— Вывернемся, Колян, — продолжил старик, глядя на Автархана немигающим взглядом.

— Помнишь, на сучьей зоне куда паскуднее было, а вывернулись, спина-то к спине.

— На этой зоне сук куда больше, чем на той.

— Бог не выдаст — свинья не съест.

— Ты прав, Малюта.

— Так чего, в подъезд пока двинем, осмотримся?

— Погодим… Должен же кто-то объявиться? — Автархан лег на сиденье. Малюта поступил так же. Теперь «мерседес» стоял будто пустой.

Гончаров замер, затаившись, за дверями крайнего подъезда. Двери были добротными, ни щелочки. А жаль.

— Может, я выйду, посмотрю? Вроде как живу здесь? — шепотом спросила Аля.

— Ага, в носках… Девушка пожала плечами:

— Ну не век же здесь стоять.

— Это точно.

Гончаров поднялся на этаж. Поднял автомат. Прицелился.

Автоматная очередь распорола обшивку стоявшего впереди других машин джипа. И снова — тишина. Олег внимательно наблюдал за двором: никакого движения. Или боевики действительно погибли все? Но ощущение, что где-то затаился снайпер, было острым, как штык.

— Ну что? — спросила Аля.

— Тихо, как в морге.

— Тьфу… Ну у тебя и сравненьица!

— Это от нервов. Придется рискнуть. Я прикрываю, ты бежишь ко второму джипу.

Заводишь.

— Я не умею водить!

— Совсем?

— Когда-то один человек учил меня, давно, на юге… У меня машина почему-то дергается и становится как лист перед травой!

— Потом расскажешь. Беги к машине, скройся за ней. Потом вытащи пушку и попугай стволом окрестности.

— Как это — попугай?

— Аля… Просто нацеливай на все подозрительное… Если кто-то пасет нас, под стволом ему будет не так уютно. Ага?

— Ага…

— Да, и помни. На войне как на войне. Или ты, или тебя. Пошла!

Девушка выскочила из подъезда и стремглав понеслась к автомобилю.

— Это они! — Автархан приподнялся на сиденье.

— Притаись, Колян, прикинься ветошью… Никуда они не денутся, — процедил сквозь зубы Малюта. Ощерился в недоброй усмешке, отомкнул дверцу.

Девушка скрылась за джипом, оттуда показался ствол пистолета. Гончаров рывком преодолел расстояние до автомобиля, что-то сказал девушке, она запрыгнула в кабину, а Гончаров вдруг замер, почувствовав невидимую опасность, крутнулся на месте, поводя стволом вокруг. Внимательно оглядел подъезды, безмолвно застывший автомобиль, стал на подножку и взялся за поручень…

Малюта действовал мгновенно. Чуть приоткрыл дверь, привстал, поднял оружие и выстрелил навскидку. Тяжелый заряд попал Гончарову в лопатку, располосовал кевлар и буквально втолкнул его в салон автомобиля.

Малюта перезарядил «буллап», вышел из машины. Ухмыльнулся:

— Сейчас, Колян, сейчас я его достану…

Вдавил приклад в плечо…

Автархан увидел лишь, как тело подручного замерло и рухнуло подкошенно на жухлый снег.

Девочка опустила пистолет, запрыгнула назад, в кабину, дверца джипа захлопнулась. Взревел мотор, и автомобиль, переваливаясь тяжело, словно перекормленный носорог, поехал прямо по снежному бездорожью, взревел турбиной, почувствовав под поземкой твердый грунт, выехал на припорошенный асфальт и помчал в сторону от города.

Все произошло настолько быстро, что Автархан не успел даже выстрелить. Посмотрел на бесполезный пистолет в своей руке и увидел себя словно со стороны: жалкий одинокий старик, решивший сыграть в войну. Может быть, его время действительно ушло? Автархан уронил голову на руки. Плечи его тряслись… Впрочем, никто не смог бы определить, плачет этот человек или просто воет, как раненный в самое сердце зверь.

— Какая умница! Крас, ты только посмотри, какая умница эта девка!

Маэстро остановил машину на взгорке за секунду до того, как Аля и Гончаров выскочили из подъезда, и наблюдал за схваткой. Азартно потер руки:

— Нет, Крас, в каком театре ты увидел бы такую постановку, а? Твой афганский дружок тоже не промах!

