— Не так… — начала она, но он уже исчез. Ашуа выругалась, перезарядила револьвер и опять выглянула из окна. Снежный заряд ударил ей в лицо и заставил быстро замигать. Она потеряла Джез и какое-то время видела только Пелару, пока сильный шквал не скрыл его из виду. Но там, где прошли полуманы, остались тела, темные фигуры мертвых людей, воткнутые в снег; из них сочилась красная жидкость.

Погода становилась все хуже, и, внезапно, она перестала понимать, как идет сражение. Она осталась одна и на мгновение почувствовала себя брошенной. Смогут ли Джез и Пелару остановить прилив и повернуть его вспять, или пробужденцы соберутся с силами и вернутся? Против них остался только один ее револьвер. Сило и Малвери неизвестно где; и она понятия не имеет, что делает Харкинс. Если бы кэп сумел поднять «Ярость» в воздух, он бы уже вернулся. И что ей теперь делать?

И тут она услышала моторы. Штурмовик возвращался, и она приняла решение. Она не собирается оставаться на ее посту, когда все остальные бросили свои. Она или найдет остальных, или сбежит из этого бардака.

Держась пониже, она пробралась из гостиной в разрушенную кухню. Через разбитые окна она слышала другого «Стервятника», все еще патрулирующего двор. Она выглянула наружу и тут же опять пригнулась, увидев, как он скользит к ней. Корабль находился достаточно низко, почти на уровне ее первого этажа. Пилот осматривал дома, выискивая цели.

Прижавшись к стене, она покрепче сжала рукоятку револьвера. Она бы все отдала, чтобы стряхнуть одного из этих летающих ублюдков со своего хвоста. Быть может, стоит попробовать удачно жахнуть? Выпустить всю обойму по кабине и посмотреть, не достала ли она пилота через ветровое стекло?

Она задышала быстрее. Мысль возбудила ее. Страх сделал ее безрассудной. Да. Кровь и тлен, да! Влепить по нему все пять пуль, а потом сбежать. Она это сделает. Она собьет этот чертов штурмовик, и тогда у них, может быть, появится реальный шанс.

Ашуа прислушалась к моторам, выбирая подходящее мгновение, когда корабль будет пролетать мимо.

Еще нет… еще нет… СЕЙЧАС!

Она выпрямилась и высунула револьвер из окна. Но штурмовик не прошел мимо нее. Нет, он висел прямо перед ней — на нее глядела чудовищная рожа из пулеметов и металла. Она начала стрелять, не целясь, раз за разом нажимая на спусковой крючок. Пули били и, выбивая искры, отлетали от носа штурмовика. Каким-то образом одна ударила по кабине, проделав дыру в ветровом стекле. Пилот, удивленный и потрясенный, отшатнулся от пули и бросил корабль назад. Тот качнулся в воздухе и отлетел на несколько метров.

Она не попала в пилота. Теперь надо рвать когти, но тяжесть страшной ошибки обрушилась на нее и приковала к месту. Ей не выбраться из здания. Через секунду пилот придет в себя, нажмет на гашетку и многоствольный пулемет превратит дом в руины.

Что-то задвигалось в дальней стороне двора, на цокольном этаже полуразрушенного дома. Появился Колден Грудж, его огромная автоматическая пушка висела на уровне бедра. Он поднял ствол вверх, прицелился и нажал на спусковой крючок.

Автоматическая пушка рявкнула трижды. Ашуа бросилась на пол. Штурмовик взорвался.

Волна жара, пламени и удушающего дыма пронеслась через кухню. Шрапнель прокрутилась в воздухе и врезалась в дальнюю стену. Ашуа слышала, как моторы штурмовика кашляли и выли, пока огромная масса металла падала с неба. Она рухнула прямо в фонтан, находившийся в центре двора, ударилась о землю, как снаряд перед детонацией, и, наконец, взорвалась; куски «Стервятника» пронеслись по воздуху с такой силой, что долетели до моста.

Когда эхо от взрыва стихло, Ашуа с трудом поднялась и поглядела во двор. От Груджа не осталось ни следа. Только горящие обломки штурмовика извергали дым, столбом уходивший в снежное небо.

Огромная волна оживления прокатилась через нее, заставляя подняться. Внезапно она почувствовала себя бессмертной. Грязная и поцарапанная, она подняла к небу кулак и дико расхохоталась.

