Теперь, когда он не стрелял, он опять стал невидимкой. Он попытался найти Пинна среди фрегатов, мокнувших под дождем.

— Я сбил твой «Скайланс»! — сказал он, все еще пытаясь понять, что произошло.

— В нем был не я! — каркнул Пинн. — А, так ты подумал, что достал меня? Пробужденцы украли мой корабль и дали кому-то другому, а мне дали этот старый кусок дерьма, но я все еще… — Он умолк, когда до него, наконец, дошло. — Ты сбил мой «Скайланс»? — пискнул он.

— Ну, я подумал, что в нем летел ты, — сказал Харкинс, в свое оправдание.

— Ты подумал… ты подумал что?.. Ты… ггннаааРРРГХХХХХ!

Когда голос Пинна перерос в неразборчивый животный рев, по лицу Харкинса разлилась улыбка. Он никогда не слышал, чтобы Пинн приходил в такой гнев. И все из-за него.

Хорошо. Просто сюжет для романа.

Пинн покачал крыльями. Он летел на «Воине Линдфордби», еще довоенном файтере. Когда-то «Воин» опережал свое время, но сейчас его сменили другие модели. Харкинс решил, что если бы мог заглянуть в кабину, то увидел бы, как Пинн мечется по ней, размахивает руками и бьет по приборной панели.

— Пинн, ты в порядке? — радостно спросил он. — Может быть, ты вообще не должен был связываться с пробужденцами.

Пинн посмотрел на него смертоносным взглядом через разделяющую их щель. Потом, внезапно, его тон изменился, он позабыл о своем гневе.

— Погоди, погоди! — сказал он. — Где кэп?

— Кэп улетел, — сказал Харкинс. — На север, в Йортланд.

— Улетел?

— Ага, совсем недавно.

— Мы должны догнать его! — сказал Пинн. — Если мы поднажмем, он окажется в пределах досягаемости этих штук, ну, клипс.

— Э… — сказал Харкинс, ум его не был целиком занят полетом. — Зачем?

— Потому что я знаю, как спасти Коалицию! — гордо сказал Пинн. — За мной! Аррис Пинн, Геееерой НЕЕЕБЕЕЕЕС!

Он заложил вираж на своем «Воине» и помчался на север, от флота.

Харкинс, сбитый с толку и возбужденный, был вынужден последовать за ним. Спасти Коалицию? Невероятный и смешной план; но если есть хоть малейший шанс, что это не пустая трепотня, он должен увидеть, что из этого получится.

И только оказавшись далеко от Теска, он сообразил, что выжил в этой самоубийственной миссии.

Север — Послание Крунда — Ответственность — Туз черепов

Фрей слушал ровное дыхание маршевых двигателей «Кэтти Джей», гул ее аэрумного мотора, потрескивание ее переборок. «Это все, что мне надо, — сказал он себе. — У меня здесь есть все, что мне надо».

Мысленно сказанные слова прозвучали неискренне, словно он опять приказал им убедить себя. Когда-то ему не нужно было убеждать себя. Когда-то он считал, что в этом мире важен только Дариан Фрей, и был доволен этим.

Может быть, если приложить достаточно усилий, ему удастся опять в это поверить.

Сило, скрестив руки и опустив голову, стоял в дверном проеме кабины, опираясь спиной на переборку. Он не сказал ни слова с того времени, как они улетели. Фрею хотелось, чтобы муртианин вернулся назад, в машинное отделение, где проводил большую часть времени. Он чувствовал себя обвиняемым. Присутствие Сило напоминало ему, что когда-то у него была команда. Именно это он отчаянно пытался забыть.

Его мутный взгляд уставился на облачное утро. Буря осталась позади; небо было спокойным и пасмурным. Меньше получаса назад на его шею была накинута веревка. Этот особенный день казался слабым вознаграждением за выживание, но он берет то, что может взять.

Выживание. Сейчас все ради него. Выживание, и ничего больше.

Йортланд вполне подойдет под его настроение: ледяной, пустой и жестокий, жесткое место, населенное жесткими людьми. У него был смутный план найти Угрика, больного на всю голову сына вождя Высокого Клана Йортланда, который несколько месяцев назад помог ему найти в Самарле город азриксов. После этого он будет делать то, что делал всегда. Сводить концы с концами.

