Ее глаза открылись и нашли его. Даже спустя столько недель их вид все еще поражал его, немного. Радужные оболочки стали желтыми, как кукуруза. Демон во многом изменил ее, но только одно изменение стало постоянным, по меньшей мере.

Она улыбнулась ему:

— Опять ты.

— Что ты хочешь сказать? — запротестовал он. — Я был с тобой всю ночь.

— Лжец.

— Спроси Мейли!

— Он не врет, — подала голос Мейли. — Никогда не уходил от тебя.

Триника слабо хихикнула:

— Вы, двое, устроили заговор против меня.

Фрей протянул руку к выдвижному ящику и вынул книгу с замечательным тиснением на кожаном переплете.

— Готова к следующей главе?

— Да, пожалуйста! — сказала Мейли, хлопнув в ладоши.

Фрей и Триника обменялись понимающим взглядом, снисходительным взглядом новых любовников, для которых весь мир — восхитительная шутка. Он положил книгу на колени и открыл ее в заложенном месте. На него взглянула масса самарланских символов. Он не узнал ни один.

— «Тихий поток», — объявил он. — Невероятные приключения храброго и привлекательного капитана Фрея и менее храброй и не такой привлекательной капитана Триники Дракен.

— Нарциссизм — твоя характерная черта, Дариан.

— Глава четвертая, — сказал он, наклонил голову и изучил страницу. — Ты знаешь, мне кажется, что я люблю романы больше, когда не понимаю их.

— На самом деле ты держишь книгу вверх ногами.

— Ты хочешь услышать историю или нет?

— О, да, — сказала она и поудобнее устроилась на подушке. Ее глаза, сияя, глядели на него. — Мне кажется, что на этот раз конец будет получше.

Церемония проходила в большом зале дворца эрцгерцога, в присутствии всех герцогов Вардии. Под сводчатыми потолками и огромными медными канделябрами, под каменными взглядами лидеров страны, мыслителей и артистов прошлых лет, герои войны получали награды. Генералы и аристократы сидели ровными рядами, и присутствовал весь Совет Канцлеров. Мужчины, одетые в жесткие пиджаки с накрахмаленными воротниками, выпрямили спины и расправили плечи; дамы блистали нарядами. Гремели трубы, на стенах висели яркие флаги, сам эрцгерцог раздавал медали среди всей этой роскоши, которую смогла собрать ликующая страна.

Для Фрея это было немного чересчур.

Он стоял на галерее, шедшей над задней стеной зала, откуда и глядел на прием. Вместе с ним находилась дюжина людей, которые не были настолько важными, чтобы заслужить место в зале. В том числе Триника и, на удивление, Самандра Бри. «Рыцари Центурии не получают медали», — ответила она, когда он спросил ее.

На возвышение ввели еще одну группу солдат. Эрцгерцог прошел вдоль линии, объявляя имя каждого человека и прикалывая медаль на его грудь. Церемония длилась уже час, и заскучавший Фрей чувствовал себя ужасно глупым. Одежда была слишком тесной для него, тело зудело. Он ненавидел официальный костюм; ему всегда казалось, что в нем он выглядел смешным. Триника сказала, что костюм ему подходит, но он не был уверен, что она не посмеялась над ним.

Со своей стороны Триника надела аристократический наряд, который замечательно подходил ей. В длинном красном платье она стала неузнаваемой. На ее бледных ключицах висело серебряное ожерелье, на запястье — маленький серебряный браслет. Трудно было себе представить, что настолько элегантная женщина когда-то грабила небеса.

Он наклонился к ней:

— Как ты думаешь, эта канитель еще долго продлится?

— Дни, не меньше.

Фрей простонал. Он бесцельно оглядел толпу. Среди канцлеров сидел Плом, с энтузиазмом хлопавший в ладоши, но, показательно, не было ни следа Амалиции Тейд. Те аристократы, которые перешли на сторону пробужденцев, обнаружили, что их жизнь стала не такой же легкой.

Ну, пускай процветает или разоряется. Он больше не желает ей зла. Он, вероятно, заслужил то, что она ему сделала, так что они квиты.

Он повернулся к Самандре. Она привела себя в порядок и выглядела потрясающе хорошо для сквернословященого сорванца, машины для убийства. В черном платье и длинных перчатках, с зачесанными назад волосами, волной падающими на спину, она стала такой же неузнаваемой, как и Триника.

