Серый свет, лившийся из окна, обрисовывал силуэт высокой фигуры в плаще с капюшоном. На мгновение Крейк решил, что это Кайн.

Но это был не он.

Ужас опять ударил по нему, но Крейк уже бежал, так быстро, как только мог, к другому концу столовой. Мышцы сковало, сила из них вытекла, но инерция несла его вперед; каким-то образом он сумел вывалиться через дверной проем в маленькую гостиную.

К его облегчению, сила вернулась. Страх был большой, но переносимый. И чем больше расстояние между ним и императором, тем меньше страх. Он пересек гостиную, вышел в коридор и завернул за угол.

«Он потерял меня, — подумал он. — Они разбрасывают свою силу, как сеть, и я выскользнул из-под нее».

Император не знает, где Крейк находится, но узнает, и продолжит охоту.

Демонист протянул руку в боковой карман и вытащил пульт контроля акустического излучателя потока. Тонкая металлическая панель с несколькими верньерами и переключателем, соединенная проводами с рюкзаком. Как и все подобные устройства, излучатель ел электричество ложками, и даже с особыми батареями Кайна не мог работать больше пары минут. Но у его трансмиттеров был достаточно широкий диапазон. Быть может, когда они заработают, он сможет достаточно быстро найти частоту императоров. И когда те начнут кричать, он поймет, что нашел ее. Заодно это послужит предупредительным ударом, что-то вроде очереди перед их носами. Заставит их отступить и подумать дважды.

И ему необходимо узнать, работает ли излучатель. Ему необходимо узнать, может ли он сражаться с ними. Так что скорее страх, чем продуманная тактика заставила его повернуть переключатель.

Ничего не произошло.

Он яростно пощелкал им, включая и выключая устройство. Он должен был услышать гудение из рюкзака, по меньшей мере.

Провода.

Какой-то провод отсоединился во время бегства. Или сломалась батарея, или еще что-нибудь. Они делали излучатель в спешке, не заботясь о надежности, у них просто не было времени сделать что-то получше. И вот он не работает.

В дверном проеме сгустилась тьма, которая принесла с собой холодное давление страха. Он услышал шаги.

«О, нет», — подумал он и опять побежал.

Он бежал через коридоры и комнаты, поднимался и спускался по лестницам, если те оказывались поблизости, но император был неумолим. Где бы он ни останавливался, чтобы перевести дыхание, воздух за ним опять начинал сгущаться, принося с собой безымянный первобытный ужас и заставляя его двигаться.

Особняк был велик, и Крейк, напуганный до смерти, заблудился. Где-то внизу он услышал удары и вспомнил, что в подвале заперт персонал. Перестрелка и взрывы, доносившиеся из деревушки, напугали их, и они хотели вырваться наружу. Идиоты: если бы они знали, что их ждет здесь, сидели бы тихо.

У него появилась мысль. Он может все бросить и улететь, сбежать в снег, где его друзья и возлюбленная сражаются с пробужденцами. По меньшей мере, там была Джез. Если император последует за ним, она…

Погоди! Он широко открыл глаза. Она может спасти их. Полуманы, самое лучшее оружие, которое у них есть против императоров. Они сейчас там, на поле битвы.

Сейчас он даже не думал о том, что надо попытаться поймать императоров. Он хотел только одного — выжить.

Остановившись, он сунул руку в карман за серьгой, быстро вытащил ее и сунул в ухо.

Из-за угла появился император.

Крейк заорал, отшатнулся назад и едва не упал. Серьга выпала из пальцев и покатилась по полу. Выбросив руку, он попытался сохранить равновесие. Рука нащупала дверную ручку, которая повернулась, когда он нажал на нее. Дверь открылась, и он пролетел через нее в то мгновение, когда почувствовал на себе ледяную хватку императора.

Захлопнув за собой дверь, он ввалился в комнату. Это была большая и хорошо оборудованная кладовка; на глубоких полках стояли консервы и консервированные продукты. Слабый свет лился через маленькое окно, находившееся достаточно высоко. Ввалившийся внутрь Крейк не удержался на ногах и упал на бок; раздался громкий треск, когда его рюкзак с силой ударился о пол.

Паника. Слепая паника. Нет выхода. Замкнутая комната. Выхода нет.

