Джек сел и взял ее лицо в ладони.

– Ребекка…

– Не говори, что ты любишь меня. – Ее голос дрогнул. – Еще не время. Меня слишком быстро потянуло к тебе. Я должна была проверить свои чувства разумом. А теперь ляг. Я хочу прижаться к тебе.

Он привлек Ребекку к себе, лег и положил ее голову себе на плечо.

– Я не против путешествия, – сказала она, и рука Джека, которой он гладил ее по голове, замерла.

– Вот и хорошо.

– Я всегда хотела этого. Но мне очень хочется узнать о твоем бизнесе как можно больше. Знаешь, я не из тех женщин, которые сидят дома и гладят мужу рубашки.

– Я отдаю свои в прачечную, – улыбнулся Джек.

– Раз так, все в порядке. И все же я не могу бросить Ирландию. Моя мать… Я тоскую по ней. – Ребекка уткнулась лицом в плечо Бардетта. – Ужасно тоскую. Особенно сейчас, когда я полюбила тебя и не могу сказать ей об этом… Ничего, скоро все изменится. – Она шмыгнула носом и вытерла глаза. – Так что можешь рассчитывать на мои рабочие руки.

– А как же иначе? Ребекка, я хочу, чтобы у нас все было общим.

– Я должна задать тебе один вопрос. Почему твой брак оказался неудачным?

– По многим причинам.

– Джек, ты уклоняешься от ответа, – упрекнула она.

– Ну, если коротко, то у нас были разные взгляды на жизнь. – «Разные цели, – подумал он. – И шли мы в разные стороны».

– Чего она не хотела тебе дать?

Джек молчал так долго, что у нее закололо в висках.

– Детей.

Услышав это, Ребекка чуть не растаяла от любви и облегчения.

– Да? И сколько же тебе нужно?

– Не знаю. Пара как минимум.

– И только-то? – Ребекка презрительно фыркнула. – Мне этого мало. Я думала о четверых. – Она натянула простыню до подбородка, поерзала и вздохнула: – Теперь можешь сказать, что любишь меня.

– Я люблю тебя, Ребекка.

– А я тебя, Джек. А теперь давай немного поспим. Я уже поставила будильник на половину десятого.

Она тут же уснула и увидела сон. По синему морю плыл белый корабль. Но на этот раз рядом с ней у штурвала стоял Джек.

За двадцать минут до звонка будильника Гедеон сварил кофе. В буфете Тайи нашлись багеты, посыпанные маком. Он начинал разделять любовь американцев к багетам. Пока остальные спали, Салливан сунул багет в карман пиджака, наполнил черным кофе вместительную кружку и пошел к двери. Он позавтракает на крыше, а потом выкурит свою первую сигарету.

Гедеон открыл дверь и уставился на симпатичную негритянку, которая собиралась нажать на кнопку звонка. От неожиданности оба вздрогнули.

– Я Кэрри Уилсон, подруга Тайи. – Женщина пришла в себя так же быстро, как и он, и теперь осторожно изучала его. – Должно быть, вы Малахия.

– Вообще-то я Гедеон, его брат. Тайя говорила о вас. Может быть, войдете?

– А это Малахия Салливан. Мы только встаем. Легли поздно.

Застывшая в дверях Кэрри уставилась на братьев.

– О боже, так вас у нее двое?

– Вообще-то один из них мой. – Из спальни для гостей вышла Клео, на которой не было ничего, кроме мужской майки. – Классные туфли, – сказала она, смерив Кэрри взглядом. – Вы кто?

– А вы-то кто? – Кэрри заставила себя закрыть рот и переступила порог. – И где Тайя?

– Еще спит. – Улыбка Малахии была такой же обольстительной, как у Гедеона. И, по мнению Кэрри, такой же подозрительной. – Прошу прощения, я не знаю вашего имени.

– Кэрри Уилсон. Мне нужно срочно увидеть Тайю. – Она поставила сумку и засучила рукава жакета от Донны Каран. – Иначе я дам кому-то пинка в зад.

– Начните с кого-нибудь из них, – посоветовала Клео. – Лично я еще не пила кофе.

– Может быть, нальешь и остальным? – спросил Малахия. – Пусть Тайя еще немного поспит. Мы уснули только под утро.

– Отойдите в сторону. – Кэрри грозно шагнула вперед. – Немедленно.

– Сделайте одолжение. – Малахия посторонился и посмотрел ей вслед. – Нет, без кофе нам просто не обойтись.

