этого, миссис Кул. Этим вы только признаете вашу ответственность в этом деле. И только поставите под угрозу все дело. Это будет ужасная, невероятная катастрофа!

– Ну, знаете ли... Я деловая женщина. Я не могу терять время...

– Но ведь вам это не будет ничего стоить, – прервала ее Эстер Уитсон. – Мистер Мисгарт будет представлять вас на всех этапах судебного разбирательства, и вам не надо будет ничего делать.

– Но свое время мне все-таки придется потратить? Думаю, может быть, я могла бы предложить им тысячу или две тысячи долларов и посмотреть, как они отреагируют.

Мисгарт и его клиентка обменялись удивленными взглядами.

– Вы хотите сказать, что предложите заплатить из своего собственного кармана?

– Почему бы и нет?

– Но зачем это вам? – удивился Мисгарт. – Поймите же, миссис Кул, единственная причина, по которой они хотят сделать из вас обвиняемую по делу, это возможность взять под присягой ваши показания и запугать вас, чтобы вы представили дело так, как им это выгодно. Это очень хитрый и рискованный трюк. Они хотят поставить вас в положение обвиняемого, заставить нести большую ответственность, а потом убедить, что если ваши показания будут такими, какими они хотят их видеть, то они прекратят дело против вас. Это явная попытка повлиять на свидетеля.

Берта оглянулась на меня через плечо, но я молча закуривал сигарету. Она глянула на Мисгарта, подыскивая слова, потом внезапно повернулась ко мне:

– Черт бы тебя побрал, скажи же что-нибудь!

Удивленно подняв брови, Мисгарт с любопытством повернулся в мою сторону.

– Ты действительно хочешь, чтобы я сказал, что я думаю по этому поводу?

– Да.

– Тогда расскажи им всю правду. Скажи им, что мисс Уитсон ехала позади тебя; что ты остановилась, чтобы повернуть налево; что ты сделала ей знак объехать тебя, а она остановилась рядом, чтобы наорать на тебя, и именно по этой причине не заметила ехавшую навстречу машину Лидфилда.