– Папа, если у тебя есть свободная минута, я хотела бы поговорить с тобой о Трех Судьбах.

Упоминание о статуэтках снова заставило отца сосредоточиться.

– О Трех Судьбах? А что такое?

– Вчера у меня была одна беседа, после которой я вспомнила о них. И о дневнике Генри Уайли. Я с удовольствием перечитала бы его. Честно говоря, я подумала, что история этих статуэток могла бы стать главой моей новой книги.

– Твой интерес очень ко времени. Несколько недель назад я беседовал о Трех Судьбах с Анитой Гай.

– Мама уже говорила мне об этом. Думаешь, у нее есть ниточка к двум статуэткам, которые еще существуют?

– Если и есть, то выяснить это мне не удалось. – Он снова надел очки и плотоядно улыбнулся. – Хотя я и пытался. Если она сумеет найти одну статуэтку, это вызовет среди антикваров определенный интерес. Если две – изрядный переполох. Но для настоящего бума нужны все три.

– А третья, если верить дневнику, лежит на дне Северной Атлантики. И все же мне интересно. Ты не будешь возражать, если я возьму тетрадь?

– Дневник представляет собой значительную ценность для семьи, – начал отец, – не говоря о его исторической и материальной ценности как памятника своей эпохи.

Раньше Тайя отступилась бы, но теперь…

– Ты давал его мне, когда я была двенадцатилетней девочкой, – напомнила она.

– Тогда я еще надеялся заинтересовать тебя историей нашего рода и семейного бизнеса.

– А я тебя разочаровала. Мне очень жаль, – вздохнула Тайя. – И все же мне бы очень хотелось увидеть тетрадь. Если ты не хочешь давать мне дневник домой, я могу изучать его здесь.

Отец начал проявлять признаки нетерпения.

– Я дам тебе дневник. Он наверху, в хранилище.

Он шагнул к лестнице. Тайя вздохнула, вышла в вестибюль, села на край канапе и принялась ждать. Когда отец спустился, Тайя поднялась ему навстречу.

– Спасибо. – Она прижала к груди тетрадь в выцветшем кожаном переплете. – Я буду очень осторожно обращаться с ним.

– Ты со всем обращаешься очень осторожно, Тайя. – Отец подошел к двери и открыл ее. – Думаю, именно поэтому ты все время разочаровываешься.

– Чем вы занимались? – Малахия провел пальцами по тыльной стороне руки Тайи, привлекая к себе внимание.

– Ничем особенным. Прошу прощения, но сегодня вечером я плохая спутница.

– Это решать мне, – улыбнулся он.

Но сегодня вечером Тайя действительно была мрачной и едва притронулась к еде. Малахии было ясно, что ее мысли бродят где-то далеко. При виде ее печального лица у него сжималось сердце.

– Милая, расскажите, что вас заботит.

– Да так, пустяки. – То, что Малахия назвал ее «милой», заставило молодую женщину оттаять. – Небольшая семейная… – Нет, назвать это ссорой было нельзя. Она запнулась, подбирая подходящее слово. Никто не повышал голоса и не испытывал гнева. – Размолвка. Я сумела огорчить мать и вызвать досаду у отца, причем за какие-то два часа.

– И как вам это удалось?

Тайя поковыряла поленту вилкой. Она еще не говорила Малахии о дневнике. Честно говоря, она вернулась домой слишком усталая и расстроенная, чтобы открыть тетрадь. Просто бережно обернула ее и положила в ящик письменного стола. Впрочем, дневник был тут ни при чем. Дело было в ней самой.

– Моя мать неважно себя чувствовала, а я не слишком вежливо с ней разговаривала.

– Я со своей матерью по-другому и не разговариваю, – пожал плечами Малахия.

– С моей матерью так нельзя. Она очень переживает из-за меня. – «Переживает из-за того, что я подвергаю риску свое здоровье, переживает из-за того, что я встречаюсь с мужчиной, о котором практически ничего не знаю…» – В детстве я много болела, – пояснила Тайя.

– На мой взгляд, сейчас вы совершенно здоровы. – Малахия поцеловал ее руку, надеясь с помощью шутки излечить ее плохое настроение. – Настолько здоровы, что рядом с вами я тоже начинаю чувствовать себя здоровее.

– Вы женаты?

Изумление, отразившееся на его лице, было красноречивее слов, и Тайя разозлилась на себя за этот дурацкий вопрос.

