Айвэн нащупал фляжку, сделал еще несколько глотков живчика, унимая снова поднимающуюся головную боль, а потом «потянулся» к столбу линии электропередачи, стоящему на берегу пруда.

Усилие — столб трещит, но держится, тварь подбирается все ближе. Усилие — головная боль, пульсируя, сжимает череп в тисках, столб сопротивляется. Усилие — слышен треск, столб чуть наклоняется, но не сдает позиции.

Айвэн зарычал, и, собрав все силы, резко «рванул» столб Даром. Получилось! Бетонное основание устояло, но древесина, давно отслужившая свое, поддалась. Столб треснул, лопнул пополам и рухнул в воду, увлекая следом оборванные, искрящие провода.

Грохнуло так, что охотник от неожиданности отпрыгнул в сторону. Вспышка ослепила и без того застланные пеленой глаза. Помотав головой, Айвэн застонал от вновь захлестнувшей сознание боли, и потянулся за флягой.

Полегчало, только когда он опустошил емкость до дна. И то не до конца отпустило. Боль не ушла, но стала вполне терпимой, тошнота отступила. Он вытер рот рукавом комбинезона и огляделся.

План сработал. Тварь, выставив уродливую спину, качалась на воде посреди пруда. Отсечка на подстанции сработала, но нескольких секунд, прошедших от замыкания до отключения, хватило, чтобы монстр поджарился. Броня — броней, живучесть — живучестью, а против законов физики не попрешь. Не выдержало сердечко у монстра. Ну и земля стекловатой!

Айвэн сплюнул в траву и, пошатываясь, побрел к своим, стараясь держаться как можно дальше от пруда. Мало ли. Всякое бывает. Врубят ток опять, а он тут как тут. К зараженному присоединяться не хочется. Кстати, по этой же причине его и непотрошенным оставить придется. Айвэн и сам в пруд не полезет, и остальных не пустит. Нафиг нужно.

Где-то вдалеке простучала пулеметная очередь. К ней присоединились автоматы. Все, город погрузился в хаос. Либо рейдеры из Мирного схлестнулись с кем-то из выживших, либо выжившие бьются с зараженными, либо и то, и другое, вместе взятое. Теперь нужно сваливать отсюда, как можно быстрее. Сваливать… Легко сказать! А на чем? Хорошо, если у парней машина уцелела, их же тачке стопроцентный кирдык! А где сами парни, к слову?

Второй экипаж обнаружился тут же. Они уже успели присоединиться к Бадабуму, Кроссу и Альпу. Выглядели ребята хреново. Все в крови, Кельт сидит на земле, прижимая руки к голове. Видимо, у них поездка прошла еще хуже, чем у экипажа Айвэна. А учитывая, что машины их поблизости не видно, можно было сделать вывод, что они остались безлошадными. Погано.

Айвэн подошел к остальным, тяжело опустился в траву, поднял руку. Понятливый Бадабум тут же вложил в нее флягу с живчиком — у Айвэна напиток успел закончиться. Как следует приложившись к фляге, охотник почувствовал себя лучше.

— Так, парни. Надо сваливать. Вы, как понимаю, тоже без тачки теперь?

Ящик кивнул, что-то досадливо пробурчал.

— Ладно. Мы не посреди пустых кластеров и транспорт сможем добыть. Но торчать здесь, у всех на виду, точно не стоит. Так что давайте, навьючиваемся, и движемся. Кельт, ты как?

Водитель второго внедорожника повернул голову к Айвэну, и тот поморщился. Лоб рассажен, нос сломан, губы разбиты. Наверняка и нескольких зубов не досчитался. Видать, приложился о панель во время аварии. Впрочем, главное, что живой. А такая «красота» в Улье — не проблема. За пару дней заживет.

— Нормально, — прохрипел Кельт. — Башка только трещит.

— Ну, тут ты не одинок. Идти можешь?

— Думаю, да.

— Тогда погнали.

Бойцы принялись разбирать сумки и рюкзаки. Киба, поставив пулемет на землю, подошел к самому крупному тюку, попытался поднять его и выругался:

— Епта, кто это сюда трамбовал? Тут в одно рыло не уволочь. Серый, иди, вместе впряжемся. Тяже…

Автоматная очередь оборвала пулеметчика на полуслове. Он качнулся вперед и упал. Ткань комбинезона на спине стремительно пропитывалась кровью.

