Однако бой не стал «игрой в одни ворота», на что рассчитывали некоторые американские флотоводцы. Испанцы отвечали. Их орудия собственного производства опять подтвердили свои недостатки. Выходили из строя даже недавно отремонтированные одиннадцатидюймовки, а «Бискайя» и «Адмирал Окендо» лишились большей части своей среднекалиберной артиллерии после первых же залпов. Но испанцы продолжали идти кильватерной колонной вперед, отвечая на огонь американцые из всего, что могло стрелять. И даже попадая, причем не один раз.
В котельную «Айова» попал один из девятидюймовых снарядов, который не взорвался, но повредил один из котлов и вызвал пожар. Ситуацию спас матрос пожарной команды Роберт Пенн. Он потушил огонь, стоя прямо над кипящей водой, бьющей из котла, на брошенной поперек ведра с углем доске. Вот только скорость «Айовы» упала до несерьезных десяти узлов. Кроме девятидюймовок, в броненосец попало почти полтора десятка шестидюймовых снарядов. Один из которых вызвал серьезный пожар на нижней палубе. Но и «Кристобаль Колон» страдал от ответного огня броненосца…
Первыми погибли легкие корабли. Не успевшие как следует набрать хода, авизо и контрминонсцы оказались под интенсивным огнем шести и пяти дюймовых орудий крейсеров «Рейли» и «Глостешир». Потеряв ход и пылая от носа до кормы, авизо попытался уйти к берегу. Половина экипажа корабля была ранена или убита. Но «Донья Мария» успела выброситься на берег, в отличие от менее удачливых соратников — контрминоносцев. «Фурор», также охваченный пожаром, взорвался и затонул, унося с собой в пучину почти весь экипаж. «Плутон», который начал тонуть после попадания шестидюймового снаряда в котельное отделение, беспомощно дрейфовал в сторону берега. До которого так и не добрался, затонув примерно в паре кабельтовых от побережья после попадания очередного пятидюймового снаряда.
В это же время строй испанцев окончательно распался. «Кристобаль Колон», уходя от огня «Айовы» и набрав скорость не менее восемнадцати узлов, проскочил между испанскими кораблями и берегом. Прикрываясь при этом корпусами своих соратников от огня американцев. За ним, постепенно отставая, мчался «Император Карлос V» Но этому кораблю не повезло. В то время, когда крейсер шел мимо «Айовы», ее комендоры дали залп одновременно из всех орудий калибром в двенадцать и восемь дюймов. Для практически незащищенного (бронепалуба и двухдюймовая броня казематов) крейсера попадание нескольких тяжелых снарядов стало роковым. Скорость неожиданно упала, пожары вспыхнули сразу в нескольких местах. «Айова» и «Индиана» принялись методично расстреливать слабо огрызающийся огнем уцелевших орудий корабль.
Но хуже всего ситуация сложилась на флагмане. На корме, пораженной двумя двенадцатидюймовыми снарядами, горел пожар. Погасить его не удавалось, а едкий дым пожара заставили расчет кормовой девятидюймовки уйти из башни. Теперь флагман огрызался только редкими выстрелами носовой одиннадцатидюймовки и огнем из уцелевших шестидюймовок и сорокасемимиллиметровок. «Бруклин» и «Орегон» отвечали массированным огнем из всех калибров. «Инфанта Мария Терезия» шла вперед сквозь сплошной лес водяных столбов, временами окутываясь огнем и дымом на месте очередного попадания американского снаряда.
Анжу стоял на мостике, крепко вцепившись в леера. Бинокль, болтающийся на ремне, время от времени, после очередной дрожи корпуса от взрыва американского снаряда, чувствительно ударял по груди. Клубы дыма, от сгоревшего пороха и пожаров, застилали обзор. А попав в легкие и глаза — выдавливали кашель и слезы. Но уходить в рубку Петр категорически отказался. Тем более что командир крейсера дон Конкас-и-Палау и большая часть офицеров также оставались на мостике.
Внезапно на носовой башне на миг словно расцвел огненный цветок. Несколько мгновений ничего не происходило, потом корабль тряхнуло так, что Петр невольно упал, не удержавшись. Что спасло его от следующего взрыва, уже на мостике. Снаряд шестифунтового орудия разорвался, убив и поранив большинство из офицеров.
