Насколько надежным был этот источник? Никто в американской верхушке не задался этим вопросом.

1 октября 2002 г. Буш и Чейни встретились в Белом доме с представителями Комитета по международным отношениям палаты представителей. Президент призывал к действиям: «История не простит нас, если главным будет вопрос, где были Джордж Буш и Дик Чейни». Демократ из Невады Шелли Беркли спросил, что будет делать администрация в случае атаки Ирака против Израиля? Буш: «Ракеты «Суперпатриот» являются одной из возможностей. Мы владеем технологически совершенным оружием». Буш повернулся к Чейни: «Что мне еще позволено сказать?» Чейни: «Не так уж много. Мы можем нанести предваряющий удар». Буш: «Тут люди говорят, что невозможно сражаться в Афганистане и выиграть в Ираке. Это трудно и возможно. И мы сделаем это».

Ради исторической истины скажем, что не существует (пока) четко обозначенного документа, в котором Центральное разведывательное управление безоговорочно утверждало бы, что Саддам Хусейн обладает оружием массового поражения. Ведомство Тенета в докладе 2000 г. утверждало, что у Ирака остались некоторые запасы химического оружия (до 100 тонн) и что Багдад мог произвести еще 200 кубических метров. Американцы извлекли эти цифры из разницы между тем, о каких объемах Ирак говорил ООН, и тем, что обнаружили международные инспекторы. Выступая перед Комитетом по разведке, Джордж Тенет 6 февраля 2002 г. упомянул об Ираке только на 10-й странице своего доклада и то — лишь в трех абзацах. «Мы полагаем, что Саддам никогда не закрывал свою ядерную программу» Но не сказал, что Багдад стоит на пороге обладания ядерным оружием.

В этом отношении непрофессионалы выражались гораздо более свободно. Вице-президент Чейни 26 августа 2002 г.: «Попросту говоря, не существует сомнений в том, что Саддам Хусейн обладает оружием массового поражения». Месяцем позже президент Буш говорит без экивоков: «Иракский режим обладает биологическим и химическим оружием».

Противоположная точка зрения заключалась в утверждении, что Ирак не обладает оружием массового поражения. «Но никто не хотел говорить этого, потому что нужно было упоминать об огромном объеме разведывательной работы. Выходом из всего этого было употребление слова возможно»[158]. Второй человек в ЦРУ Джон Маклафлин был смелее коллег и утверждал представителям Национального совета по разведке, что ЦРУ склонно верить, что Саддам Хусейн имеет ОМП.

К началу октября 2002 г. американская разведка создала сверхзасекреченный доклад, на 92-й странице которого утверждалось, что «Багдад имеет химическое и биологическое оружие». В докладе говорилось, что «Багдад возобновил производство горчичного газа, зарина, циклозарина, и газа VX», но не говорилось, что Ирак уже обладает таким газом.

Еще более двусмысленно говорилось в докладе о связи БААС с фундаменталистами. «Саддам, если окажется в отчаянном положении, может решиться на обращение к таким организациям глобального размаха как «Аль-Каида», уже борющимися с Соединенными Штатами… В качестве отчаянного жеста он может присоединиться к атаке на США исламистов как последний шанс отмщения».

Колин Пауэлл предпочел бороться. Госдепартамент создал 11-страничное опровержение вышеуказанного документа: «Докладу не хватает очевидности». Чтобы нейтрализовать слабые места доклада разведки, президент Буш прежде всего заручился поддержкой своих политических конкурентов. В час дня 2 октября 2002 г. он появился перед сенаторами с Джоном Маккейном по одну руку и с Джозефом Либерманом по другую в Розовом саду Белого дома.

Президент произнес следующее: «Саддам Хусейн является учеником Сталина». Ирак уже в 1995 г. производил 30 тонн антракса. Багдад пытался купить 500 метрических тонн урана в Африке. (Британская разведка сообщила о переговорах на эту тему с Нигером. Посол США был послан в Нигер и не нашел жестких доказательств).