— На восемь часов! — проорал Ящик, вскидывая пулемет и выпуская длинную очередь по кустам, откуда, предположительно, стреляли по Кибе. Через секунду к пулемету присоединилось несколько автоматов. Бойцы залегли, кто где стоял, и поливали кусты свинцовым ливнем. Серый сменил магазин, перебежал за дерево и подал знак остальным, прикрывайте, мол. Несколько быстрых перебежек — и вот он присел за бетонным столбом прямо напротив кустов. Повернулся к отряду, поднял руку: пауза. Ящик, удерживая ПКМ так, будто тот был не тяжелее автомата, осторожно двинулся к нему. Бойцы обменялись знаками и с двух сторон принялись обходить кусты.

Кравцов поерзал, устраиваясь поудобнее в канаве за раскидистыми кустами и аккуратно просунул ствол автомата между ветками. Люди в камуфляже были, как на ладони. И было их больше, чем выбралось из машины на дороге. Видать, вторая машина тоже доездилась. Кравцов ухмыльнулся. Сознание немного прояснилось, когда, по дороге сюда, он споткнулся и во весь рост растянулся на асфальте. Упал «удачно» — прямо на руку, порванную шустрым монстром. К счастью, на его вопль никто не обратил внимания. А лейтенант отметил, что боль здорово прочищает мозги. Причиной его падения послужил небольшой рюкзак, в котором он обнаружил несколько пачек патронов, какую-то экипировку и четыре гранаты.

Гранаты он распихал по карманам кителя, и сейчас они ощутимо давили в бока. Но это неважно. Главное — вот она, цель! Рукой подать!

Люди впереди зашевелились, принялись собирать с земли сумки и рюкзаки.

— Уходить собрались? — прошипел Кравцов. — Куда же вы? Не спешите!

Дождавшись, пока один из бойцов поставит пулемет на землю и приблизится к объемной сумке, лейтенант затаил дыхание, тщательно прицелился и выжал спуск.

Отдача ударила в плечо, но выстрелы достигли цели: боец рухнул на сумку. Кравцов перевел прицел, собираясь продолжить начатое, и тут на его укрытие обрушился настоящий свинцовый дождь.

Что-то больно рвануло плечо, лейтенант выругался и завозился, пытаясь сползти глубже в канаву. Что-то мешало, ему пришлось приподняться, повернуться — и тут же несколько ударов в районе спины бросили его на землю. Кравцов попытался приподняться, но не вышло: он слишком ослаб. В висках паровым молотом стучала кровь, зрение туманилось. Лейтенант захрипел и распластался на земле. Боль снова изгнала из мозгов липкий сумрак, и он отчетливо понял: это —все. Отсюда ему уже не уйти. Почему-то эта мысль даже успокоила Кравцова. Единственное…

— Нет, ребята, так не пойдет. Грустный счет, надо увеличить, — Кравцову показалось, что он это сказал вслух, на самом же деле из груди вырвался лишь протяжный не то хрип, не то свист. Из последних сил, теряя сознание, лейтенант возился на земле, заливая ее кровью из нескольких ран и пытаясь выполнить задуманное. Вот, вроде удалось. Теперь… Теперь и помирать можно спокойно.

Кравцов в последний раз нехорошо усмехнулся и уткнулся лицом в пожухлую траву, не убранную схалтурившими дворниками еще с прошлого года.

Серый, выставив перед собой ствол автомата, резко вывернулся из-за дерева, наставляя оружие на противника. Напротив то же самое проделал Ящик. Бойцы уставились на замершее в канаве тело, одетое в полицейскую форму.

— Яп-понский городовой, да это же гаишник! — присвистнул Ящик.

— Что, тот самый, что за нами пер? — вскинул брови Серый.

— Да я откуда знаю? У него спроси.

— Да, по ходу, чтоб с ним поговорить, теперь некромант нужен, — Серый сплюнул в траву, и пихнул тело носком ботинка. — Готов, жмур.

— Угу. Ладно. «Проконтролируй» его, да пошли. Вон, чет мужики возле Кибы суетятся, по ходу, там по тяжелой.

Ящик развернулся и быстро пошел назад. Серый же наклонился, и рывком перевернул мертвого гаишника на спину.

Что-то щелкнуло, и лицо Серого вытянулось: в скрещенных на груди руках гаишника темнели два рубчатых цилиндра.

Серый оторопел, но уже в следующую секунду прыгнул в сторону. Поздно. Сдвоенный взрыв гранат без замедлителя, подготовленных для растяжек, ударил по ушам, спину рейдера сразу в нескольких местах пронзила острая боль, а потом взрывная волна бросила его на землю.