— Расскажи, что я пропустил, пока был в больнице? — сказал он.

Самандра, которая тоже скучала, наклонилась к нему поближе и заговорила тихим голосом.

— В последнее время произошло много чего интересненького, — сказала она. — Пробужденцы… ну. Эрцгерцог не может заставить людей прекратить верить в то, что им нравится, но он может заставить пробужденцев прекратить продавать это им. Мы конфисковали все их имущество. Больше не разрешены никакие храмы, никакие уединенные святилища, никакие спикеры, даже в деревне. Кайн возглавил охоту на уцелевших императоров. Большинство из них покончило с собой раньше, чем он до них добрался, но одного он сумел схватить и нейтрализовать, а потом показал публике. Смысл в том, чтобы люди узнали о них правду. Это убедило тьму народу.

— Ты думаешь, они ушли навсегда?

Она пожала плечами:

— Хрен знает. Всегда есть чего-то там невидимое, но пробужденцы всегда пропагандировали себя очень агрессивно. Теперь они этого не могут. Мы, кажись, увидим, чего стоят их идеи, когда они не смогут их насильно совать в горло всем и каждому. — Она подобрала что-то с задней стороны шеи и смахнула его; не очень-то подобающий леди поступок, особенно учитывая ее наряд. — Говорят, что несгибаемые отправились в колонии, уехав в Новую Вардию еще до того, как Пояс Бурь стал непроходимым. Ну что ж, удачи, вот что я скажу. До тех пор, пока они не здесь.

Фрей хмыкнул, соглашаясь:

— А что с самми?

— Это совсем другой горшок с неприятностями. Они вторглись к нам, даже если потом лоханулись. Народ говорит, что в ответ мы должны вторгнуться к ним, сейчас, когда у них нет флота. Похоже кто-то забыл, что и у нас от флота остались жалкие остатки. Политики выступили с планом: давайте используем наемников, устроим блокаду Зоны свободной торговли и прихлопнем контрабанду аэрума, чтобы эти чертовы ублюдки, самми, больше никогда не получили ни капли. Ну а потом, угадай, кто вторгся к ним?

Фрей уже слышал слухи:

— Такийцы.

— Угу. Они, кажись, устали ждать, пока Самарла соберется вторгнуться к ним, и решили сделать это первыми. У них одних сейчас есть флот, и они знают, что самми опять вооружатся и опять попробуют, если им как следует не двинуть. Счастье, что они на нашей стороне.

— Значит, Самарла и Такия начали войну?

— О, да. Не думаю, что кто-то сможет завоевать такую большую страну, как Самарла, но не удивлюсь, если они отхватят от нее жирный ломоть. И это хорошие новости для твоего кореша, Сило.

— Как так?

— Ты же знаешь такийцев. Жизнь, свобода, равенство, все такое. Думаешь, они сохранят рабство на своих территориях? Быть может, скоро мы увидим первых свободных муртиан за последние пятьсот лет. Не говоря уже о даках, хотя, глядя на их поступки, я всегда думала, что им нравится быть рабами.

— Черт побери, — изумленно сказал Фрей. — Вот это да!

— Видишь, чего вы натворили? — сказала она, толкая его локтем. — Не так плохо для кучки негодяев, по головам которых бродит галактика тараканов.

— А разве ты не встречаешься с один из этих негодяев?

Она фыркнула:

— Должен же кто-то держать вас в узде.

Фрей закашлялся от смеха, и кто-то шикнул на него. Потом Триника коснулась его руки и указала на возвышение.

— Они! — сказала она.

И, действительно, они заняли места перед эрцгерцогом. Малвери, Крейк, Харкинс, Пинн и, наконец, Сило. Они стояли вытянувшись, все с начищенными пуговицами и сверкающими ботинками, волосы и бороды причесаны и подровнены — у тех, у кого они были. Даже Фрею пришлось согласиться, что они выглядят не так плохо.

Эрцгерцог подошел к Малвери.

— За экстраординарную храбрость на благо вашим товарищам-солдатам, — сказал он. — За ваше жизненно важное участие в обеспечении Вардии информацией о враге и за бесчисленные жизни, спасенные таким образом, я награждаю вас, Альтазар Малвери, медалью Легион Вардии и Герцогским Крестом. Ваша страна считает вас одним из своих самых драгоценных сынов.