– Так ты послала ее в Афины? – Клео расхохоталась. – Мать твою, это блестяще! Тебе придется еще раз рассказать это мальчикам. До их возвращения есть время, так что можем поговорить по душам. Выкладывай, что там у тебя с Малахией.

– С Малахией?.. – Тайя совершенно растерялась.

– Угу. Я знаю, ты на него злишься. Будь я на твоем месте, я сварила бы его яйца себе на завтрак, но он действительно потрясающий парень. Как ты собираешься строить ваши отношения?

– Никак. Я вообще об этом не думала. Отношения у нас чисто деловые.

– Он чувствует себя виноватым. Ты можешь этим воспользоваться. – Клео окунула палец в вино и облизала его. – Но это не просто чувство вины. Его тянет к тебе. А влечение в сочетании с чувством вины дает тебе огромную власть над ним.

– Ничего он ко мне не испытывает. Просто притворяется, надеясь, что я ему помогу.

– Ты ошибаешься. Послушай, Тайя, в чем, в чем, а в мужчинах я разбираюсь. Я вижу, как они смотрят на женщину, как ходят вокруг нее, и что при этом происходит в их похотливых мозгах. Этот малый хочет выпить тебя одним глотком, как стакан содовой. А поскольку он чувствует вину за то, что морочил тебе голову, это делает его злобным, колючим и глупым. Если ты правильно раскинешь карты, то сможешь сделать так, что он будет сидеть у твоих ног и выпрашивать угощение, как собачонка.

– Нет у меня никаких карт. И я не хочу унижать его… – Но тут Тайя вспомнила чувство, испытанное ею в тот момент, когда она поняла, что Малахия солгал ей. Использовал ее. Она сделала еще один глоток вина. – Впрочем, может быть, и хочу. Немножко. Но не думаю, что из этого что-нибудь получится. Ко мне мужчин тянет не так, как к тебе.

– У тебя больше достоинств, чем ты думаешь, – возразила Клео. – Мозги. Беспомощность. Застенчивость.

– Во всем этом нет ничего сексуального.

– Для старшего брата этого достаточно. На него сильно действует твоя внешность мечтательной дриады.

– Дриада? Я?

– Радость моя, тебе нужно почаще смотреться в зеркало. Ты по-настоящему сексуальна.

– Нет. На самом деле я вовсе не… – Тайя осеклась, потом неожиданно выпалила: – Мне всегда хотелось выглядеть так, как ты.

– Как я?

– Быть высокой, смуглой, яркой и иметь хорошую фигуру.

– Нужно уметь пользоваться тем, что у тебя есть. А того, что у тебя есть, вполне достаточно, чтобы старший брат распустил слюни. Даю слово. Послушай-ка… – Клео придвинулась ближе. – Когда они вернутся, я взорву бомбу. Конечно, Ловкачу это не понравится, а старший брат и без того смотрит на меня косо. Мне понадобится твоя помощь. Поддержка, отвлечение, что угодно.

– Что ты задумала?

Едва Клео открыла рот, как в замке повернулся ключ. На ее лице отразилось не то огорчение, не то сожаление. Потом она залпом допила остатки вина.

– Время пошло, – пробормотала Клео.

– Афины? – Гедеон расплылся в улыбке. – Афины? – Он поднял Тайю со стула и крепко поцеловал в губы. – Черт побери, вы просто гений!

– Я… гм-м… – Она опешила. – Спасибо.

– Просто гений, – повторил Гедеон, закружил ее в воздухе, а потом повернулся к брату: – А ты боялся, что Анита сожрет ее с потрохами вместо ленча. Потрясающая работа!

– Гедеон, отпусти ее, пока не насажал синяков. Вы действовали умно, – сказал Малахия Тайе. – Умно и быстро.

– Скорее логично, – поправила она. А потом села, потому что у нее приятно кружилась голова. – Не знаю, отправится ли Анита в Грецию, но это наверняка отвлечет ее.

– А у нас появится время для передышки, – согласился Малахия. – Как мы им воспользуемся? Ребекка пытается как можно больше узнать об этом Джеке Бардетте. Так что пожелаем ей удачи. Если рассуждать логично, то сейчас нужно подумать над тем, как Клео забрать статуэтку Уайт-Смита. Но сделать это нужно тихо, чтобы Анита ничего не почуяла, а потом поместить Судьбу в надежное место.