Как только Вардия окажется в руках пробужденцев, Йортланд останется единственным безопасным местом. Нет смысла направляться в Такию, даже если ему разрешат въехать в страну; как только самми получат аэрум, который они так страстно хотят, Такия будет первой в списке их завоеваний. Может быть, он сможет сбежать в Новую Вардию, если Великий Пояс Бурь окажется не слишком плохой штукой. Он найдет себе тихое местечко, где будет играть в рейк и обчищать карманы простаков. Это ему подойдет.

Триника… Ну, он не будет думать о Тринике. Она затерялась в этом аду, из которого он не может ее вытащить, и это все, что ему известно. Фрей не слишком легко признавал свое поражение, но здесь ничего поделать нельзя. Только смириться и двигаться дальше.

Было время, когда у него были сильные желания и он не допускал возможности разочарования, но эти несколько лет он обманывал себя иллюзиями о величии и гнался за славой, богатством и любовью. Люди говорят, что лучше попытаться и потерпеть поражение, чем никогда не пытаться, но, видимо, эти люди ударялись не слишком сильно. Надежда подняла его выше, чем он вообще считал возможным, но падение с высоты искалечило его.

«Ты найдешь себе новый экипаж, — сказал он себе. — И другую женщину».

Он опять и опять мысленно повторял эти слова, убеждая себя.

Сило, все еще опиравшийся на перегородку, зашевелился и выпрямился:

— Тебе захочется услышать это, кэп.

— Услышать что? — удивился Фрей, который не слышал наружных звуков из-за работы «Кэтти Джей».

Сило подошел, вынул серебряную серьгу из уха и протянул ее капитану. Фрей посмотрел на серьгу, потом на первого помощника и опять перевел взгляд на серьгу.

— Взял с приборной панели, — объяснил Сило. — Ты, похоже, не собирался ей пользоваться.

Фрей рассвирепел, сам не понимая почему. Сило слушал голоса экипажа с того времени, как они улетели, поддерживая связь до последнего. Он тоже хотел бы знать, как у них дела. Но гнев длился всего мгновение, смытый чувством вины. Фрей знал, чего стоило Сило пойти с ним, сколь много веры и преданности проявил этот человек, бросив остальных ради него. Если бы сейчас Фрей был бы способен любить, он полюбил бы его только за это.

С некоторым волнением он взял серьгу и нацепил ее на ухо.

— …нибудь слышит? Кэп? Ты слышишь нас?

— Эй! Кэп!

— Лучше не будет, если ты будешь еще громче орать, ты, слабоумный!

— Эй, закрой хлебало. Ты не знаешь, как эти штуки работают.

Фрей нахмурился, не веря собственным ушам. Это был Пинн? Пинн и Харкинс? И они ругаются как всегда? Невозможно. Он еще немного послушал, как они орут друг на друга. Странным образом, это успокаивало.

— Я здесь, — наконец сказал он.

— Кэп! — одновременно крикнули оба, радость в их голосах затронула какую-то струну в его душе.

— Вы решили идти со мной? — спросил он. Он ощутил их присутствие, как поддержку. Он сделал правильный выбор.

— Что? — сказал Харкинс. — Нет, кэп, мы пришли, что вернуть тебя назад.

Короткое доброе чувство Фрея мгновенно испарилось.

— Я ухожу, Харкинс, — сказал он. — Я же сказал тебе.

— Сначала я должен кое-что сказать тебе, — сказал Пинн. — Послание от Баломона Крунда.

Крунд. Что он хочет? Этот человек всегда ненавидел его, ревнуя к Тринике.

— Кэп, он заставил меня пообещать. Если я найду тебя, я должен сказать тебе. Он сказал, что ты единственный не член их экипажа, которому не насрать на Тринику. Единственный, способный что-то сделать.

— Пинн, выкладывай.

— Триника не ушла, — сказал Пинн. — Вот что он мне сказал. И сказал, что точно знает. Старая Триника еще здесь, под демоном.

Слова навалились на сердце Фрея, как камни. Смертельный вес ответственности, ожиданий, обязанностей. Из всех людей Баломон Крунд обратился к нему, прося спасти Тринику. Он убедил себя, что нет ни малейшей возможности, что его любовь — гиблое дело, и вот Пинн вдребезги разбил эту уверенность и впустил подлый, лживый свет надежды.