— С тобой все в порядке?

Голос Славы возвращает меня в действительность. Я вспоминаю, что нахожусь за городом в компании бывшего мужа и двоих детей, которых родила от него. В груди сдавливает. Я поворачиваюсь и говорю, что звонили по работе. Ничего серьезного.

Мы возвращаемся к столу. Я пью вино, невпопад отвечаю на вопросы, задаю свои. Мне совсем неинтересно, что Слава планирует делать в ближайшее время. Какая к черту разница, когда я влюбилась в того, кто меня не ценит?

К алкоголю я больше не притрагиваюсь, потому что начинает болеть голова. Извиняюсь за то, что не могу больше сидеть и, сославшись на плохое самочувствие, иду к себе. Прошу Славу и ребят сидеть дальше и не обращать никакого внимания на меня. Они кивают, а я почему-то думаю, что своим отсутствием просто испортила им вечер.

В своей спальне лихорадочно ищу седативные, которые взяла с собой. Уснуть из-за головной боли самостоятельно у меня не получится, поэтому я выпиваю две таблетки. Жду, когда станет легче, тело нальется свинцом, и я усну, чтобы не думать о том, что произошло. Не вспоминать звонок и напускной обеспокоенный голос Рому, которому так сильно хотелось поверить.

Из-за выпитого вина хочется воды, но последнюю я допила, запивая таблетки. Решаю спуститься вниз, выхожу из комнаты, спускаюсь вниз и беру с холодильника маленькую бутылку воды. Слышу смех ребят из улицы и радуюсь тому, что они остались сидеть и даже веселятся. На втором этаже неожиданно пересекаюсь со Славой. Когда почти добираюсь до своей комнаты, он решительно идет прямо на меня. Улыбается. Останавливается совсем близко, правда, начинают действовать таблетки, а потому я плохо контроллирую расстояние между нами. Возможно, он вовсе не близко, и мне только кажется.

— Спокойной ночи, Слава, — говорю, после чего пытаюсь зайти к себе в спальню.

Бывшему мужу требуется пара минут, чтобы развернуть меня к себе и вжать спиной в стену.

— Ты такая красивая сегодня, — шепчет где-то рядом с моим ухом.

Я пытаюсь его оттолкнуть, но тело не слушается. Руки и ноги будто ватные. Сказать, чтобы не трогал меня тоже не получается, потому что Слава произносит:

— Я только попробую. Разочек. Соскучился…

Его речь кажется мне бессвязной, но уже в следующую минуту его губы касаются моих. Язык проникает в мой рот, вызывая отвращение. Надо все прекратить. Нужно что-то сделать. Концентрируюсь вокруг этих мыслей, но ничего не могу поделать — Слава сильнее, а мое тело отчаянно отказывается сопротивляться под действием седативных, которые я приняла.

— Вкусная, какая же ты вкусная, — шепчет, после чего опора под моей спиной пропадает.

Я едва переставляю ноги, когда Слава ведет меня в комнату. Радуюсь, что он решил меня отпустить и расслабляюсь, когда тело касается чего-то мягкого, а голова оказывается на подушке. До моего уставшего мозга доносятся какие-то звуки и шорох, но я не обращаю на них никакого внимания. Я почти засыпаю, когда чувствую чужие ладони на своем теле, груди, талии, бедрах. С меня стаскивают одежду. Я пытаюсь сопротивляться, но получается очень плохо, потому что я слишком сильно расслаблена.

— Не трогай меня. Не трогай.

Я или бормочу, или пытаюсь это сделать, потому что абсолютно ничего не понимаю. Отключаюсь, совсем ничего не чувствуя.

Первое, что я вижу, когда открываю глаза — яркий свет, пробивающийся сквозь занавес в комнате. Шторы я вчера так и не закрыла. Голова жутко болит, соображаю после сна я довольно плохо и не могу вспомнить почти ничего из того, что было вчера. Первые минуты мне кажется, что меня похитили и избили, потому что болит и ломает все тело.

Я стону и поворачиваюсь на другой бок. Открываю глаза, потому что смотреть на солнечный свет оказывается той еще пыткой. Напротив моей кровати сидит Слава и внимательно смотрит. Я сразу отмечаю то, что он в одном набедренном полотенце, кроме которого на нем ничего нет. Становится немного не по себе. Я пытаюсь улыбнуться, а потом в моей голове проносятся отрывки вчерашнего вечера.

Поцелуй Славы становится самым ярким, а потом его затеняют дальнейшие действия. Его руки на моем теле, то, как он стаскивает с меня одежду. Я фокусируюсь на нем взглядом, скольжу по довольному лицу и блестящим глазам. Тут и вспоминать не нужно, итак понятно, что именно было дальше. Я без одежды, на нем только набедренное полотенце и самодовольное выражение.

— Доброе утро, малыш, — Слава встает и пытается подойти ко мне, на что я реагирую моментально.

Подтягиваю одеяло к подборобку и с криком отодвигаюсь к противоположной стороне кровати.

— Ты чего? — недоумевает Слава, явно растерянный моим поведением.

— Ты… мы.. — я запинаюсь, не в силах подобрать слова. — Между нами что-то было?

Я не спрашиваю — я требую сиюминутного ответа. Внутри все клокочет от злости и непреодолимой ярости. Если Слава скажет, что да, я не представляю, что сделаю. Мы ведь, я же… я не помню ни черта.

— Сама как думаешь, Соня? — хмыкает Слава и садится обратно в кресло. — Ты, конечно, зажгла.

— Замолчи.

— Не ожидал такого от тебя, — продолжает измываться Слава.

— Заткнись!

Я закрываю уши, чтобы не слышать его. Плотно поджимаю колени к груди и сижу, уткнувшись в них некоторое время. Славе удается молчать, но при этом он и не уходит. Продолжает сидть в кресле и смотреть на меня. Я стараюсь вспомнить. Кое что даже прорезается в воспоминаниях. Отчетливее всего я припоминаю, как просила его не трогать меня, а потом провалилась в небытие.

В воспоминания врезается его шепот, холодные руки, что вызывали отторжение. Беда в том, что я не помню, когда это все происходило. До или после моей отключки. Я точно помню, как просила его меня не трогать, как хныкала, что-то лепетала о том, что это лишнее. И я не помню нашей близости. Совсем. Ни одного ощущения. Да и сейчас не могу ничего понять. Между нами что-то было или… нет? Как можно это определить?

— Ты не слышал, что я просила меня не трогать? — выдаю дрожащим голосом.

Слава хмыкает, мотает головой.

— Все вы так вначале. Отнекиваетесь, говорите, что не хотите, а потом кричите громче всех и просите еще. Ты такой же была этой ночью.

— Я тебе не верю, — произношу уверенно. — Не верю, слышишь? Ты последний человек, которого я могла захотеть!

— Сука! — шипит он. — Какая же ты сука, Соня. А я ведь поверил, что ты серьезно.

— Ты что-то мне подсыпал в вино?

Слава цокает языком, тянется к столу, выбивает сигарету из пачки, чиркает зажигалкой и подкуривает. Терпеть не могу тех, кто позволяет себе курить в помещении с другим человеком, тем самым ставя его под угрозу.

— Тебе так сложно поверить в то, что ты меня хотела? Или волнуешься о том, что узнает этот твой… как его там?

— Ублюдок, — шиплю я. — У меня никогда не было такой реакции на таблетки, слышишь? Никогда. Что ты мне дал? Наркотики?

Слава смеется, продолжая курить в комнате и вызывать во мне приступ тошноты, который я с трудом сдерживаю.

— То, что я тебе дал лишь простимулировало твое желание, слышишь? Ты была возбуждена, Соня. Хотела меня.

Я лишь мотаю головой из стороны в сторону. Слушать этот бред не намерена. Я не могла его хотеть и не стала бы добровольно ложиться с ним в постель. Если между нами что-то и было, то против моей воли, а это… это тянет на статью.

— Оставь меня.

— Послушай, мы могли бы попробовать снова. Тебе лишь нужно бросить Романа и…

— Пошел на хрен из моей спальни, — рычу. — Вон, иначе я закричу. Ты же не хочешь, чтобя я со слезами на глазах рассказала ребятам, что ты со мной сделал?

— Сонь, — Слава смягчает голос. — Я ведь вернулся к вам, слышишь? К тебе и детям? Дай нам шанс.

— Пошел вон, Слава! Никакого шанса после всего, что сегодня было, у тебя не будет.

— Дрянь, — произносит он прежде чем выйти из комнаты.

Стоит Славе покинуть мою комнату, как я подбегаю к двери и закрваю ту на защелку. Вернувшись к кровати, безжизненно оседаю на нее и чувствую, как по щекам катятся слезы. Только сейчас я наконец понимаю, что в своем желании вернуть семью Слава готов на все. Честные и нечестные методы — не имеет значение, ведь главное результат. Пока Слава его не получит, не остановится. Я виню себя за то, что не поняла этого раньше, не распознала и наивно доверила ему не только себя, но и детей. Кто знает, каков будет его следующий шаг. Может, он решит выкрасть у меня ребят и станет удерживать их против воли.