– Выйди на террасу и посиди на солнышке, – сказала Билли. – Если женщина, которая здесь распоряжается, заговорит с тобой, не смущайся. У нас не было никакого багажа, и она думает, что мы живем в грехе, но у нее сын тоже служит на флоте.

Я вышел и уселся на солнышке. Мотель был расположен за городом, и передо мной почти до самого горизонта расстилалась долина, а дальше цепочка покрытых снегом вершин выделялась на фоне голубого неба. Я устроился поудобнее и расслабился. Вскоре ко мне подошла управляющая мотелем и представилась. Она рассказала о сыне, который плавал на миноносце где-то в Тихом океане. Я сказал ей, что тоже служил на миноносце и, вполне возможно, встречал ее сына, мог даже разговаривать с ним, не зная его имени. Она посидела рядом со мной в оранжево-желтых лучах, и мы помолчали, оба погруженные в свои мысли.

Через некоторое время вышла Билли Прю и села рядом. Вскоре она напомнила, что нам пора ехать. Хозяйка тоже поднялась и извинилась, сказав, что ей надо идти. Она явно не хотела нас слушать, лишний раз демонстрируя, что у нас нет багажа.

Билли села за руль моей машины, и мы поехали в сторону города.

– Сигарету? – спросил я.

– Только не когда я за рулем, Дональд.

– Ах да, совсем забыл.

Мы уже подъезжали ко «Встречам у Римли», когда она внезапно спросила:

– О чем ты собираешься доложить своему приятелю, сержанту Селлерсу, из того, что я тебе рассказала?

– Ни о чем.

Она подъехала к тротуару и затормозила. Мягкие пальцы нежно, но сильно сжали мою руку.

– Ты хороший парень, Дональд, даже несмотря на то, что...

– Несмотря на что? – спросил я.

Она открыла дверцу машины:

– Несмотря на то, что ты разговариваешь во сне. Пока, Дональд.

Было уже половина первого, когда я поставил машину на стоянку возле нашего агентства и поднялся к себе. Элси Бранд уже ушла обедать. Из кабинета Берты раздался скрип кресла, потом ее тяжелые шаги. Дверь распахнулась. Берта Кул стояла на пороге, глядя на меня с выражением холодной злобы.

– Ты! – закричала она.

– Точно.

– Что б тебя черт побрал! Что ты о себе воображаешь? На кого ты похож? Вчера я думала, что ты совсем измотался. Ты был похож на привидение! Я надрываюсь, готовлю для него омлеты, а он шляется неизвестно где!

– Ты хочешь ссориться обязательно в приемной, так, чтобы нас слышали клиенты? – спросил я, усаживаясь в кресло и беря в руки утреннюю газету.

– Ты мерзкий, неблагодарный и хладнокровный наглец! Берта потратила восьмидолларовую бутылку виски на этого болвана из полиции, чтобы тебе помочь, а ты...

– Люди ходят по коридору и могу услышать, Берта. Может быть, за дверью стоит наш будущий клиент...

Берта заорала еще громче:

– Мне наплевать, сколько там клиентов стоит за нашей дверью! Я хочу высказать тебе все, и тебе придется это выслушать! Если ты думаешь, что можешь вернуться сюда просто так и...

На дверном стекле появилась тень чьей-то фигуры, и я молча указал на нее Берте. Она с явным усилием взяла себя в руки.

Кто-то попытался открыть дверь, поворачивая ручку. Набрав полную грудь воздуха, Берта произнесла:

– Посмотри, кто там, дружок.

Отложив газету, я пересек комнату и открыл дверь. Передо мной стоял мужчина средних лет, с длинным костистым носом, высоким лбом и широкими скулами. За стеклами его очков хитро поблескивали серые глаза.

– Миссис Берта Кул? – спросил он.

Манеры Берты сразу резко изменились.

– Да. Чем могу вам помочь?

– Прежде всего разрешите мне представиться. Я Фрэнк Л. Глимсон, старший партнер адвокатской конторы «Косгейт и Глимсон». А теперь, миссис Кул, мне хотелось бы, чтобы вы кое-что для меня сделали.

Он вытащил из кармана какую-то бумагу и протянул Берте. Та машинально взяла ее и сказала:

– Мистер Глимсон, мы выполняем очень много поручений адвокатских фирм. Мы даже специализируемся в этой области. Дональд, убери газету. Мистер Глимсон, это Дональд Лэм, мой партнер. Он служил на флоте. Только что вернулся, но уже целиком погрузился в работу. Итак, чего же вы желаете? Что это за бумага? – С этими словами Берта развернула документ. – Что-что? Зажарьте меня, как устрицу! Что это, черт вас побери!

Глимсон поднял руку:

– Одну минутку, миссис Кул, одну минутку. Позвольте мне все объяснить.

– К дьяволу ваши объяснения! – вопила Берта. – Это повестка в суд по делу «Миссис Ролланд Б. Лидфилд против Эстер Уитсон и Берты Кул». Что вы хотите, черт возьми, этим сказать?

– Одну минутку, миссис Кул. Пожалуйста, одну минутку. Дайте мне все объяснить.

Берта продолжала перелистывать страницы документа.

– Пятьдесят тысяч долларов! – завизжала она. – Пятьдесят... тысяч... долларов!

– Совершенно верно, – кисло подтвердил Глимсон. – И если вы будете и дальше так себя вести со мной, миссис Кул, это действительно будет стоить вам пятьдесят тысяч долларов.

На мгновение Берта онемела. Глимсон же мягко продолжал:

– Миссис Кул, я готов сделать вам предложение, деловое предложение, именно поэтому я сам лично принес вам эту бумагу.

Глимсон оглядел меня и послал мне любезную улыбку.

– Конечно, миссис Кул, – продолжал он успокаивающе, – на самом деле мы не думаем, что вы были так неосмотрительны. Мы считаем, что в этом дорожном инциденте нужно целиком винить только Эстер Уитсон. – И он широко улыбнулся Берте.

Берта угрожающе выдвинула челюсть вперед и сказала:

– В чем же ваше предложение?

– Нет, миссис Кул, вы еще сердитесь на меня.

– Вы совершенно правы, – закричала Берта, – я сержусь на вас!

– Миссис Кул, я совсем не собираюсь злоупотреблять своим преимуществом, ведь я юрист, а вы нет. Я собираюсь объяснить вам соответствующую статью закона. Раньше считалось, что оправдание одного из правонарушителей влечет за собой и оправдание другого. Однако теперь этот принцип изменен, вернее, в него была внесена ясность нашим судопроизводством. В деле Рамсея против Пауэрса было установлено, что, когда было совершено гражданское правонарушение и истец утверждал, что двое или более участников совместно совершили такое же нарушение...

– Какое мне дело до правонарушений? – прервала его Берта.

– Разве вы не понимаете, миссис Кул? Единственное, что вы должны сделать, – это помочь нам доказать, что во всем виновата только мисс Уитсон, и тогда с этим будет покончено. Но в законе есть одна особенность, миссис Кул. В нем говорится, что, для того чтобы можно было получить у некоего лица показание под присягой, данное лицо должно выступать как одна из сторон в этом деле. Я не хочу сказать, миссис Кул, что собираюсь предъявить вам иск только затем, чтобы получить ваши показания, но я должен сказать, что хочу получить ваши показания под присягой прямо здесь, в вашем офисе, сегодня в три часа дня. И если вы подтвердите, что данный инцидент случился целиком по вине Эстер Уитсон, мы будем просить суд прекратить дело против вас на основании того, что ответственность ваша не доказана.

И мистер Глимсон лучезарно улыбнулся.

– Предположим, что ваш клиент – как ее фамилия? – спросила Берта.

– Миссис Ролланд Б. Лидфилд, – ответил Глимсон.

– Хорошо. А если предположить, что виновата сама миссис Лидфилд?

Сложив вместе длинные пальцы обеих рук, Глимсон усмехнулся:

– Мне кажется, миссис Кул, вы недооценили значение того, что я только что сказал вам. Если этот несчастный случай произошел по недосмотру мисс Уитсон, вот тогда мы обратимся в суд с просьбой закрыть дело.

– Это что, черт возьми, шантаж? – воскликнула Берта.

– Моя дорогая миссис Кул! Моя дорогая миссис Кул!

– Я вам не дорогая, – сказала Берта. – Что за всем этим стоит, хочу я знать?

– Мы хотим получить ваши показания под присягой, миссис Кул. Мы полагаем, что имеем право зафиксировать ваши показания, так что когда дело будет направлено в суд, мы будем точно знать, с чем нам придется столкнуться. Слишком часто, миссис Кул, свидетели меняют свои показания в суде. Вы думаете, что с делом все в порядке, а потом в суде выясняется... В конце концов, миссис Кул, вы знаете жизнь, вы должны понимать такие вещи.