— Он мне не дружок. Двигаем следом?

— А как же!

— Надо бы этого старикашку в «мерее» мочкануть по-быстрому. До кучи.

— Погоди…

Здоровенный навороченный «лендровер», джип-близнец того, на котором только что укатили Гончаров и Аля, выехал из-за дальнего дома и устремился к «мерсу».

— Лихо это он, по целине-то… — отозвался Крас.

— Им, вездеходам, закон не писан.

— Перехватываем?

— А зачем? По грунтовке ему от нас не уйти. Замыкающими пойдем.

— Хорошо стреляет тот, кто стреляет первым.

— Если попадает. А эти ребята не попадают.

— Пока. Может, им просто не везет? Маэстро, они уйдут!

— Не-а. Не успеют.

Джип приблизился к застывшему «мерседесу». Выскочивший оттуда громила наклонился, что-то спросил у старика в машине. Тот вышел из «мерса», забрался в услужливо открытую дверь, и джип устремился в погоню за беглецами.

— Вот теперь — пора! — Маэстро лихо развернулся и дал газ.

Поземка неслась под колеса джипа, а небо, казалось, сливалось с землей. И не было никакого горизонта, не было ничего ни впереди, ни позади, они мчались в слепой снежной мгле, без прошлого и без будущего. Наудачу.

— Тебе плохо? — спросила девушка.

— Терпимо. Царапины. Дробовик сучий. Но рука у этого старого козла все же дрогнула.

Олег сбросил бронежилет. Кевлар на такие заряды не рассчитан, особливо при стрельбе с десяти метров. Четыре картечины. Две влетели в небо. Еще две — одна в плечо, другая в лопатку. Все же это лучше, чем в голову.

— Я его застрелила, — тихо произнесла Аля.

— Молодец, — безо всякого выражения похвалил Олег. Девушка посмотрела на него странно и снова уставилась в ветровое стекло. Яростно лепил густой снег. Она постаралась прислушаться к себе — нет, никаких чувств. Абсолютно. Ни ужаса, ни сожаления, ни раскаяния, ни-че-го. Апатия и безразличие. Полное безразличие. Ни мира, ни света для нее словно не существовало. Только безобразное лицо со шрамом. Человек, которого ей нужно убить. Словно после этого должна вернуться и гармония окружающего мира, и синева неба, и лето… Словно после этого изменится ее прошлое и уж точно появится будущее. Все остальное девушке было совершенно не важно. Аля достала сигарету, зажгла, затянулась.

— Тебе прикурить?

— Да.

— Держи. — Она подала ему свою, прикурила снова. Глянула на его посеревшее лицо:

— Может быть, поедем в травмпункт?

— Ага. — Гончаров скривил губы в мучительной ухмылке. — Обязательно. Как только, так сразу.

— Плечо сильно болит?

— Там нечему болеть. Там — кость. Жаль, что я не умею водить. Еще как жаль.

Олег, а может… За нами — «хвост». Что? Погоня. Нужно оторваться.

Девушка посмотрела в зеркальце заднего вида. Такой же джип мчался за ними, нагоняя. Он был быстрее — водитель более опытен. Тяжелая машина медленно вырастала. Сколько там боевиков, за глухо тонированными стеклами, разглядеть было невозможно.

— Может быть, развернемся и в центр?

— Бесполезно. Они просто из нас решето сделают. Даже если мы остановимся напротив Верховного Совета.

— Но им же было нужно…

— Боюсь, теперь им уже ничего не нужно. Кроме нашей смерти.

Гончаров попробовал прибавить.

Джип был мощный. Олегу казалось, что он сидит за рулем многотонного грузовика.

Редкие встречные автомобили попросту шарахались в стороны или прижимались к обочине, завидев вынырнувшего из снежного месива и несущегося навстречу на предельной скорости колесного монстра.

— Я их остановлю, — сказала девушка, вынимая оружие.

Олег мельком глянул на ее лицо. Оно было спокойным и сосредоточенным. Ни волнения, ни страха.

— Возьми автомат.

— Нет. Из пистолета мне удобнее.

Девушка перелезла на заднее сиденье. Она собиралась стрелять прямо из салона.

Тонированные стекла не позволяли преследователям открыть прицельный огонь, да и ее они заметят, когда будет поздно. Промахиваться она не собиралась.