Анита хотела, чтобы он помог ей найти Судьбы. Конечно, он знал о них. Сказки о Судьбах рассказывали ему в детстве на ночь. Если Анита упомянула о них, значит, она не сомневалась, что до всех трех статуэток можно добраться. Если так, ее ждет сильное разочарование.

– Естественно, – продолжила Анита, – я объяснила моему клиенту, что если они когда-нибудь существовали, то одна из них ушла на дно вместе с Генри Уайли, так что получить полный набор невозможно. Что две другие затерялись в лабиринте времени и что получить две трети набора можно будет только с помощью значительных усилий. А жаль. Это могло бы стать находкой века. Стоимость их не так велика, но художественная и историческая ценность огромна.

– Да, очень жаль. У вас нет ниточки к двум другим?

– Есть кое-какие намеки. – Она пожала обнаженными плечами и размешала бренди в бокале. – Я уже говорила, что ведущие антиквары и коллекционеры считают их легендарными, так что иногда возникают слухи о местонахождении Судеб. Вы много путешествуете, встречаетесь с коллекционерами всего мира. Вот я и подумала, что вы могли слышать о них.

– Может быть, я не задавал нужных вопросов нужным людям.

Анита наклонилась вперед. Кое-кто из мужчин считал, что пламя свечей, отражавшееся в глазах, придавало ей романтичный вид, но Джек видел в них только алчность.

– Может быть, – согласилась она. – Но если вы сумеете их задать, я бы с удовольствием услышала ответы.

– Вы будете первой, – заверил он.

Вернувшись к себе, Джек снял рубашку, включил телевизор и досмотрел последние десять минут матча. «Брейвс» разнесли «Мет» в клочья. Он был сильно раздосадован, поскольку поставил двадцать долларов на «Мет». Вот что бывает, когда верх берут сентиментальные чувства. Он выключил звук, поднял телефонную трубку и набрал номер. Бардетт задал нужные вопросы нужному человеку, но не имел ни малейшего намерения с кем-то делиться полученной информацией.

Тайя обнаружила, что Генри У. Уайли был человеком разносторонним и большим жизнелюбом. Она догадывалась, что простое происхождение заставляло его придавать большое значение этикету и положению в обществе.

Он не был скупцом и, хотя, по его собственному признанию, питал слабость к хорошеньким молодым женщинам, хранил верность жене, с которой прожил больше тридцати лет. Видимо, это тоже объяснялось его происхождением и моралью, характерной для среды, из которой вышел.

Однако писал он неплохо и вполне мог бы найти себе издателя.

Рассказывая о каком-нибудь обеде, он описывал еду (в которой знал толк) так подробно, что Тайя сама начинала ощущать вкус ракового супа или сочного ростбифа. Приемы он описывал столь скрупулезно, что она четко представляла себе музыку, наряды дам и беседы. А потом неожиданно он переходил к бизнесу, с болезненной тщательностью составлял списки своих капиталовложений и интересных деловых предложений, а также педантично излагал политические причины возникновения такой конъюнктуры.

Тайя поняла, что этот человек любил свои деньги и обожал их тратить, был беззаветно предан своим детям и внукам и считал вкусную еду одним из величайших удовольствий на свете.

«Уайли Антикс» была предметом его особой гордости и благодаря честолюбию своего владельца стала самой престижной антикварной фирмой. Именно честолюбием и был вызван его интерес к Трем Судьбам и желание владеть ими.

Генри начал поиски и осенью тысяча девятьсот четырнадцатого года обнаружил Клото в Вашингтоне, округ Колумбия. Значительная часть его дневника была посвящена хвастливому описанию того, на какие махинации ему пришлось пойти, чтобы в конце концов купить серебряную Судьбу за четыреста двадцать пять долларов. Он назвал это разбоем на большой дороге; Тайя была с этим полностью согласна. Генри признавался, что практически присвоил статуэтку, которую меньше чем через год украли у него самого.

Генри наслаждался этой охотой за статуэтками не меньше, чем предвкушением обеда из семи блюд. Весной следующего года он обнаружил, что Лахесис принадлежит богатому адвокату по имени Саймон Уайт-Смит, проживающему в Лондоне.