— Вот что ты получил, когда решил поцапаться с нами! — хрипло проорала она разбитому штурмовику. — Да! Вот что ты получил!

И она побежала вниз по ступенькам, чтобы найти своих товарищей, поддерживаемая новой верой, что они могли выжить, несмотря ни на что.

«Где они? Где все?»

Крейк летел через темный особняк. Полосы тусклого света лежали на полах холодных тихих комнат. Он топал и шаркал, сражаясь с рюкзаком, провода путались в ногах. Он оторвал их, заодно избавившись от демпфера, который тащил за собой. Пошарив пальцами на поясе, он схватил скример и его батареи и попытался удалить их, не останавливаясь. После короткой борьбы они поддались, и он тоже выбросил их. Сейчас они уже бесполезны, их заряд исчерпан.

Он выскочил в коридор. Акустический излучатель потока в рюкзаке подпрыгивал и ударялся о лежащую рядом батарею. Шишкообразные трансмиттеры, торчавшие из верхушки излучателя, дрожали и дергались. Самодельное устройство, не способное противостоять постоянной жестокой тряске. Еще немного, и оно развалится.

Но не эта мысль заставила его замедлить шаг. Крейк вспомнил, что в кармане лежит динамит. Не опасно ли так сильно трясти его? Или опасно только тогда, когда динамит старый? Он не знал, но самой мысли было вполне достаточно, чтобы прекратить паническое бегство. Он остановился, тяжело дыша, упершись руками о колени.

«Успокойся, Грайзер. Успокойся».

Кровь и сопли, как же он испугался. И в первый раз, когда он повстречал императора, он чудом остался жив, но тогда один император был на полудюжину противников, и даже более. А сейчас три императора с их огромной силой против трех, и это был кошмар в чистом виде. Крейк не сомневался, что еще немного — и его сердце не выдержало бы давления. Императорам даже не нужно входить в комнату, чтобы убить врагов.

Он едва не умер. Эта простая мысль червем вползла в него.

А что с другими? Смогли ли они убежать? Плом точно не в лучшей форме: пережил ли он первую атаку? И где они сейчас?

И где императоры?

Снаружи он слышал звуки стрельбы, которые приносил ветер. Там все еще сражались. Хорошо. Вот когда перестрелка прекратится, тогда действительно надо будет волноваться. Ему захотелось нацепить клипсу, узнать, что происходит, как там Самандра и его друзья, все ли в порядке. Их голоса успокоили бы его. Но он не осмелился. Императоры где-то недалеко; он не может позволить себе отвлечься.

За его спиной начало образовываться жуткое чувство страха. Тонко настроенные чувства просигналили предупреждение. Он посмотрел через плечо. Что это? Его воображение или, действительно, в конце коридора сгустилась темнота? Быть может, воспаленный ум сказал ему, что стены слегка сходятся? Услышал ли он на самом деле тихий, прерывистый вздох, похожий на тот, что издает умирающий?

Страх, родившийся в животе, поднялся по пищеводу и цепко схватил его за горло; Крейк опять побежал.

На этот раз медленнее. Он уже обуздал свой страх, и сейчас ему нужно не бежать, а прятаться, стать незаметным. Ему очень хотелось бросить рюкзак, но акустический излучатель потока был его самым сильным оружием, и он не мог потерять его.

Ему надо найти остальных, вот и все. И еще более важно, ему надо найти Кайна. Ему не выстоять против императоров в одиночку.

Но дом молчал, и даже если его товарищи были еще в нем, они не издавали ни звука.

Он скользнул в столовую, в которой доминировал длинный стол. В камине горел огонь, бросая приветливое тепло и свет на черно-белый ночной кошмар, в котором находился Крейк. Во время подготовки они поддерживали огонь в каминах, чтобы особняк выглядел обитаемым. Как оказалось, бессмысленная хитрость. Пробужденцы переиграли их, с самого начала.

Из столовой выходило три двери: по одной с каждого конца и еще одна между ними. Крейк проскользнул через комнату, достиг средней двери и выглянул через нее.

Снаружи находился коридор, в который выходило несколько комнат, и лестница, ведущая на другие этажи. В конце коридора тускло светилось большое прямоугольное окно, чье стекло замерзло, а подоконник был завален снегом.