- Да, начнем, - согласился он. И наклонился к ней, чтобы завести двигатель. Лицо ее оказалось так близко, что Стас почувствовал теплое дыхание на своих губах.

Он сглотнул, вмиг теряя самообладание. Опасная близость, будоражащая до кончиков пальцев. Мысли метались в голове, чувства, обостренные до предела толкали навстречу мягким губам.

Лера подалась назад, но Стас рукой обхватил ее затылок, не позволяя более отодвинуться. Если скажет, если намекнет, что не хочет, он не станет целовать ее. Но если смолчит, Стас не удержится и кинется навстречу волнующим ощущениям.

Лера не двигалась, шумно сопя ему в лицо. Злится и знает, что дразнит своей близостью. Знает, какое пламя разжигает в его душе, как необходима ему. Но не наказывает, отталкивая.

Стас подался вперед, крепче сжимая руку на ее затылке. К теплым губам прижался своими, пробуя нежную кожу на вкус. Лера сразу напряглась, рукой в его грудь уперлась. И он остановился, давая ей шанс отстраниться. Но она не воспользовалась им, вместо этого прикрыла глаза. Больше медлить он не стал. Осторожно провел языком между ее губ, прося разрешения. И Лера приоткрыла их, позволяя углубить поцелуй.

Стас отдавал себя всего, без остатка, стремясь вложить все чувства в прикосновения. Поначалу ласковые, они становились тверже, увереннее. Он брал желаемое, отбросив все сомнения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Лера, высоко задрав голову, обмякла в его руках. Она сбивчиво дышала, не поспевая за напористыми движениями его языка. И Стас дал ей передышку, чтобы отдышаться.

-Больше никогда не говори, что ничего не чувствуешь ко мне. Я не поверю, - прошептал ей в губы.

Она вздрогнула и приоткрыла глаза.

Стас не позволил ей возразить и подавил возможное сопротивление, целуя раскрасневшиеся губы, жадно утоляя терзавший его голод. Пока Лера не схватилась за подбородок, потирая раздраженную кожу.

-Саднит, - поморщилась.

- С непривычки, - он улыбнулся и откинулся на сидение, приводя мысли в порядок.

-Ты должен был научить меня водить…

- А научил целоваться, - закончил за нее Стас. - Лер, я прав?

- В чем? - неохотно посмотрела на него.

- В том, что небезразличен тебе.

- Я не знаю, - вздохнула она. - Запуталась. Мне одновременно и плохо и хорошо с тобой. Как в этом разобраться?

- Представь, что я сейчас уйду. Навсегда. Что ты чувствуешь? Говори первое, что придет в голову, не раздумывая.

- Страх, что останусь одна, - сходу ответила она.

- Если ты задашь мне тот же вопрос, то получишь точно такой же ответ.

- И что это значит?

- То, что наши чувства схожи. О моих ты уже знаешь, постарайся принять свои.

Лера покачала головой и отвернулась. Стас понимал, что не убедил ее. И понимал, почему. Он не прощен, и недостаточно потрудился, чтобы загладить вину.

Взяв с заднего сидения пухлую папку, он положил ей на колени.

-Что это? - она покрутила ее в руках.

- Уголовное дело, над которым я работаю.

- Зачем мне оно?

- Ты говорила, что не возьмешь мои грязные деньги, чтобы установить памятник маме. Я взялся за это дело, чтобы получить честный заработок. Прочитай и убедись сама, что клиент, которого я защищаю, не виновен.

-Спасибо, Стас, - она пальцами сжала папку. - Я дома посмотрю.

Он кивнул и расслабленно выдохнул. Лера приняла помощь и сделала ещё один шаг навстречу. Это главное.

-Сколько ты получишь за это дело? - спросила она, сев полубоком, чтобы видеть его лицо.

- Гораздо меньше, чем обычно получаю за свои услуги. Дело заведомо проигрышное, а я редко за такие берусь. Клиент без сомнений невиновен, но дал признательные показания по указке адвоката. Считай, подписал себе приговор.

- Почему ты не выбрал другое?

- Хочу чтобы ты видела, каким трудом я заработал именно эти деньги. Пожалуй, самые важные за все годы моей работы.

Лера задумчиво посмотрела вдаль. И Стас был уверен, она знает, на что он надеется, и решает, стоят ли его старания прощения.

-Я уже не раз думала, что могла пристрелить тебя тогда в кабинете. И знаешь, никогда не сомневалась, что ты это заслужил. Скольким мерзавцам ты помог избежать наказания? - грусть сквозила в голосе. Стас помрачнел. Неудобный вопрос, и тема разговора становится скользкой. Но увильнуть от правдивого ответа он не мог.

- Многим.

- И продолжаешь это делать?

- Да.

- Почему, Стас? - горячо воскликнула она. - Почему ты не можешь брать только такие дела? - махнула папкой перед его носом. Он напрягся. Не может. И даже если она попросит, не уступит.

- Потому что у таких клиентов, как этот, нет ни гроша за душой. Чтобы выйти на свободу они продают все, что имеют, или берут долги. Я не могу заниматься благотворительностью.

- Ты не хочешь.

- Не хочу, - согласился он. - Я привык к комфортной жизни, и отказываться от нее ради каких-то навязанных тобой благих целей не стану.

- Даже ради меня? - она подалась вперед, прожигая его испытывающим взглядом. Загнала в угол. Стас плотно сжал губы и раздраженно спросил:

- Чего ты добиваешься, Лера? Ради своей женщины я готов на многое, но ты таковой себя не признаешь. Но при этом хочешь, чтобы я прислушался к твоим желаниям и кардинально изменил свои взгляды на жизнь. Ты знаешь, что у меня никого не осталось, и все, что я делаю, все ради тебя. Чтобы ты ни в чем себе не отказывала, и мне абсолютно плевать, каким образом приходится этого добиваться. Мы оба пользуемся тем, что я создал, не забывай об этом.

- Это меня и гложит, - призналась она. - Я думала, что как только освобожусь, начну самостоятельную жизнь. Но не выходит, потому что не стремлюсь к этому. Ты предлагаешь мне на блюде то, о чем и не мечтала, и я соглашаюсь, хотя знаю, как ты зарабатываешь деньги. Каждый раз вступаю в борьбу с собственной совестью, и проигрываю. Это не дает мне покоя, как будто я передаю саму себя и забываю все то, чему с детства учила мама.

- Лера, ты живешь в другой реальности, не совместимой с моей. Не все вокруг происходит так, как мы считаем правильным. Тебе придется закрыть глаза на то, чем я занимаюсь, как бы не было сложно это сделать. Но ради твоего успокоения, обещаю, что буду брать такие дела чаще, - Стас погладил ее по руке, в которой лежала папка.

Лера покачала головой, словно сомневаясь, что это поможет ей смириться. Но он знал, что со временем у нее получится. Когда-то давно у него ведь получилось.

Лера включила ночник и залезла в постель. Устроила на коленях папку и открыла первую страницу. Пропуская много сложных для восприятия слов, она выискивала суть объемного уголовного дела. Но произошедший в машине разговор то и дело всплывал в памяти, мешая настрою.

Стас убеждал, что они живут в разных реальностях. И Лера была с ним согласна. Он закостенел в своих убеждениях, неправильных, с ее точки зрения. Бороться с ними бесполезно. Но беспокойство пробуждало не это, а то что она всерьез намеревалась изменить его жизненные принципы. Зачем? Какое ей дело до них, до самого Стаса, в конце концов?

На душе становилось тошно. Она отложила папку и устало опустилась на подушку. На глаза навернулись слезы. Лера запуталась, погрязла в сомнениях и изнывала от чувства вины. За поцелуй, который допустила. За необъяснимую тягу в человеку, которого должна ненавидеть. И ведь раньше у нее получалось. Ненависть была искренней и естественной, а сейчас сколько бы она ни пыталась пробудить ее, выходило фальшиво. Стас все усложнил. Их отношения, ее чувства. И если он с легкостью разобрался в своих, то она не могла похвастаться тем же.

Раздался звонок в дверь. Лера от неожиданности подскочила с постели. Наскоро поправив футболку, вытерла слезы и пошла на резкий звук. Все ночные визиты у нее вызывали стойкую ассоциацию только с одним человеком. Она почти не удивилась, увидев Стаса на пороге. Но коробка с пиццей в его руках вызвала недоумение.