Генри заказал два билета на обреченный пароход, надеясь добыть вторую Судьбу для себя лично и фирмы «Уайли», а затем отправиться в Бат за своей следующей целью – Атропос. Объединение Трех Судеб было его заветным желанием. Да, конечно, им руководила любовь к искусству, а также желание, чтобы статуэтки принадлежали фирме «Уайли» и его семье. Но Тайя предполагала, что главной причиной было наслаждение самим процессом.

Читая дневник, Тайя делала записи. Нужно будет проверить изложенные факты и воспользоваться ими, чтобы найти новые. В ней тоже проснулись честолюбие и охотничий азарт. Она сумеет найти след Судеб и вернет Генри его собственность. Вопрос лишь в том, как это сделать. С помощью скрупулезного исследования, логики, тщательного анализа и проверки фактов. Так, как это делал сам Генри. А когда она добьется результата, то поразит своего отца, эту воображалу Аниту Гай и расквитается с ненавистным Малахией Салливаном.

Когда зазвонил телефон, Тайя сидела за письменным столом, водрузив на нос очки и потягивая напиток с белковой пищевой добавкой. Все было как всегда. Сначала Тайя решила не отвлекаться от работы, пусть включится автоответчик, но потом передумала.

После второго звонка она взяла трубку.

– Доктор Марш?

– Да.

– Я хотел бы поговорить с вами о вашей работе. Точнее, о некоторых специфических аспектах вашей работы.

Незнакомый мужской голос заставил ее нахмуриться.

– О моей работе? Кто это?

– Надеюсь, наш интерес будет взаимным. И… что на вас надето?

– Простите, не поняла.

– Держу пари, что на вас шелковые трусики. Из красного шелка…

– О господи… – Смущенная и сбитая с толку Тайя бросила трубку, обхватила себя руками и начала раскачиваться взад-вперед, пытаясь успокоиться. – Какой-то извращенец. Вот и все. Нужно будет изъять мой номер из телефонной книги.

Она снова взяла дневник и тут же положила его на место. Возможно, если в списке будет фигурировать просто Т. Дж. Марш, этого будет достаточно, чтобы защитить женщину от грубых звонков анонимных мерзавцев. Тайя нахмурилась, достала справочник и стала искать номер офиса телефонной компании. И тут прозвучал звонок в дверь.

Ее первой реакцией была досада. Кого еще черт несет? Но раздражение быстро сменилось парализующим страхом. Это мужчина, только что звонивший по телефону. Он вломится в квартиру, нападет на нее. Изнасилует. А потом перережет ей горло от уха до уха большим зазубренным ножом.

«Перестань дурить, перестань дурить… – Тайя провела рукой по дрожащим губам и встала из-за стола. – Люди, которые говорят по телефону непристойности, просто идиоты. Ничтожества и трусы… Это пришла либо мать, либо миссис Локли, которая живет ниже этажом. Ничего страшного».

Она на цыпочках выбралась из кабинета, миновала коридор, с колотящимся сердцем подошла к входной двери и заглянула в «глазок». При виде крупного мужчины с суровым лицом, одетого в черную кожаную куртку, Тайя ахнула, повернулась вокруг своей оси и прижала руку к горлу, представив себе, что оно уже перерезано. Потом лихорадочно оглянулась по сторонам, схватила стоявшую рядом бронзовую статую Цирцеи, которая могла послужить оружием, и крепко стиснула веки.

– Кто вы? Что вам нужно?

– Доктор Марш? Доктор Тайя Марш?

– Я звоню в полицию.

– Я сам полицейский. Детектив Бардетт, мэм, Нью-Йоркская городская полиция. Я поднесу свой жетон к «глазку».

Когда-то Тайя читала книгу, где маньяк-убийца стрелял в свои жертвы через «глазок». Пуля пробивала глазницу и проникала прямо в мозг. Дрожа от страха, она приникла к «глазку», но тут же отпрянула, пытаясь увидеть жетон и одновременно избежать ужасной смерти.

Жетон был похож на настоящий.

– Что случилось, детектив Бардетт?

– Доктор Марш, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Могу я войти? Если вам так будет спокойнее, можете оставить дверь открытой.