Анжу, лежа на спине смотрел в черное, пронизанное непонятными красными извивами небо и мучительно пытался вспомнить, где же он об этом читал. Потом вдруг вернулись обоняние и слух. Он почувствовал тот самый запах войны, собранный из запахов обгоревшего мяса, вспоротых внутренностей, горящего дерева и раскаленного металла. И криков, слабо напоминающих человеческие. Криков умирающих и тяжелораненых людей… Постанывая от боли и слабости во всем теле, Петр приподнялся и чуть снова не упал. Но успел ухватиться за леера, выругавшись от внезапной резкой боли в левой руке. Корабль развернувшись, заложил циркуляцию. Ветер отнес дымы в сторону и Петр успел различить идущие невдалеке и окутанные огоньками выстрелов американские корабли. Неожиданно сменившиеся видом открытого моря, а потом очертаниями берега. Голова болела, словно по ней только что долго били чем-то тяжелым. Думать не хотелось. Но Петр все же напрягся и сообразил, что крейсер собирается выброситься на берег. Посмотрев на раскрывшуюся, явно после внутреннего взрыва крышу носовой башни, он еще раз выругался. После чего присел, попрочнее ухватившись за стойки и приготовился к удару…
Почти одновременно с флагманом загорелся и «Адмирал Окендо». Самый тихоходный из всех крейсеров, он старательно держался следом за «Инфантой», даже после того как «Бискайя», увеличив скорость, пошел в отрыв вслед за «Кристобаль Колоном». На нем вовсю полыхали пожары. Большая часть артиллерии молчала и только кормовая девятидюймовка иногда палила куда-то в сторону вражеских кораблей. А потом от попадания американского снаряда взорвалась самодвижущаяся мина в бортовом торпедном аппарате. А из-за пожара пришлось затопить кормовой бомбовый погреб. И единственная боеспособная пушка вынужденно замолчала.
Почти одновременно два горящих испанских крейсера выбросились на берег на расстоянии около семи миль от Сантьяго. Почти одновременно начал заваливаться на бок и тонуть обстреливаемый до того «Айовой» и «Индианой» «Император Карлос V». Корабли горели, на них продолжали взрываться боеприпасы. Испанцы спасались вплавь и на нескольких чудом уцелевших шлюпках. Подошедший к берегу вспомогательный крейсер «Глочестер» тоже спустил все шлюпки на воду и отправил на помощь испанским морякам.
От всей испанской эскадры уцелело два крейсера, пытающихся уйти в сторону Гаваны. В погоню за беглецами устремились «Бруклин», «Рейли» и поддерживающие высокую скорость броненосцы «Орегон» и «Техас».
Первой они нагнали «Бискайю», развивающую меньшую скорость из-за обрастания днища и постепенно отстающую от «Кристобаля Колона». Первым настиг беглецов «Бруклин», стремящийся прижать испанский крейсер к берегу. Пытавшийся вступить в перестрелку «Рейли» получил в ответ попадание стосорокамиллиметровым снарядом и укрылся за корпусом «Бруклина». К перестрелке между двумя броненосными крейсерами через четверть часа присоединился и «Орегон». К этому времени комендоры «Бискайи» добились двух попаданий в американца, уничтоживших одно из восьмидюймовых орудий и вызвавших пожар на юте. В ответ «Бруклин» два раза попал испанский крейсер из восьмидюймовок. Один снаряд вызвал детонацию торпеды в носовом аппарате, оторвавшую большую часть носа крейсера. А другой снес мостик и вызвал сильный пожар деревянных элементов отделки и мебели. Пожар, кроме того, вызвал взрывы подготовленных зарядов для орудий среднего калибра и панику среди артиллеристов, перекинувшуюся в трюмы. В котельных начался бунт кочегаров, офицерам пришлось применить оружие и застрелить зачинщиков. В результате корабль выбросился на берег, спустив флаг. «Рейли» и «Техас» остались сторожить крейсер, спуская шлюпки для спасения испанцев. Среди спасенных американцами членов экипажа был и командир «Бискайи» . Оказавшись на борту «Рейли» он попрощался со своим гибнущим кораблем, подняв руку и крикнув:
— Прощай, Бискайя!
Словно в ответ на прощальные слова точно в это время взорвались носовые погреба крейсера.