10 октября 2002 г., после двух дней дебатов, палата представителей приняла резолюцию (296 голосов против 133) дающую президенту право использовать американские войска в Ираке, «если он сочтет это необходимым».

В сенате Эдвард Кеннеди выступил весьма страстно против указанной резолюции: «Администрация не привела убедительных доказательств неминуемой угрозы… Доктрина предваряющего удара — это призыв в XXI веке к формированию американского империализма — с этим не согласится ни одна другая держава»[159]. Сенатор Джон Керри, напротив, заявил, что будет голосовать за резолюцию, чтобы при помощи силы разоружить Саддама, ибо «смертоносный арсенал оружия массового поражения в его руках представляет собой угрозу, страшную угрозу нашей безопасности… Мы должны разоружить Ирак силой оружия». Керри убивал единственный шанс стать президентом, ибо в самом критическом вопросе становился неотличимым от Буша.

Поразительно, но ни один демократ не выступил против президента-республиканца на фоне обличения Центральным разведывательным управлением оружия массового поражения в руках Саддама Хусейна, на фоне (ложной, как оказалось) информации о превращении Ирака в ядерного монстра. Голосование в сенате 11 октября 2002 г. дало самые благоприятные для президента результаты: 77 голосов против 23. Америка поддержала курс на военное решение проблемы. Даже такие противники силовой дипломатии, как сенаторы Дэшл и Файнштайн, сказали резолюции «да». Сенатор Грэм из Флориды голосовал против резолюции по тем соображениям, что резолюция «слишком запуганная». Он хотел не только дать президенту право раздавить Ирак, но считал правомочным «использовать силу против всех международных террористических групп».

Да, 11 сентября 2001 года поколебало психику Соединенных Штатов. Америка буквально сошла с рельсов международной упорядоченности. Ее боевой клич отныне слышали во всем мире.

Но все же не все американские политики одобрили резко агрессивный курс официального Вашингтона, и президент Буш вместе с министром Рамсфелдом решили ближе познакомиться с Объединенным комитетом начальников штабов. Этих американских генералов Белый дом сознательно держал на солидном расстоянии от планирования нападения на Ирак. На заседание не пригласили Вулфовица, Либби и Хэдли, но Райс, Чейни и Кард присутствовали.

Начальник штаба Армии генерал Эрик Шинсеки считал численность привлекаемых войск недостаточной. Он сомневался в адекватном подвозе запчастей и вооружений в ходе быстрого продвижения американской армии к Багдаду.

На заседании Совета национальной безопасности в октябре 2002 г. министр обороны Рамсфелд составил список пятнадцати возможных ошибок. Он тут же показал этот список всем присутствующим, включая президента. «Вот о чем мы должны думать». Рамсфелд послал особый меморандум президенту Бушу, указывая на слабые места планирования. Первым пунктом было следующее: другое государство воспользуется вторжением США в Ирак. Почти явный намек на Россию.

В те дни и недели ЦРУ пыталось в спокойной манере договориться с Турцией о пропуске американских войск, и довольно неожиданно услышало от Анкары категорическое нет. Турецкое правительство не позволит полувоенным формированиям пройти сквозь Турцию к Ираку. Американское давление на турецкое руководство не дало результатов.

Выступая от лица разведки, Соул мобилизовал лучшие силы: десять человек. Шестеро были кадровыми офицерами ЦРУ, лучшие в арабском языке, специалист по коммуникациям. Команда вылетела в Анкару и предстала перед турецким генеральным штабом. Затем Диярбакыр — отсюда по горной дороге несколько часов до иракского Курдистана. С ними были десятки миллионов долларов стодолларовыми ассигнациями.

Нужно сказать, что с помощью курдов и денег американские разведчики узнали несколько важных вещей. На 103 принесенных из темноты страницах содержался секретный план, созданный сыном Саддама Хусэйна. Было ясно, где расположатся основные части иракской армии. Принятая в сеть ЦРУ семья высокопоставленных курдов согласилась за 135 тыс. дол. в месяц оказывать постоянную помощь, и таких примеров было немало. Курды стояли за свое отечество и видели в американцах неожиданных союзников.