Шторы в спальне были задернуты. Кэрри видела в полутьме лишь какой-то холмик в середине кровати. При мысли о том, что трое незнакомцев могли сделать с ее доверчивой и беззащитной подругой, досада Кэрри переросла в страх.

Карман пиджака темноволосого мужчины подозрительно оттопыривался. «Пистолет», – подумала Кэрри. Они опоили Тайю наркотиками, держали ее на мушке… Пришедшая в ужас Кэрри резко сдернула простыни. Под ними лежала совершенно обнаженная Тайя. Она сонно заморгала, потянулась, а потом негромко вскрикнула:

– Кэрри!

– Что здесь происходит? Кто эти люди? Ты в порядке?

– Что? Что? – Тайя покраснела и поспешно прикрыла руками грудь. – Сколько сейчас времени?

– Какая разница, черт побери? Тайя, тебе плохо?

– Нет… О господи, Кэрри, я голая. Дай мне простыню.

– Покажи предплечья.

– Что?

– Хочу проверить, нет ли на них следов от иглы.

– Иглы?.. Кэрри, при чем тут наркотики? – Прикрывая грудь одной рукой, Тайя протянула другую. – Все в полном порядке. Я говорила тебе про Малахию.

– Да. Но ни слова не сказала об остальных. А если моя лучшая подруга, которая приходила в ужас при мысли о переходе улицы в неположенном месте, просит меня нарушить закон, это не лезет ни в какие ворота.

– Я голая. – Ни о чем другом Тайя думать не могла. – Я не могу разговаривать с тобой в таком виде. Мне нужно одеться.

– О господи! – Кэрри подошла к шкафу, распахнула его и громко фыркнула, увидев мужские рубашки, висевшие рядом с одеждой Тайи. Потом вынула халат и бросила его на кровать. – Одевайся и говори!

– Я не могу рассказать тебе все.

– Почему?

– Потому что люблю тебя. – Тайя запахнула халат и тут же почувствовала себя лучше.

– Тайя, если эти люди к чему-то принуждают тебя…

– Нет. Честное слово. Я делаю то, что считаю необходимым, причем делаю по собственной воле. Да, для них, но и для себя тоже. Кэрри, я купила красный свитер.

Подруга едва не лишилась дара речи.

– Красный?

– Кашемировый. Кажется, у меня все-таки нет аллергии на шерсть. Я пропустила два визита к доктору Левенстейну и отказалась от ежемесячных посещений аллерголога. Больше недели не пользовалась ингалятором. Точнее, пользовалась, но всего один раз, – уточнила она. – Да и то понарошку, так что это не в счет. И никогда в жизни не чувствовала себя лучше.

– Красный свитер? – Кэрри опустилась на край кровати.

– Ярко-красный. И думаю, не стоит ли мне купить лифчик «Уандербра». Но Малахии все равно. Я нравлюсь ему в темно-коричневом костюме и в простом белье. Ну разве это не чудо?

– Угу… Тайя, ты делаешь все это, потому что любишь его?

– Нет. Я взялась за это дело еще до того. Но мне не следовало просить тебя собрать информацию об Аните Гай. Извини и забудь об этом.

– Я уже собрала кое-какие сведения. – Кэрри вздохнула и поднялась. – Одевайся, а я пока выпью кофе и решу, следует ли мне отдать их. – Она пошла к выходу, но на пороге обернулась. – Я тоже люблю тебя, Тайя, – сказала она, закрывая за собой дверь.

И обвела взглядом троицу, расположившуюся в гостиной.

Длинноногая женщина развалилась на диване, положив ступни на ляжку красавчика, который открыл Кэрри дверь. Красавчик номер два стоял в проеме кухни.

– Вы, – указала Кэрри на Гедеона. – Что за штука у вас в кармане?

– Штука, – порочно хихикнула Клео и ткнула Гедеона ногой. – Ловкач, ты рад меня видеть?

– Ничего особенного. – Он слегка смутился и полез в карман. – Просто хлеб.

– Последний из багетов с маком? – Клео выпрямилась и вырвала его из руки Гедеона. – Ты хотел удрать с последним багетом! Это низко! – Она встала с дивана. – В наказание я съем его сама. Оружия у него нет, – объявила она и прошла на кухню.

– Хотите кофе? – предложил Малахия.

– С молоком, без сахара.

– Клео, сделай одолжение. Принеси мисс Уилсон чашечку кофе с молоком и без сахара.

– Сейчас, – донеслось с кухни.

– Первый вопрос, – начала Кэрри. – Тайя не хочет говорить, во что она впуталась. Она защищает вас?