Не вставая, он отполз к дальней стене, на ходу пытаясь нащупать револьвер; он рылся в карманах, пытаясь найти хоть что-нибудь, что помешало бы ужасному созданию войти внутрь.

Его ищущая рука сомкнулась на твердом навощенном цилиндре, и в это мгновение рюкзак стукнулся о полки. Отступать больше некуда.

Он вытащил из кармана динамитную шашку.

Крик отчаяния сорвался с его губ. Слюна запятнала бороду. Он сунул руку в другой карман и дернул коробку со спичками, которые тут же рассыпались. Он подобрал одну и чиркнул ею о каменный пол.

Он видел только оружие, и больше ничего. Он действовал автоматически, управляемый страхом, который содрал с него всю цивилизованность, оставив только первобытный инстинкт выживания. Спичка вспыхнула, на мгновение отогнав тьму; он поднес ее к фитилю; потом отбросил динамит от себя, бессмысленно и слепо. Так ребенок бросает камешек в мужчину, в три раза большего его. Шашка ударилась о дверь, отскочила и закатилась в уголок кладовой, под полки; ее фитиль шипел.

То, что Крейк находился один в комнате вместе с горящей динамитной шашкой, спустило лавину ужаса, которая обрушилась на него. Горло сжало. Он не мог дышать. Сердце пыталось вырваться из груди.

Дверная ручка повернулась и дверь медленно открылась. Крейк знал, что если он увидит жуткое создание, пришедшее за ним, то умрет на месте. Тем не менее, когда император перешагнул через порог, он сообразил, что ошибся, что есть еще один уровень ужаса, раньше невообразимый. Чудовищный взгляд императора уперся в него и пригвоздил к полу. Крейк захныкал и, конечно, закричал бы, если бы мог, если бы в его теле хватило воздуха хотя бы на один выдох. Сердце стучало как пулемет; грудь горела так, словно он наглотался углей.

А потом что-то произошло, словно кто-то ударил его по ушам, очень сильно. Словно он стал мальчиком на пляже, на которого обрушилась огромная волна, которой невозможно противостоять, которая унесла его в подводный мир, полный глухого рева, и бросила на камни. Его схватило за ноги, перевернуло и ударило лицом о полки. Воздух наполнился летящими предметами; сверху на него посыпались кувшины и банки с консервами. Он закрыл голову руками, слишком потрясенный, чтобы понять, что происходит.

Наконец вернулась тишина, только звенели и потрескивали падающие осколки стекла и катящиеся банки.

Он с трудом вздохнул. Сердце все еще стучало, готовое взорваться. Какое-то время он слушал, как оно замедляется, и, наконец, вновь оказался в комнате. Каждая часть его тела была избита. Пульс и дыхание учащенные, все внешние звуки приглушены, уши словно заткнули ватой.

Онемевшими пальцами он отстегнул ремни, державшие рюкзак на теле. Упершись рукой в пол, он сел и огляделся.

Комната была разрушена. Полки упали, все их содержимое разбилось. Стекло валялось повсюду. На полу у двери лежала черная переломанная груда из кожи и плоти. И совсем маленькая лужица крови. Тем не менее, страх исчез; значит, монстр погиб.

Крейк сжав зубы, готовясь к неизбежной боли, и поднялся на ноги. Оказалось, что он может это сделать. Он оглядел себя. Повсюду царапины и порезы, но, с некоторыми усилиями, он может двигаться. Побитый, с пересохшим ртом, но живой.

— Я убил тебя, — прокаркал он мертвому императору. Он был удивлен этим почти так же, как и, наверно, сам император. — Я убил тебя.

Внезапно им овладела дерзкая отвага, все мысли о побеге исчезли. Он все еще дышит, и врага можно убить. Ему не надо просить полуманов о помощи. Они ему не нужны.

«Один есть, — подумал он. — Два на очереди».

Бесс, спущенная с привязи — Замерзшая — На линии стрельбы — Недомерок — Резня

Фрей спускался по заснеженному склону, пули подстригали деревья за его спиной. Склон, который из-за сугробов выглядел достаточно пологим, оказался намного круче; он поскользнулся, упал на задницу и проскользил остаток пути. Оказавшись внизу, он перевернулся на живот и нацелил револьвер на склон.