– Это не проблема. – Клео собралась с духом, обвела взглядом комнату и наконец посмотрела Гедеону в глаза. – Я уже забрала ее. И поместила в надежное место.

– Так она была у тебя? – Гедеон, шокированный донельзя, уставился на нее во все глаза. – С самого начала?

– Бабушка отдала ее мне, когда я была ребенком. Старуха начинала впадать в маразм, и я думаю, что она считала статуэтку чем-то вроде куклы. Эта статуэтка была моим талисманом. Я всюду возила ее с собой.

– И в Прагу тоже?

– Да, и в Прагу. – Напуганная спокойным и ровным тоном Гедеона, Клео налила себе еще один бокал. – Я никогда не слышала о Трех Судьбах. Если в семье матери и существовала какая-то легенда, то до меня она не дошла. Я не знала, что это такое, пока не услышала твой рассказ.

– Какая удача, что я приехал и просветил тебя.

Горечь и презрение, прозвучавшие в словах Гедеона, вонзились в ее сердце как нож.

– Послушай, Ловкач, что мне было делать? Какой-то парень приходит ко мне на работу, начинает спрашивать о моем талисмане, сладко поет о больших деньгах и греческих легендах, а я должна отдать ему статуэтку на блюдечке? Я тебя не знала.

– Зато теперь ты меня знаешь, верно? – Он наклонился, положил руки на подлокотники кресла, и Клео почувствовала себя птичкой в клетке. – Или ты привыкла трахаться с незнакомцами на полу гостиничного номера?

– Гедеон…

– Не лезь! – Он обернулся, бросил на брата свирепый взгляд, а потом снова переключился на Клео. – Ты хорошо знала меня. Вполне достаточно, чтобы лечь со мной в кровать, которую Мики отдал нам за несколько часов до своей смерти!

– Хватит! – Хотя от страха руки Тайи стали холодными, как лед, она потянула Гедеона за предплечье. С таким же успехом можно было пытаться своротить гору. – Он был ее другом. У вас нет никакого права причинять ей боль.

– Она использовала его. И меня.

– Ты прав. – Клео вздернула подбородок. «Ударь меня, – думала она. – Я это заслужила». – Прав, как никогда. Я переоценила себя и недооценила Аниту. И Мики погиб. Можешь злиться и презирать меня. Это не идет ни в какое сравнение с тем, что чувствую я сама.

– Идет. Еще как идет. – Гедеон выпрямился и отошел в сторону.

– О’кей. – В душе Клео что-то надломилось. – Я морочила тебе голову. Я собиралась договориться с Анитой, получить деньги и отдать тебе твою долю. Все были бы довольны. Я думала, что ты немного рассердишься за то, что я действовала за твоей спиной, но успокоишься, когда у тебя в руках окажется куча баксов.

Когда Гедеон гневно повернулся, Тайя быстро встала между ними.

– Прекратите! Подумайте сами. Клео действовала вполне разумно. Если бы она имела дело с нормальной деловой женщиной, даже лишенной совести, это бы имело смысл. Но тогда никто из нас не знал, как далеко может зайти Анита.

– Она лгала мне. – Гедеон не чувствовал, что Тайя тянет его за рукав. – И всем нам.

– Все началось со лжи. – Серьезный тон Тайи отрезвил Гедеона. – Доверие и полная открытость – наша общая проблема. Мы разобщены и тянем воз в разные стороны. У каждого из нас своя цель и свое направление. Пока мы не положим этому конец, у Аниты будет над нами преимущество.

– Это верно. – Малахия положил руку на плечо Тайи. Она напряглась, но не отодвинулась. – Я доволен нынешним положением не больше, чем остальные. Всем нам, конечно, за исключением Тайи, есть о чем жалеть. Но не будем злиться, перестанем искать виноватых и порадуемся тому, что имеем. А имеем мы вторую Судьбу. Клео, где находится этот банк?

– На Седьмой авеню. – Клео вынула ключ из кармана джинсов. – Я должна забрать ее из сейфа. Я схожу туда завтра.

–  Мы сходим туда завтра, – поправил ее Гедеон. – А сейчас мне нужно подышать свежим воздухом.

Когда за ним захлопнулась дверь, Клео тоже встала.

– Ну что ж, все прошло хорошо, – срывающимся голосом произнесла она. – Пойду вздремну.

Когда они остались вдвоем, Тайя устало поникла.

– О боже, что я наделала? Вечно я говорю не то…