– Что? Женат? Нет, Тайя.

– Простите, простите меня. Я идиотка. Я намекнула матери, что с кем-то встречаюсь, и она тут же начала фантазировать, что вы женатый человек, мечтающий завладеть моими деньгами, что после этого безрассудного романа я останусь без пенни, с разбитым сердцем и, возможно, стремлением к суициду.

Малахия шумно выдохнул:

– Я не женат и не гонюсь за вашими деньгами. А что касается безрассудного романа, то я всерьез думал об этом. Но если ваша мать предвидит такое печальное его завершение, мне придется пересмотреть свои планы на вечер.

– О боже! – Тайя чуть не расплакалась. – Давайте прекратим этот разговор. Лучше бы вы пристрелили меня. Это было бы решением всех моих проблем.

– У меня есть другое предложение. Давайте закончим обед и вернемся домой, где я смогу обнять вас. Клянусь, после этого вам не захочется выпрыгивать из окна.

– Вы шутите?

– Нисколько.

Тайя едва сдержала себя. Ей захотелось перегнуться через стол и провести языком по высокой скуле Малахии.

– Ба, да это, кажется, Тайя Марш! Дочь Стюарта Марша.

Этот голос Малахия не смог бы забыть никогда. Он заерзал на месте, судорожно сжал пальцы Тайи, поднял взгляд и увидел лучезарную улыбку Аниты Гай.

Малахия сжал ее руку так сильно, что Тайя вздрогнула. Но она тут же забыла об этом, смущенная тем, что не помнит имени женщины, улыбки которой было достаточно, чтобы бросить в дрожь даже более искушенного человека.

– Да. Здравствуйте. – Тайя изо всех сил пыталась сохранять светские манеры. – Как поживаете?

– Спасибо, замечательно. Должно быть, вы меня не помните. Я Анита Гай, одна из конкурентов вашего отца.

– Конечно. – Тайя ощутила облегчение, но продолжала испытывать противоречивые чувства. Хватка Малахии слегка ослабела, но все еще была крепкой. Глаза Аниты сверкали, как два солнца, а лицо ее спутника выражало вежливое равнодушие. Тайя начинала понимать, что овладевшее ею напряжение вызвано вовсе не недостатком светскости. – Рада видеть вас. Это Малахия Салливан. Мисс Гай, – сказала она, обернувшись к Малахии, – занимается антиквариатом. Честно говоря… – Пальцы Малахии вновь сжались так, что она едва не вскрикнула. – Честно говоря, она принадлежит к числу ведущих специалистов страны, – с трудом закончила она.

– Вы мне льстите. Рада познакомиться с вами, мистер Салливан. – В голосе Аниты звучали нотки, от которых Тайю бросило в дрожь. – Вы тоже занимаетесь… антиквариатом?

– Нет. – Это односложное слово прозвучало как пощечина, но Анита только рассмеялась и положила руку на плечо Тайи.

– Наш столик готов, так что не буду вас отвлекать. Тайя, я как-нибудь приглашу вас на ленч. Я читала вашу последнюю книгу, она замечательна. Была бы рада обсудить ее с вами.

– Конечно, – кивнула Тайя.

– Передайте привет родителям, – добавила Анита, еще раз насмешливо посмотрела на Малахию и величаво удалилась.

Тайя решительно освободила руку, взяла стакан с минеральной водой и сделала глоток.

– Вы знакомы.

– Что?

– Перестаньте. – Она поставила стакан на место и сложила руки на коленях. – Должно быть, вы оба считаете меня набитой дурой. Она за всю жизнь не сказала мне и двух слов. Женщины подобного типа не замечают таких, как я. Я ей не соперница.

В висках Малахии застучала кровь, он не знал, как разрядить обстановку.

– Это смешно…

– Прекратите. – Тайя выпрямилась на стуле. – Вы знали друг друга. Когда она подошла, вы удивились и рассердились. А потом испугались, что я упомяну о Судьбах.

– Вы делаете из мухи слона.

– Из людей, которые всю жизнь находятся на заднем плане, получаются хорошие наблюдатели. – Она не могла смотреть ему в глаза. – Я не ошиблась, верно?

– Нет. Тайя…

– Здесь не место для подобного разговора. – Голос Тайи был бесстрастным, но, когда Малахия прикоснулся к ее руке, молодая женщина демонстративно отстранилась. – Пожалуйста, отвезите меня домой.