В какой-то момент подумала, что все было бы иначе, не будь я беременна. Я бы продолжила работать, могла знакомиться с мужчинами, назначать им встречи, а сейчас… я заперта дома минимум на полгода, пока малыш не станет подрастать, а я не почувствую себя готовой к отношениям. Интересно, я когда-нибудь его забуду? Смогу начать жизнь заново?

Допив латте без кофеина, сворачиваю к мусорке и едва не спотыкаюсь, замечая у дороги Рому. Он не один. Помогает девушке выйти из машины, придерживает ее за локоть, а потом обнимает за талию, нависает над ней, будто хочет поцеловать. Они идут в кафе рядышком, скрываются за дверью. Пойти следом не решаюсь, но сажусь на скамейку и принимаюсь их ждать. Они появляются спустя полчаса. Она по-прежнему держит ее за руку, он приобнимает ее за талию.

Они о чем-то увлеченно болтают и не видят ничего вокруг. Впрочем, я специально села так, чтобы они меня видеть не смогли, а я их да. Рома помогает девушке сесть в подъехавшее такси, она же обвивает его за шею и целует в губы. Прикасается к его груди своей, вжимается в моего Рому и пьяно счастливо улыбается.                                                           

Как удар под дых.                                                           

Я так и не выбросила стаканчик. Продолжаю держать его и комкать в руке. Успокоиться никак не получается. Сердце бьется о грудную клетку, в ушах шумит. У него есть другая. Не жена, с которой он разводится, а совершенно другая женщина. Красивая, высокая, до безумия стройная и не беременная. Видимо он действительно не хотел никакого ребенка, раз так себя повел.

Девушка уезжает на такси, а Рома стоит у своего автомобиля, что-то пишет в телефоне. Возможно даже желает ей хорошей дороги, я понятия не имею, кому он пишет и  бешусь. Не могу с собой совладать, не могу отвернуться и уйти, вместо этого продолжаю смотреть. Изучаю его взглядом, снова запоминаю внешность и любуюсь привычными движениями.

Чувствую легкое, едва ощутимое покалывание в животе. Распознаю его только со второго раза. Это едва слышные, неспешные, еще легкие и неумелые, первые толчки. Я даже подумываю встать и подойти к Роме, заставить его приложить руку к своему животу. Пусть почувствует, что его ребенок внутри живой и требует отцовской ласки тоже.                                                           

Едва сдерживаю этот порыв. К чему он, если все решено? Время вспять не вернуть. Прикладываю руку к животу, но не чувствую, как бьется малыш, зато внутри отчетливо это ощущается. Знаю, что еще пара дней и я буду слышать его отчетливей.                                                           

Резкая боль простреливает в позвоночнике вместе с отъездом Ромы. Я вскрикиваю, тянусь к телефону и быстро вызываю скорую, молясь, чтобы с моим ребенком все было в порядке, ведь это снова виновата только я. Я разволновалась и совсем не подумала о малыше.

Все происходящее дальше происходит как в тумане. Скорая приезжает быстро, забирает меня, везет в больницу. Сочувствующий взгляд врача остро врезается в память. Примерно тогда же я и начинаю трястись. Нервничать, осознавая, что я виновата, даже ведь не подумала о ребенке, когда разнервничалась.                                                           

За взглядом следует множество назначенных анализов и обследований, УЗИ, скрининги. Я вдруг осознаю, что мне уже не двадцать, проблем, на самом деле, может быть много. А я халатно отношусь к беременности, позволяю себе такое. Хочется заплакать, но и это нельзя. Как итог — меня определяют в палату к сестре, которая только спрашивает, что случилось.

Отвечаю я неохотно, радуюсь, что хотя бы об отце ребенка она ничего не спрашивает. Это лишнее. Тем более я пока не готова ей во всем сознаться, хотя понимаю, что стоит. Нужно сказать, что никакого замужества, на самом деле мне не предлагают. Вспоминаются, конечно, Ромины слова, сказанные, видимо, по глупости, но разве это предложение? Так… затравка.

Пока нахожусь в больнице, наблюдаю едва ли не идеальную картину семейного счастья сестры с Русланом. Он старается и это видно со стороны. Парень он неплохой. Мы встречались с ним, когда он приезжал к Ксюше. Я как-то скептически была к нему настроена, но когда пообщались, поняла, что зря. Он запутался, но толк с него, думаю будет. Да и на Аню так смотрит, что у меня внутри от зависти щемит. Хочу таких отношений для себя. Любящего мужчину, сильное плечо и отца ребенку, которого ношу.                                                           

Едва удерживаю себя в руках, чтобы не позвонить Роме и не спросить, хорошо ли ему спится. Вдруг, его совесть мучает, а я и не знаю. Наверное, должна? Он оставил меня беременную и ушел, а еще ни разу так и не позвонил, не спросил, как дела.                                                            

— Ну что, как самочувствие? — спрашивает зашедший в палату доктор. Смотрит на меня внимательно, видимо, изучает уровень моей бледности, не иначе.

— Хорошо. Внизу все еще тянет.                                                           

— До месяца могут быть потягивания. Главное, выделений нет и мы остановили отслойку. Вы могли бы потерять ребенка, знаете?                                                           

Я киваю. Знаю, конечно.                                                           

Сестра во время этого разговора сидит на своей кровати и лишь внимательно слушает. Запоминает рекомендации: не сидеть, не вставать, не ходить. Строгий постельный режим, сбалансированная диета и медикаменты.                                                            

Я благодарю доктора за внимательность и перевожу взгляд в потолок. Аня молчит, лишь изредка делает замечания, когда я делаю попытку сесть на кровати. Она мне запрещает. А еще просит своего Руслана побыть с моими сыновьями и Ксюшей. Видимо, парень на все готов, раз согласился на такое. Остаться с тремя детьми, двое из которых взрослые самостоятельные парни с характером.

Пока сестра находится со мной в одной палате — я уверенно держусь. Стараюсь быть сильной, не реветь и не показывать слабости. Не хочу сейчас ей ничего рассказывать, хотя она и так странно на меня посматривает. Удивляется, наверное, почему я тут же не сообщила отцу ребенка о том, что с его малышом может что-то произойти.

За время, проведенное в больнице, напрочь забываю о Славе и деньгах, которые ему нужны. Разумеется, я ничего н собираюсь искать и давать ему, интересно, как он выберется, что будет предпринимать. Правда, дальше интереса не идет. Мне наплевать, как он будет распоряжаться собранными деньгами. Может, влезет в еще одну авантюру, это уже не мои проблемы.

Я вспоминаю о нем только когда звонит, а затем и приезжает сестра. Говорит, что он устроил скандал и рассказывает о матери Руслана. Точнее, о том, что некоторое время назад у той был мужчина, очень похож на моего бывшего мужа. Он, как рассказывает Аня, получил от нее денег и пропал. Начинаю думать, что Слава вполне мог бы заняться чем-то подобным, но у него ведь бизнес.

Мы разговариваем недолго, я обнимаю сестру на прощание и иду провожать. Мне разрешили прогулки после хорошей медикаментозной поддержки и полного спокойствия. Теперь понемногу можно возвращаться в привычное русло жизни. Доктор рекомендует начать с неспешных простых прогулок и посмотреть на результат. Бывали случаи, что девушкам становилось хуже.

На улице машу Ане на прощание и разворачиваюсь, чтобы зайти внутрь. Когда поворачиваюсь, встречаюсь взглядом с Ромой. Он идет на выход из клиники, где лежат одни женщины. Неужели это то, что я думаю и у него тут беременная девушка? Это меня отверг, но нашел другую? 

Моментально хочется сбежать и только запрет резких движений меня останавливает, так что позволяю себе пройти мимо. Правда, недалеко. Я все же оборачиваюсь, смотрю ему в спину. Он не пытается даже интереса проявить в мою сторону, и я не выдерживаю: